Снова о Гнезде Кукушки

Точнее, о гнезде Кукушонка.

Я долго собиралась с мыслями по поводу того, как сгрести в кучу всё это бесчисленное потомство, обиженных баб, неучтенных отпрысков и побочных детёнышей. И наконец, собралась. Поэтому, поговорим о демонах.

Как подсказывает калькуляция, детей у Марбета на сегодняшний момент ровно 48 (ровнее не придумаешь). По 12 пар близнецов от 12-ти разных баб. Не так много для такого долгоживущего демона. Да еще и короля Ада ко всему прочему. О трех выборочных парочках я уже рассказывала. Поэтому в этот раз начну логично - с начала.

Первая баба Марбета Кукушонка, в те годы молодого, сопливого и отчетливо отдающего свежей зеленью, была соблазнительна и... соблазнительна. Логично, что она была демоном. Изрядно старше, опытнее и в то время по факту сильнее Кукушонка. Она носила имя Паллада и была первой и единственной бабой, которой удалось трахнуть Марбета. Собсна - вот:

 

 

И детки, которых она родила от него, были целиком мамочкиными. Папа нужен был только как факт. Паллада контролировала всё в этом процессе - пол, внешность, условия и многое прочее. Кроме одной неконтролируемой в принципе штуки - это были близнецы. И деться от этого никуда не удалось. Но Паллада, хоть и удивилась такой неожиданности, ничуть об этом не пожалела.

 

Паллада очень классический демон-слуга. В Инферно тоже бывает своя мода. Растянутая во времени и эпохах, но все же - существующая. И если сейчас среди местных демониц в моде воинская удаль и умение махать ковырялом, которое больше их самих по размеру... то в те древние времена в почете были во всех местах трогательные демоницы. Все подряд косили под суккубов и выглядели как заправские блядищщи. Но мужикам нравилось. Разгуливали по Инферно топлес красотки с вечно неувядающим упругим пятым номером, и это было прекрасно. Паллада ничем не выделялась среди сонма "модных" демониц. Много секса, много крови, много смертей и жестокого юмора. Но вот молодого Марбета она приметила первой. Он был задирой и немного чокнутым. Но определенно обаятельным и потенциальным воином. А еще он был подкидышем, непонятно какого роду-племени щенком, с которым постоянно нянькался холодный и жестокий пёс Тасадар. То, что это был не его собственный детеныш - было ясно, как божий день. Но это пристальное внимание старого сурового воина к очаровательной лопоухой синеглазке - настораживало.

Палладу вел ее инстинкт. Исключительно он. Потому что никакой логикой и никаким расчетом нельзя было объяснить - почему она решила родить от этого мальчишки, который бесспорно подавал надежды, но не имел ни статуса, ни определенных задач, ни положения в Инферно. Даже кровь его была странно мутной. То, что этот бесенок родился полукровкой, знал каждый, кто его видел. Но вот чья это была кровь... слишком ослепительно он сиял, если присмотреться. Чем-то по-страшному недемоническим веяло от этого солдатика. Паллада сделала ставку. И в последствии это спасло ей жизнь.

Как известно, близнецы у Марбета - понятие относительное. Зачаты они всегда вместе в один момент. Но как их судьба раскидает - одному Творцу известно. Поэтому этих девочек можно считать одним из немногих исключений. Ничто не помешало Палладе выносить, родить их и воспитать самостоятельно. Так, как ей было угодно. Марбет узнал о том, что у него есть две дочери, только через несколько лет, когда девочки уже сознательно смотрели на мужчин, отделяя зерна от плевел. И, чтобы избежать ненужного инцеста, Паллада познакомила своих глазастых и жадных до интересных мужчин дочерей с их отцом. Иначе их бы это, возможно, не остановило, но вот Марбету вряд ли понравились бы эти игры.

Итак, старшая дочь Марбета Кукушонка - Аграт, безымянный демон, в миру откликающийся на имя Арханта. Сильная, знающая себе цену стервь. Отца уважает, но как самка, которая не может предложить мужчине единсвтенное, в чем она профи - чувствует себя в его обществе неуверенно. Мужчинами вертит, как пожелает. Отрывиста, расчетлива, жестка и жестока до безобразия. Людей не любит и презирает их слабости и короткий век. Наслаждается своей демонической сутью.

 

 

Вторая дочь Марбета носит истинное имя Ишет Зенуним, в мире людей - Ману Сариман.

 

Вторая женщина, заслужившая пристальное внимание Марбета, была человеком. Ее звали Бризен. И, глядя на нее, можно точно сказать, к какому типу женщин Владыка Ада будет испытывать слабость. Чуть позже это переастет в Сканду, и тогда участь Ккушонка будет уже совершенно решена. Но пока мы говорим о Бризен. Именно она заложила в душе Марбета основы восхищения и первые ступени подспудного желания сильных женщин, женщин-воинов. Тех, которые могут голыми руками вырвать сердце врага. Тех, которые остаются прекрасными, даже покрывшись кровью и кишками врагов с ног до головы. Валькирьи.

 

@темы: Кукушонок, демоны

---

Проклинаю

Мир рушился. Небо выгибалось устрашающим черно-синим горбом и лопалось, сворачиваясь в самое себя. Солнце дрожало и кренилось к горизонту, и в размытых его чертах уже не было ничего, напоминающего ровный надежный круг. Земля, все еще спокойная, на дальних горизонтах уже вставала дыбом, дыша в небо высокими струями пепла и каменного крошева. Не было сомнений – мир умирал.
Михаил стоял под стремительно темнеющими, наливающимися багрянцем облаками, и спокойно смотрел, как гибнет все, что он всем сердцем любил с самого первого дня своего существования. Не было смысла метаться и спешить. Не было возможности спасти хоть что-то или спастись самому. Поэтому серафим стоял и смотрел, как в почерневших багровых небесах распускается огромный нестерпимо яркий алый цветок, похожий на смертельную рану на горле мира. Но даже сейчас Михаил не жалел ни о чем. Если так случилось, если суждено умереть, разделив судьбу всего живого в мире, значит, так тому и быть. Значит – на то есть воля Отца. Покоряюсь…

Сухой горький ветер нес с собой хлопья жирного черного пепла. Древний горный кряж, еще недавно стоявший незыблемо и прочно, начал оседать, рушиться в недра земли так быстро и неумолимо, словно в самом его основании образовалась вдруг необъятная пустота, куда способны были в несколько мгновений провалиться не только нерушимые горы и безбрежные моря, но и весь мир целиком.
Ильхе лежал на спине, откинув голову и раскинув руки, словно бы в последнюю секунду желал обнять чернеющее раненое небо. Но все было тщетно. Небо не откликнется, ветер не утихнет, горизонт выпрямится. И бог Смерти не воскреснет. Мертвые глаза Ильхе смотрели и не видели, как из единственного окна черной башни высотой в три тысячи ступеней, кто-то непостижимо крылатый в сокрушительной своей ярости вышвырнул рыжего Тальбу. Ослепительно сверкнули на солнце смятые доспехи, тело рухнуло с небес тяжело и влажно. Хлестко, словно захлебнувшаяся в крови тряпка. А следом, будто первая молния Конца Света, вонзился в землю дымящийся багрянцем меч бога Войны.

Люди в ужасе прятались в холодных погребах, бежали по дорогам, в поля. Тащили ревущих детей, ревущую скотину и ревущих баб. Везли на быках наскоро собранные узлы. Несли на хребтах мешки с зерном. Убивали. Грабили. Насиловали. Светопреставление… молитесь за грехи свои.
В лесах зверье притаилось в спасительных норах и глубоких дуплах. Сороки стрекотали оглушительно звонко, словно остались единственными пернатыми тварями, не лишенными голоса. Волки и дикие коты хищно дыбили шерсть и щерили пасти, чуя не поживу, а свою скорую погибель. Лисы злобно и отрывисто тявкали на удушливый черный ветер. Он нес невыносимо смрадный запах смерти.
Где-то уже совсем близко со стоном разошлась земля, разверзнув жирные мягкие недра - глубоко и страшно. И река тотчас хлынула в эту темную гудящую щель, вмиг изменив свой привычный бег и спокойное мерное течение. Будто само основание земли надломилось и покренилось, начало складываться, ссыпая и стряхивая с себя все, что наросло и намело на нее за все эти бесчисленные тысячелетия спокойной жизни.
Гигантский кит, покачнувшись, уходил в непроглядно черную воду. Слоны, на чьих спинах вечно покоилось мирозданье, замертво рушились на колени. Панцирь мировой черепахи треснул и распадался бесполезными кусками, унося с собой во тьму города, клочья лесов и воющих от смертного ужаса людей.

Ребенок, впервые за свою короткую жизнь оторванный от тепла материнских объятий и материнской груди, плакал отчаянно и звонко. Голос этого едва родившегося младенца мало чем напоминал жалкий писк подобных ему человеческих детенышей. Он словно и не просил ничего, а лишь уверенно заявлял о себе: «Яяя! Яя!», - протяжно и чисто, ни разу не захлебнувшись и не ошибившись в своем первом одиноком зове.
Все вокруг качалось. Скрипел и крошился камень башни, хлопал прозрачный шелк балдахина. Каталась по полу хрупкая погремушка, бренча и перестукивая звонкими косточками. Упал, не удержавшись на краю, массивный перламутровый гребень. Таким гребнем можно было закалывать только очень длинные и очень тяжелые косы. Можно было - упал и разбился, брызнув по полу сотней осколков, словно мелкими каплями соленой воды.
Ребенок все плакал. Кресло было мягким, а лезвие прямого узкого клинка под крохотной беспокойной ладошкой – горячим и абсолютно черным. Ветер беспрепятственно врывался в комнату, лишенную потолка. С умирающего багрового неба редкими хлопьями падал черный пепел. Тяжело кружась и заискивая с порывами нездешнего ветра, хлопья эти постепенно укрывали землю последним похоронным платьем.
И вдруг младенец замолчал. Ценители трагичных музыкальных произведений наверняка сказали бы, что этот Реквием не окончен. Но не стоит так уж строго судить столь юный талант. Ребенок замолчал, и в тот же миг пространство в центре комнаты треснуло вертикальной щелью и разошлось смрадной глоткой, через край истекая чем-то невыносимо и паскудно алым. Видел ли хоть кто-то, как выглядит ад? И не стоит видеть. Не даром оттуда бегут даже демоны. От одной лишь чудовищной вони этого места навсегда умирает способность обонять все прочие запахи. Одно лишь пульсирующее алое сияние его ослепляет, выжигает глаза и убивает сознание. Это не метафора. Это ад.
Из раскрывшейся пасти иномирья шагнул в погибающее бытие кто-то очень угрюмый и спокойный, от ног до головы закованный в темную броню. Даже забрало его шлема силилось выразить равнодушие и скуку. Но все же не вышло. Рука в тяжелой латной перчатке тронула бронированную маску, сдвигая ее кверху, на лоб. А под маской уже – в кровь прикушенные губы и…
- Как же так, Владыка? Как, сестра…?
И от низкого густо вибрирующего голоса напряженного гудят стены, и трещины ползут по гибнущей каменной кладке. Совсем скоро здесь останется только груда каменного крошева. Ненадолго. До тех пор, пока небытие не поглотит здесь все до последней мертвой песчинки. И никто не узнает. Никто не спросит. Проклятое дитя, из-за которого Она погибла. Погибла единственная, которая…
Умела любить.
По-настоящему.
Ее сын. Ее кровь. Ее плоть.
Рыцарь преисподней склоняется над ребенком. Так мал еще. Только что плакал. Теперь улыбается. А в глазах – густая и яркая синева. Непостижимая.

Боги мертвы. Ничто больше не держит этот мир. Ничто не держит двери Пантеона, и без того уже треснувшие от потолка до узорчатых плит пола. Ничто не держит и меня. Потому что она мертва.
Моя…
Юджи.
Как же так, Великий?
Я был слишком беспечным. Прав Ильхе – пора взрослеть.
Ведь только ребенок способен слепо и искренне верить в бесконечную милость Отца. В Его бесконечную любовь. И в то, что Он не допустит. Защитит. Ведь любит. Правда?
Не правда. Допустил. Ты же слышал, отец. Слышал, как я стучал в твою дверь. Как я рыдал на твоем пороге. Как умолял тебя забрать все, что было у меня, что есть, и что только могло бы быть. И взамен просил лишь одного – спаси. Ее.
Я просил тебя - возьми мою жизнь, мою кровь по капле и мое дыхание до последнего шепота. Обрати меня в пыль, в пепел без памяти, смысла и надежды. Только спаси. Ее.
Я клялся тебе всеми жизнями своими, и всеми судьбами. Клялся тысячами лет без Нее и мгновениями с Ней. Клялся бессмертием и могуществом. И лентой времени. И списком имен. Самое дорогое, что было у меня – это Она. Ею я клялся.
Но ты не услышал, отец. Ты допустил.
Будь же ты проклят. Навеки. Пусть проклят будет этот мир, приютивший такую лютую злобу. Пусть прокляты будут боги, трусливые и безумные, неспособные видеть дальше собственного носа и собственных желаний. Не способные понимать и чувствовать ничего сложнее жажды убийства. Пусть прокляты будут все слуги твои, все дети твои, славящие твое имя и верящие в твое милосердие. И они, и их дети, и дети их детей до тысячного колена. Пусть сам я буду проклят, не умевший достучаться и найти верных слов. Потерявший силу верить и идти твоим путем. Увидевший мир без тебя. Жизнь без тебя. И посмевший проклинать тебя.
Навеки. Проклинаю.
Ухожу за грань. Спускаюсь в самые смрадные глубины преисподней. Чтобы оттуда проклинать тебя вечно. Отец.

@темы: проза, Кукушонок, демоны, Себастьян

---

Младший брат

У него твои глаза. Твои. Удивительные, яркие, невозможно и нечеловечески синие. Он еще так мал, но уже умеет улыбаться. И улыбка эта тоже – твоя.
Я держу его на руках, и мне кажется, что мои руки жесткие, как камень, а пальцы грубые, словно кора старого дерева. Мне кажется, что мой голос хриплый и низкий, а сердце колотится так страшно, что еще миг – и тело мое начнет биться в судорогах от этого всепоглощающего резонанса. Мне кажется. Потому что он такой нежный. Такой хрупкий и беззащитный. И весь мир для него – такой опасный и такой огромный. Но он все равно улыбается мне. И ему, этому желчному ядовитому и злому миру.
С моим молоком, с моей кровью вошла в него моя сила. Но кроме моей бесконечной силы и моей бесконечной любви я не дам ему ничего. Пусть во всем прочем и остальном он будет только тобой. Наивным, ласковым, бесконечно терпеливым и добрым. И способным творить чудеса. Я хочу, чтобы он был нескончаемым и бесконечным отражением тебя. Чтобы в нем ты остался навеки. Таким, каким я увидела тебя в тот первый яркий и жаркий день. На ярмарке. Помнишь? Хороводы лент плотно и нарядно свивались вокруг высоких праздничных столбов. И славили тягучими напевными голосами имя твое, и твой приплод, и твое богатство. И не было конца и края золотому зерну, густым мехам, сладкому вину и отборной соли. И женщины считали благословенным зачать в этот день. И ты стоял среди этой толпы, словно самый простой землепашец. Но глаза твои не могли обмануть меня. Не мой разум, но мое сердце. Душу мою. Люблю тебя. Впервые в бесконечные вереницы проклятых лет. Чувствую каждой клеточкой тела своего, сердца своего и самой своей сути – люблю. Свет мой. Жизнь моя. Боль моя. Люблю.
Но это не могло длиться вечно. И сейчас там внизу, под нашей хрупкой обителью, которую выстроил ты, чтобы уберечь нас, собираются люди. Я вижу сполохи ярости. И праведный гнев в сердцах. Это боги ведут сюда своих детей. Чтобы заслонить мир от демонской крови. От демонской плоти. От самой нашей сути. Любимый мой. Хороший мой. Я вижу, что твои братья здесь. Я вижу, что они полны решимости, и в глазах их стынет последняя надежда. Они так хотят нашей смерти. Не могу винить их. Но не могу покориться. Они справились с тобой. Но ты знаешь, мне они не ровня. Никто в этом мире и даже в этой грозди миров не может пока быть истинным противником для моей чудовищной силы. И я могла бы обрушить их небо им на головы, раздавить их мир как трухлявый орех и швырнуть его на растерзание голодному зверью Преисподней. Но ты знаешь – этого не будет, пока ты жив. А ты жив…
И все же, они одержат победу сегодня. Я знаю, ты простишь меня, мой хороший. Когда-нибудь простишь. Я не могу защитить ни тебя, ни себя. Потому что есть тот, кто дороже наших с тобой жизней. И у меня нет ни выбора, ни желания выбирать. Мы с тобой отражены в нашем сыне.Так ярко и так глубоко, что мне не страшно умирать сегодня. А тебе?


- Быстрее, Тальба!! Наверх! Она в башне. Быстрее! Левый фланг уничтожен. Сима пала. Беги! Убей!! Я задержу...
Чертов бешенный серафим. Демонский прихвостень. Идиот, сын идиота. Откуда в тебе столько силы? Откуда в тебе столько ярости? И как же тяжел твой гнев. Как ослепляет твой Свет.
Михаил. Чудовище из чудовищ. С тех пор, как я впервые лицом к лицу столкнулся с твоей яростью, я не могу спать. Каждый раз мне приходят одни и те же жуткие видения, которые шорохом своих голубиных крыльев сводят меня с ума. С того самого проклятого дня каждый раз, когда я забывался сном, меня посещали ужасающие видения сонма серафимов, реющих над моей головой. И ты, Михаил. Твой гневный рёв, непостижимый для человеческого слуха, разрывает мне голову и ввинчивается в сердце, сковывая жутким первобытным животным ужасом, которому нет сил противиться.
Каждый раз в своих снах я умираю.
Поэтому я ненавижу спать. Поэтому я не сплю больше. Никогда.
А сейчас все повторяется. Все точно так, как в этих тяжелых душных кошмарах. Словно пророчество. Словно судьба предсказывала мне немилосердную смерть от твоей руки. И снова мелькают перед глазами обрывки из мутных видений, солоноватых от привкуса крови на губах. Где серафимы белоснежным оглушительным шумом крыльев заполняют небеса от горизонта до горизонта. И нет им числа. И у каждого в руке сверкающий меч. И ослепительный Михаил, сияющий, словно неумолимое злое солнце, простирает ладонь. И я вижу, как раскрывается рот его в чудовищном рёве. И весь мир содрогается от этого голоса. И меч его похож на полыхающий пламенем шпиль. И шесть крыл его закрывают небо. И так же, как в каждом из кошмаров, в шуме его крыльев, в грохоте его голоса, в гудении пламени на его клинке тонет мой отчаянный, полный смертной муки крик.
И ослепительное солнце прямо в глаза - абсолютно белым всепоглощающим светом.

Тяжелый дробный топот кованных железных сапогов на лестнице. Три тысячи ступеней. Винтом в бесконечность. Но тот, кто бежит сюда сейчас – очень сильно хочет достичь цели. Последние ступени… он не останавливается ни на секунду. Дверь слетает с петель и рушится на каменный пол. Ребенок молчит. Не плачет. Словно чувствует ответственность и серьезность момента.
Убранство этой комнаты – единственной комнаты в башне – можно было бы назвать уютным, но пламенеющий яростью Тальба не смотрит по сторонам. Его доспех почернел, во многих местах смят и пробит. Из рассеченной щеки на грудь и живот стекает кровь, смешанная с копотью и пылью. Огненно рыжие волосы и хищный золотой взгляд. Тальба пришел убивать.
Он смотрит на Юджи, словно на гигантское осклизлое чудовище, уродливей и омерзительнее которого придумать почти невозможно. Предсказуемо.
Она сидит на невысоком кресле у стены. Хрупкая, удивительно красивая и очень спокойная. Юджи держит на руках ребенка. А рядом с ней, только протянуть руку, опертый на высокую кровать с балдахином, стоит непостижимо громадный Меч. И яростный Тальба вдруг останавливается. Его, взбешенного боем, словно окатывают ледяной колодезной водой. Ужас прокатывается по венам. Он чувствует, что это оружие значит гораздо больше, чем говорит его внешний вид. В этом мече такая непомерная спрессованная мощь, что бога Войны сковывает страх. Не должно существовать на свете таких вещей. Такого оружия. И тем более не должно существовать хозяев, владеющих такими клинками. Потому что эти хозяева настолько сильнее богов, что им хватит одной лишь мысли и одного лишь желания для того, чтобы любой мир развеялся пеплом.
А Юджи сидит в кресле и мерно качает ребенка. Глаза ее спокойны и насмешливы.
- Что же ты, Тальба? – голос ее струится мягко и тягуче, словно патока льется в уши. – Не слишком ли много жертв для того, чтобы сейчас, в самом конце, остановиться и отступить?
- Ты что..? – голос Тальбы срывается, - Сама желаешь, чтобы я тебя убил?
- Нет. Не желаю. Но ведь ты все равно убьёшь. К чему ж тянуть?
Тальба медлит.
- Это твой меч? – он кивком головы указывает на чудовищный клинок у кровати. Дыхание его все еще не выровнялось от бесконечного бега в небо через три тысячи каменных ступеней.
- Мой, - просто отвечает Юджи, и демон в ее глазах паскудно улыбается. – Хочешь выставить против него свой?
- Ответь мне, адское отродье, почему ты не дерешься? Почему не защитишь своего мерзкого щенка? Я стою перед тобой с оружием. А ты даже не пытаешься дотянуться до меча.
Юджи улыбается так неприятно, что Тальба отступает на шаг.
- Мой сын в безопасности. Но если я подниму Меч… тогда никто уже не сможет спасти ваш мир.
Юджи поднимает левую руку и кончиками пальцев касается широкого темного лезвия. И Тальба отчетливо видит, как по клинку разбегаются трещины. Бог Войны на секунду чувствует, как весь мир, вся башня и комната вокруг пульсирует в такт с биением чьего-то могучего древнего сердца. И лишь краешком сознания Тальба понимает, что демон тянет силу из своего дьявольского клинка. Бог Войны бросается вперед. И пластаясь в длинном прыжке, в могучем замахе, в последнем запасе всех своих сил, он видит, как Юджи улыбается ему в лицо. И словно в замедленном времени, каким-то непостижимым образом у башни срывает верхушку, И иссеченные каменные балки оплавляются и стекают вниз безобразными потеками. И воздух рвется оглушительным гулом. Икрылатое ослепительное бело-золотое солнце рвется внутрь. Сверкающий нагрудник испятнан кровью. Наверное, это кровь Ильхе. Может быть, Симы. А, может быть, и его самого, Тальбы. Да разве это важно сейчас? Нет. Потому что Тальба видит перед собой только улыбку Юджи. Его клинок с хрустом входит в ее плечо, режет ее так же легко, как воду. Как кровь. Как свет. И спину вдруг пронзает острая боль. И Тальба с удивлением видит, как из груди у него выдвигается острое хищное лезвие. Покрытое кровью, горячей и дымящейся. А Юджи все улыбается. На одной руке она держит ребенка. Второй все еще касается клинка. А тело ее уже рассечено надвое. Но как ни стремился Тальба убить одним ударом и демона и его детеныша – он не смог. Сила, непреодолимая и властная, без труда задержала чудовищный замах бога Войны.
Голос Михаила напоминал рычание, когда он схватил Тальбу за волосы и швырнул к стене. Надвинулся, заслонил собой весь свет. Грозный, жуткий в своем карающем гнете, тяжелый и властный. Но Тальбе было плевать на серафима. Бог Войны проиграл. Он отчетливо видел, как из тела Юджи сочится невыносимо яркий свет. Как вся она покрывается мелкими трещинами и истаивает – медленно, но верно. И последней тает ее улыбка. И ее шепот, до самой смерти впечатавшийся в мозг Тальбы:
- Сила моя с тобой. Любовь моя с тобой. Навсегда останусь с тобой, чтобы защитить тебя. Сын мой... Люцифер.

@темы: Михаил, проза, Кукушонок, боги, демоны, Себастьян

---

Серафим пробудившийся

Ветер бил под крылья упруго и яростно. Метровые ослепительно белые остевые перья шероховато поскрипывали и изредка лениво двигались, едва заметно меняя положение. Михаил ловил встречные потоки воздуха и наслаждался умопомрачительной высотой полета. Отсюда мир казался совсем другим. Наверное, именно таким его видит Отец. Удивительно огромным, подернутым легкой дымкой утренних облаков, с почти неразличимыми россыпями деревень и мелких городков, с яркими квадратиками разноцветных пашен. Желтые – рожь или пшеница. Белые – хлопок. Зеленые… впрочем, не важно. Людей отсюда совсем не видно. Они словно крохотные песчинки на берегу океана. Каждая из них по отдельности неразличима и неопознаваема. Но вместе они занимают целый берег, лезут в горы, расселяются в степях, царствуют в пустыне. Отец приказал любить людей. Жалеть их, преклоняться перед ними, любить их больше, чем самого себя. И Михаил любил. Искренне, но издалека. Из своего глубокого оглушительно-синего поднебесья. Так, как ему казалось, любит их Отец.
И вдруг крылья дрогнули, глаза распахнулись, увлажняясь внезапно набежавшей слезой, а сердце мучительно бросилось вперед, на ребра, зашлось в безумном стуке. Михаил услышал голос Отца. В голове, в сердце, в душе, в каждой клеточке своего тела, как будто тысячи золотых колоколов, громадных и крохотных, ударили в унисон. И тогда он, оглушенный и ослепленный этим счастьем, таким огромным, что оно неспособно было целиком вместиться в его сознании, - сложил крылья и камнем ринулся к земле. Не было времени ждать. Отец звал его.

Ветер бил под крылья упруго и яростно. Метровые ослепительно белые остевые перья шероховато поскрипывали и изредка лениво двигались, едва заметно меняя положение. Михаил ловил встречные потоки воздуха и наслаждался умопомрачительной высотой полета. Отсюда мир казался совсем другим. Наверное, именно таким его видит Отец. Удивительно огромным, подернутым легкой дымкой утренних облаков, с почти неразличимыми россыпями деревень и мелких городков, с яркими квадратиками разноцветных пашен. Желтые – рожь или пшеница. Белые – хлопок. Зеленые… впрочем, не важно. Людей отсюда совсем не видно. Они словно крохотные песчинки на берегу океана. Каждая из них по отдельности неразличима и неопознаваема. Но вместе они занимают целый берег, лезут в горы, расселяются в степях, царствуют в пустыне. Отец приказал любить людей. Жалеть их, преклоняться перед ними, любить их больше, чем самого себя. И Михаил любил. Искренне, но издалека. Из своего глубокого оглушительно-синего поднебесья. Так, как ему казалось, любит их Отец.
И вдруг крылья дрогнули, глаза распахнулись, увлажняясь внезапно набежавшей слезой, а сердце мучительно бросилось вперед, на ребра, зашлось в безумном стуке. Михаил услышал голос Отца. В голове, в сердце, в душе, в каждой клеточке своего тела, как будто тысячи золотых колоколов, громадных и крохотных, ударили в унисон. И тогда он, оглушенный и ослепленный этим счастьем, таким огромным, что оно неспособно было целиком вместиться в его сознании, - сложил крылья и камнем ринулся к земле. Не было времени ждать. Отец звал его.

На восточных отрогах Гракских гор издавна стояла скала. Возможно, у нее было какое-то достойное ее красоты и величия название из тех, которые люди так любят давать всему, что их окружает, и тому, что они считают своей или чужой собственностью. Неприступный Клык или Гордый Пик. Ну или, на худой конец, Поднебесный Рог. Себиару было все равно. Он не давал миру имен. Так же и эта скала не нуждалась для него в дополнительном имени, потому что он никогда не сказал бы: «Эта скала моя». Он говорил: «Эта скала - Я».
Себиар сидел на краю крутого обрыва. Здесь за всю историю течения времени ни разу еще не было ни одного человека. И неудивительно, скала была воистину неприступна. Вероятно, и к лучшему. Себиар любил это место. Здесь он мог часами сидеть на краю мира и размышлять. Именно здесь рождались его самые удивительные и самые плодотворные идеи.
Ветер время от времени налетал на скалу, нещадно трепал легкую расшитую золотыми узорами ткань одежд, резкими порывами бросал в сторону длинные пряди черных волос, кое-как собранных сзади в хвост. Себиар сидел, прикрыв глаза, и размышлял.
Он думал о том, что вчера сказала ему Юджи. Ни тени сомнения не было в ее взгляде, ни одной нотки сожаления в голосе, - она была бесконечно и безбрежно счастлива. Она ждала ребенка. Сына бога Плодородия Себиара. Юджи всегда была очень сильной, целеустремленной и упорной. Она не считалась с трудностями. Она презирала пороги и препятствия. Рвала цепи и вдребезги крушила преграды на пути к заветной цели. Как свет не знает границ. Как звук неостановим. Как солнце неминуемо поднимается над горизонтом каждое утро. Юджи была глубоко природным созданием, инстинктивным и древним. Как Первородное Пламя. Как Божья Искра. Юджи не боялась никогда и ничего. И всегда побеждала.
Вот и теперь, вспоминая, какой силой и каким счастьем сиял ее взгляд, сколько скрытой мощи и спрессованного, сжатого сильнее всех возможных пределов Света таилось в ней, Себиар думал о том, это дитя, которое она носит под сердцем, - самое желанное и самое любимое для нее существо во всей Вселенной. Ее личная победа. Их общая победа.
А еще Себиар думал о том, что ждет их всех впереди. Он не питал иллюзий на счет братьев. И Тальба, и Ильхе будут всеми силами противиться этому союзу бога и демона. И тем более – рождению этого ребенка как доказательства возможности «падения» и того, что Творец создал богов и демонов из чего-то очень сходного, или вовсе одинакового. Что они имеют одни и те же, общие корни. Ильхе никогда не признает этого. А Тальба будет солидарен со старшим братом. Просто потому что привык верить ему и всегда, не смотря на всю свою смелость, боялся взглянуть на вещи с другой стороны, а не только так, как признавал верным Ильхе. Себиар знал наверняка, что все это не закончится просто и мирно. Никто из них не отступится от своего, и потому сегодня мир стоит на пороге больших перемен. Настолько больших, что сам мир может их не пережить.
В этот миг в небе над скалой послышался шорох перьев и отчетливо слышный свист воздуха, рассекаемого могучими толчками громадных крыльев. Себиару не было нужды оборачиваться – он знал, кто сейчас опускается с небес на землю. Бог Плодородия оглянулся лишь для того, чтобы снова, в очередной раз полюбоваться своим величайшим творением – серафимом. Почти двухметрового роста, широкий в плечах и удивительно гармонично сложенный, Михаил носил золотой узорчатый доспех поверх простых белых одежд и длинный меч у пояса. Светлые волосы свободно спускались по плечам, а открытый серо-стальной взгляд был прямым и пристальным.
Себиару всегда казалось, что его старший сын смотрит на него так, словно ищет в лице отца ответов на самые важные для себя вопросы. Он ловил каждое слово, каждый жест Себиара. Слушал и смотрел так внимательно и цепко, что бог Плодородия невольно держался с Михаилом не так расслабленно и тепло, как мог бы. Как бы ему хотелось держаться. Михаил был очень… строг. Очень суров и категоричен. Он всегда видел вокруг себя только добро и зло. Только Свет и Тьму. Для первого во Вселенной серафима, пробудившегося от Божьей Искры по воле Себиара, не могло быть компромиссов. И чистота его души была кристальной. Незапятнанной ни единой тенью сомнений или уступок. Михаил был воплощенным Светом - истинным воином господним.
Шесть огромных снежно белых крыл серафима гнали перед собой такую упругую и мощную волну воздуха, что Себиар прищурился от ветра, от ярких слепящих бликов солнца на золоте доспеха и от невыносимого сияния истинного белого цвета. Таким Себиар и задумал Михаила. Могучим, строгим, непогрешимо чистым, свято чтящим заветы своего отца и… старшим. В одиночку Михаил был лишь половиной задуманного Себиаром. Для истинного воплощения смысла серафиму нужен был младший брат. Тот самый брат, которого уже носила в своем чреве Юджи. И один, и второй поодиночке останутся лишь обломками единого целого, двумя неполноценными ущербными частями идеального творения. В истинной и искренней братской любви, в чувстве семейственности и родного сердца рядом со своим сердцем, они отыщут силу, способную сломить все, что угодно. Силу, которая станет для них обоих превыше всего на свете. И каждый из них станет для второго его величайшим могуществом и одновременно с тем – самой большой слабостью. И старший, и младший сделают все что угодно, отдадут без остатка целую Вселенную и свою жизнь в придачу ради того, чтобы защитить брата.
Так уж случилось, что Себиар всегда чувствовал себя одиноким в своей семье. Ему не хватало тепла и внимания тех, в чьих сердцах он слышал биение родной крови. И больше всего в жизни он тосковал по этим мучительным, болезненным и таким отрадным семейным узам. Он слишком отчаянно хотел, чтобы на свете существовало воплощение истинной братской любви. Себиар знал, видел словно наяву, что тем самым обрекает своих детей на тяжелые муки и жестокие духовные испытания, на бесконечные метания и сомнения. Но все же вершил по воле своей. Потому что искренне верил – всё это стоит результата. Несомненно. Стоит…

- Ты звал меня, Отец? – Михаил преклонил колено, складывая крылья, склоняя голову и касаясь ладонью камней священной скалы, на которой его Отец так много времени проводил в раздумьях о судьбе мира. Голос серафима был низким и звучным, но в нем все же сквозил неуверенный вопрос.
- А ты разве не слышал моего голоса? – Себиар улыбнулся мягко и ласково.
- Слышал, Отец. Потому и поспешил сюда, - серьезно и тихо ответил серафим.
Нет, Михаил решительно не понимал сарказма и каждую шутку Отца принимал за чистую монету. И часами терзался потом, мучился сомнениями, гадая о том, что же все-таки Он имел в виду. Уж не испытывает ли Он веру Своего недостойного сына? Уж не желает ли указать на какой-то недостаток, которого сам Михаил по скудоумию своему не замечает?
А Себиару было стыдно признаться в собственной несерьезности, потому что он с ужасом представлял себе этот пронизывающий стальной взгляд, который вонзится прямо ему в душу. И как он станет объяснять Михаилу, что пошутил, если серафиму неведомо само понятия юмора и сарказма? А посему оба они терзались и мучили себя каждый раз, когда Себиару приходило на ум еще раз попытаться немного сблизиться с сыном. Дело это, по всему видно, было совершенно безнадежным. Поэтому Себиар устало махнул рукой и, помолчав с минуту, негромко спросил о том, что волновало его с того самого момента, когда он узнал о скором рождении второго сына:
- Ответь мне, Михаил, как сильно ты веришь в меня? Как далеко ты готов пойти за мной?
Крылья тревожно вздрогнули и тут же успокоились. Серафим, до этой секунды склонявшийся перед богом, поднял голову. И в тот миг, когда взгляды их встретились, Себиар уже знал ответ.
- До самого конца, Отец.
Себиар вздохнул и поднялся на ноги. Серафим встал вслед за ним. Бог смотрел на своего сына и понимал, что Михаил не умеет лгать или преувеличивать. Он говорит то, что считает верным, что от всей души полагает правильным. И значит, он действительно готов без колебаний погибнуть за своего создателя.
За что все это, Великий Творец? Почему все не могут быть счастливы одновременно? Почему кто-то обязательно должен умирать? Почему у победы всегда такой отвратительный горький привкус?
О чем ты думаешь, Великий?

На заре времен, когда мир был еще слишком юн для войн и вражды, а бог Плодородия еще не занял свое место в Пантеоне, - Ильхе создал Мертвое Озеро. Здесь всегда было поразительно тихо. Ни птицы, ни звери не тревожили раздумья темных волн. До сих пор среди людей на земле ходят смутные и туманные легенды о нем. Но в одном лишь сходятся все мыслимые и немыслимые слухи – озеро сказочно прекрасно и недостижимо для живых. Создавая его, бог Смерти вкладывая в этот замысел самые сокровенные тайны Покоя и Уединения. Не удивительно, что Мертвое Озеро стало излюбленным прибежищем Ильхе. Легкие тени склонившихся над водой ветвей, ласковая мягкая тишина, умиротворяющий шорох озерных волн, едва различимый аромат розовых бутонов и ночных лилий. Удивительная сладкая смесь, навсегда ставшая для бога Смерти символом людского почитания и глубокой нужды в его милости. Но сегодня Ильхе был в дурном расположении духа, и упоительный аромат почти не успокаивал его сердце. Да, наверное, ничто в мире не могло сейчас успокоить Ильхе. Разве что немедленное известие о смерти демона по имени Юджи и того выродка, которого она вот-вот собиралась родить. Но по всему видно, что таких радостных известий ждать не приходилось.
Ильхе был старшим братом среди богов Пантеона. И его авторитет, его мудрость и опыт были непререкаемы. Но все же Творец доверил Искру не ему. Даже Единый, оказывается, может ошибаться. Потому что иначе, чем ошибкой, Ильхе не мог объяснить тот факт, что дар Божьей Искры получил Себиар. Самый младший и самый непутевый из всего Пантеона. Ильхе считал это несправедливым и оскорбительным. У него было чувство, что его обошли, надурили какой-то хитрой уловкой, заставив Творца обмануться и вручить благословенный дар тому, кто этого не заслуживает – глупцу, безумцу и неслуху.
Но оказалось, что Ильхе недооценил Себиара. Потому что первым его творением стал Михаил – шестикрылый гигант с громадной, ужасающей мощью, наполняющей душу, и почти унизительной пёсьей преданностью тому, кого он благоговейно называл Отцом.
Ильхе прекрасно видел эту чудовищную силу, полыхающую в душе серафима, и… опасался его. Бог Смерти как никто другой умел видеть в живых силу их жизненных токов и количество отмеренных им лет. А так же умел без труда видеть в их душах готовность убивать. В Михаиле всего этого было в избытке. И Ильхе был вовсе не уверен в том, что случится, если вдруг ему придется столкнуться с Михаилом на узкой дорожке. Сима с Тальбой могли даже не мечтать выстоять против серафима, если он вдруг задумает ударить по ним в полную силу.
Каким же чудовищем нужно быть, чтобы создать такое. Это истинная машина для убийства и разрушения. Смертельно опасная, почти не обладающая собственной волей, слепо преданная хозяину, настроенная и созданная только для того, чтобы выплескивать свою громадную силу в разрушающей форме. На созидание эта тварь была не способна абсолютно, но по силе равнялась богам.
Михаил был попросту опасен. Как натасканный цепной пес в руках деревенского дурачка. Но еще опаснее было то, что Себиар не собирался останавливаться. И его последняя выходка с ребенком, рожденным от демона, превзошла все опасения Пантеона. Ильхе никогда не понимал Себиара. Бог Плодородия был на удивление несерьезным, безответственным и ко всему прочему отвратительно легкомысленным. Порой даже более легкомысленным, чем Сима – богиня Мечты. Храня в душе такое бремя и такое непомерное могущество как Божья Искра, нельзя было быть таким катастрофическим идиотом. Ильхе бессильно и зло стиснул кулак. Если бы хоть на миг представить себе, что Божья Искра жжет жаром своих бесконечных возможностей не бездумное сердце Себиара, а ладони его самого, Ильхе… Творец Всемогущий, как тогда все было бы легко и хорошо. Какой порядок и благоденствие установились бы во всем мире. Он смог бы справиться с любым соблазном всевластья. Он стал бы величественным и надежным столпом, вокруг которого всё находилось бы в строгом и безопасном порядке…
Всевышний, зачем ты терзаешь мою душу? Зачем показываешь мне желанное и, словно в насмешку, тотчас отдаешь другому? О чем ты думаешь, Великий?
Себиар не смог выдержать испытания могуществом и доверием Творца. Его ума не хватило даже на то, чтобы справиться с хитростью одного единственного демона. Себиар пал жертвой собственной заносчивости и нежелания быть хоть чуточку более осторожным и благоразумным. Сила пьянит слабых и глупых, не дает им мыслить трезво. А раз так, необходимо было помочь богу Плодородия. Ведь именно для этого и существует семья. Чтобы в последний момент быть рядом. Чтобы вытащить за волосы из болота, даже если сам Себиар будет сопротивляться. Именно поэтому на семейном совете единогласно было принято решение уничтожить демона и его детеныша. Сима, конечно, рыдала и умоляла найти другой выход. Путано и неразборчиво лепетала о том, что в этом ребенке течет кровь Себиара, и что можно что-то еще придумать. Что, Сима? Что тут можно придумать? Ты слишком добра и снисходительна к своему младшему брату. Безответственности нельзя потакать. Себиар должен знать, что за свои поступки и решения каждый отвечает сам. Ничего, все образуется. Все успокоится. Себиар, конечно, впадет в ярость, но вернуть уже будет ничего нельзя. Поэтому рано или поздно ему придется утешиться и жить дальше. Против своей семьи он не пойдет. Не посмеет. Как бы он ни бесновался, Себиара возможно удержать.
Но вот Михаил при таком раскладе мог стать чрезвычайно опасным оружием в руках взбесившегося бога. И потому Ильхе решил попытаться. Попробовать поговорить с Михаилом. Убедить его если не идти против своего создателя, то, по крайней мере, не помогать ему творить безумства, которые способны будут привести к гибели всего мира. Только так можно было избежать трагедии и огромных жертв.
Ильхе глубоко вздохнул, словно выталкивая из себя остатки нерешительности, и шагнул в пространство.

Серафим спускался к тому месту в горах, где он привык проводить ночи. С небольшой плоской площадки, дерзко нависающей над холодной сквозящей пустотой, было так хорошо видно расстилающуюся внизу землю, ртутные переливы реки в лунном свете и бесчисленную драгоценную россыпь звезд. Это место было удивительно спокойным и умиротворяющим. Михиал всегда оставался здесь один.
В этот раз все было по-другому. Едва серафим ступил на холодный камень и сделал несколько шагов по скальному козырьку, складывая крылья и встряхиваясь, неосознанным движением пытаясь поудобнее уложить длинные жесткие перья, - он почувствовал за спиной чужое присутствие.
У Михаила не было врагов в мире, где Отец завещал ему любить всех живых существ. Серафим не приближался ни к кому настолько, чтобы обзавестись друзьями или неприятелями, и потому еще не научился опасаться случайных встреч или неожиданных свиданий. Поэтому Михаил спокойно обернулся, удивленный лишь тем, что кто-то пожелал встречи с ним в этом уединенном, почти «личном» месте. На краю обрыва на фоне светлого, сияющего яркими звездами неба стоял тот, кого Михаил ожидал здесь увидеть меньше всего.
- Здравствуй, Михаил.
- И ты здравствуй, мудрый Ильхе.
Бог Смерти несколько мгновений угрюмо и молча смотрел на крылатого воина. До этой минуты они виделись лицом к лицу лишь однажды, в день пробуждения Михаила, когда Себиар представлял своего старшего сына Пантеону. Уже тогда, едва только открыв глаза, серафим выглядел спокойным, холодным и уверенным в себе. А сейчас… он морально вырос и повзрослел. Прожив на свете несколько сотен лет, он стал по-настоящему грозным. Истинное орудие уничтожения. Говорить с ним будет все равно, что убеждать стальной волчий капкан, доказывать смертельно опасному бездушному инструменту, что на свете существует выбор между большим и меньшим злом, что существует жалость ко всему живому, и иногда ослушание и отступление от принципов может спасти миллионы жизней. Ильхе смотрел в лицо Михаилу и заранее понимал, что все его слова будут здесь бессильны. Капкан останется глух к мольбам и абсолютно безжалостен. Михаил целиком принадлежал Себиару, словно его десница, которая по природе своей не может принимать собственных решений и поступать против воли хозяина.
Терпения у серафима было предостаточно. И потому Михаил молчал, выжидая, когда бог Смерти скажет о причине своего визита. Ильхе же тянул мгновения, старательно отгоняя от себя малодушную мысль о том, чтобы прямо сейчас развернуться и уйти прочь. Наконец, бог Смерти сдавленно вздохнул и шагнул вперед.
- Я хочу задать тебе вопрос. Что ты думаешь о демонах, Михаил?
Серафим не шелохнулся и ни на секунду не задержался с ответом, словно слова уже были готовы заранее и вертелись на кончике языка, ожидая только подходящего повода, чтобы прозвучать вслух.
- Демоны – порождения Тьмы, враги всего живого в любом из существующих миров. Они заселяют Иномирье и стремятся силой или же обманом проникнуть в мир бытия, разрушить границу между своим смрадным обиталищем и миром живых. А после уничтожить богов, хранящих бытие, и пожрать души, заселяющие его.
Михаил замолчал, и на минуту на головокружительной высоте горной скалы повисла тяжелая гнетущая тишина. Признаться, Ильхе не ожидал такого развернутого и по-ученически подробного ответа. Он привык думать о серафиме как об угрюмой молчаливой марионетке Себиара. И невольно ждал каких-то двусмысленностей и мягких допущений во мнении Михаила относительно демонов. Но, как ни странно, ответ был абсолютно четким и не позволяющим заподозрить второй смысл или хоть какой-нибудь компромисс. Ильхе вздохнул чуть свободнее. Все еще могло наладиться.
- Хорошо, - бог Смерти сделал еще шаг вперед, сокращая дистанцию и доверительно понижая голос. – Тогда ответь, Михаил, ты встал бы на защиту этого мира, если бы сюда пришли демоны?
И снова серафим не размышлял ни секунды:
- Если Отец отдаст мне приказ, я исполню его.
- А если твой отец не успеет или не сможет отдать тебе такого приказа? Ведь Себиар бог Плодородия в нашем мире. И он изо всех сил желает защитить его. Ты знаешь об этом. И ты знаешь, что именно этого он ждал бы от тебя.
- Истинно так. – На этот раз в голосе Михаила послышалась задумчивость. – Если в небесах или на земле разверзнутся адские врата, и сонмы демонов ринутся в бытие, я без промедления встану у них на пути.
- Очень хорошо. – Ильхе слышал то, на что не рассчитывал даже при самых лучших раскладах этой беседы. А потому он без сомнений задал следующий вопрос. – Как ты думаешь, Михаил, возможно ли договориться с демонами? И стоит ли пытаться беседовать с ними? И не вернее ли и правильнее уничтожить тех, кто явится в наш мир, чтобы, в конце концов, вцепиться нам в горло и упиться нашей кровью?
- Отец велел мне делать именно так, мудрый Ильхе. Избегать бесед с демонами, не слушать их подлого гласа и не верить ни единому слову их лживых речей, ибо каждое слово больно червоточиной. И в каждом из них – яд.
- Именно так! – Ильхе не удержался и повысил голос.
Едва слышный шорох и угрожающе тихий скрип перьев нарушил тишину поднебесья, - Михаил впервые за время беседы шевельнулся. И бог Смерти тут же отступил на шаг, коря себя за несдержанность.
- Ты мудр, Михаил. И теперь я уверен - ты верно поймешь то, что я хочу донести до тебя. – Ильхе помолчал несколько секунд, ожидая вопроса или признака нетерпения со стороны собеседника, но серафим не произносил ни звука, и лицо его оставалось холодным и бесстрастным, в свете тысяч звезд похожим на лицо, высеченное из камня.
- Тебе должно быть известно, что у твоего отца скоро родится второй сын. И Себиару кажется, что он привязан к этому ребенку и его матери. Но на самом деле всё гораздо страшнее и сложнее. – Ильхе снова сделал паузу, но Михаил все так же молчал, не делая попыток выразить свое мнение. И богу Смерти не оставалось ничего другого, как продолжать разрушительную работу слова, - Не знаю, известно тебе или нет, кем является мать этого ребенка. Но в любом случае я хочу, чтобы ты знал. Она из тех проклятых тварей, которых мы с тобой зовем демонами. Она из тех, кто обманом проникает в миры и смертельным ядом своим отравляет сердца и сознания живущих в нем. И теперь, когда наступит черный день, и адские врата раскроются в нашем мире, Себиар будет покорен этой женщине и станет бороться против нас. Против своей семьи и против всего нашего мира.
- Прошу тебя, мудрый Ильхе, прекрати покрывать хулой моего Отца. Мне известно, кто такая Юджи. Отец представлял нас друг другу. И я не берусь судить Его ни здесь, ни в любом другом слове и поступке.
- Что? – такого Ильхе все же не ожидал. – Михаил! Ведь тебе доподлинно известно, что эта женщина демон. Разве не кажутся тебе странными слова и дела твоего отца?
Серафим стоял в нескольких шагах от Ильхе, и неподвижности и спокойствию его позавидовали бы даже скалы.
- Если то, что говорит Отец, кажется мне несправедливым или неправильным, это значит только то, что я не способен постичь Его замысел.
- А ты не думал, что он может быть не прав? В любом разуме, в любом сознании может родиться ошибочное суждение.
Михаил, не отрываясь, глядел в глаза богу Смерти, и голос серафима стал вдруг низким и звучным, словно горн. Только Себиар знал: это означало, что Михаил начинал гневаться.
- Отец не может ошибаться. Он всегда прав.
- Нет же! Ты слеп, серафим. Слеп и глух. Себиар ведет тебя как теленка на веревке. А ты послушно идешь за ним, не имея ни собственного мнения, ни собственной воли. Разве никогда не хотелось тебе самому решать свою судьбу и выбирать свою свободу? Ты знаешь, глубоко в душе прекрасно понимаешь, что Себиар не прав. Что он ошибается. Но почему ты не желаешь признать этого вслух? Признать и помочь нам остановить его саморазрушение?
Крылья Михаила дрогнули и расправились. Но Ильхе не замечал, как нарастает и копится тяжелый яростный гнев в душе воина господа. Бог Смерти замолчал лишь тогда, когда увидел ослепительное пламя, рванувшееся от меча Михаила, запертого в длинных тугих ножнах на поясе. Михаил – карающий меч господа, орудие в Его руках – в эту минуту едва сдерживал себя, по горло утопленный в собственном праведном гневе. И гнев этот будил и поднимал в его душе непостижимо громадную волну силы, конца и края которой не знал еще никто из живущих во всей Вселенной.
Рот серафима раскрылся в чудовищном реве, и бог Смерти повалился на колени, зажимая руками уши, из которых тяжелыми черными струйками стекала по щекам кровь. Голос Михаила был подобен рыку сотни львов и гудению сотни башенных труб. И каждое слово его вколачивалось в мозг Ильхе, словно раскаленный кованый гвоздь.
- Не ты ли сейчас пытаешься пошатнуть мою веру в Отца? Не ты ли хочешь разрушить устои и заветы, которые Он вложил в мою душу? И тебе ли в таком случае говорить о Тьме и обвинять демонов в попытках искушать?
Пусть я не понимаю Его слов и деяний. Но я верую. В Его свет. В Его мудрость. Верую - Он прав.
Ты же сейчас желаешь отравить мою веру в Отца. Осквернить Его свет в моем сердце. Отойди прочь, Ильхе. Ибо не ручаюсь я за то, что не подниму сейчас свой меч.

Бог Смерти повалился на плиты пола в Пантеоне.
Совершенно оглохший, едва понимающий, где он, Ильхе водил вокруг себя шальным взглядом и все пытался стереть кровь, текущую из ушей. Но только перепачкал лицо и ладони.
- Ильхе! Брат, что это? – Тальба бросился вперед, поддержал главу Пантеона, с ужасом вглядываясь в его лицо. Тальба не мог даже представить, кому хватило силы, сотворить такое с Ильхе.
- Серафим! – надрывно крикнул бог Смерти. Он совершенно ничего не слышал, и потому говорил так громко, как только мог.
- Михаил? Что с ним? – Тальба уже начал догадываться, но все еще не хотел верить.
И тогда Ильхе подтвердил самые страшные опасения брата:
- Михаил поднимется против нас. Будет битва… страшнее которой мы не знали.

@музыка: Warhammer 40000 - Гимн Ордена Серых Рыцарей

@темы: Михаил, проза, боги, Себастьян

---

Связанные алой лентой

- Посмотри, как он парит. Крылья! Видишь? Ты видишь?
- Да, конечно. Я вижу. Он такой красивый… Я никогда раньше не видела крылатых людей.
- Нравится?
- Да. Очень.
- Это мой сын.
Себиар и Юджи лежали в высокой траве на пригорке и смотрели в небо. В яркую пронзительную синеву без единой помарки облаков. А там бело-золотой точкой в глубине парил серафим. Единственный во Вселенной. Неповторимый. И шесть его громадных крыл горели яркой солнечной белизной – крохотной галочкой в бесконечных небесах на устрашающей, почти смертельной высоте.
- Его зовут Михаил.
- Но ведь у тебя нет жены. Нет женщины, которая... Кто же…
- Кто мать? – бог Плодородия хитро прищурился и не ответил.
- Неужели… Творец доверил тебе Божью Искру… - Юджи привстала. Она казалась пораженной в самое сердце. – А ты… Ты не врешь?
- Ты что!! – Себиар обиженно выпятил нижнюю губу и коснулся ладонью своей груди, - Она здесь. Во мне.
- Докажи.
- Не буду ничего доказывать. Поверь на слово. Она есть.
Юджи мягко улыбнулась. Ее взгляд был влажно-темным и таким ласковым. Как всегда, когда она смотрела на него. Юджи протянула руку и осторожно коснулась кончиками пальцев его груди.
- Здесь?
- Да. Чувствуешь, как горячо? – Он накрыл ее пальцы своей ладонью и вздохнул. Под тонкой узорчатой тканью его одежд часто и сильно билось в груди настоящее божье сердце. А сквозь тепло его легкого волнения, сквозь волны гордости и сияющей радости умения жить одним единственным моментом, сквозь все неисчислимые рои бесконечных мыслей, создающих, созидающих и творящих… она чувствовала ослепляющий животворный Свет. Ей не нужно было доказательств. Тот, кто однажды хранил в душе Божью Искру, не спутает ее ни с чем другим. И Юджи не спутала. Творец доверил этому молодому синеглазому богу искру своей истинной Силы. Доверил способность творить по мысли своей и собственному разумению. Творить, оживляя своих детей, вселяя в них душу, разум и вписывая их в судьбу мира.
Юджи склонилась над лежащим на теплой земле богом. Длинные густые пряди волос черными змеями вились в траве, и было уже никак не разобрать, где чьи. Себиар вдруг перестал улыбаться. В этот миг он казался растерянным смущенным мальчишкой. И этому глупому щеночку – Божью Искру? Юджи внимательно вглядывалась в лицо Себиара. Где же? Где эти признаки, эти критерии, по которым судит Творец? О чем думает Единый, что чувствует, чем руководствуется, когда вершит по воле Своей?
О чем Ты думаешь, Великий?
- Юджи… - тихо позвал Себиар.
- Что, мой хороший?
- Я люблю тебя.
Юджи не ответила. Ей почти не нужно было наклоняться, чтобы осторожно коснуться губами его теплых губ. Он был настойчив. И она не сопротивлялась. Пусть будет занят ее телом. Лишь бы не смотрел в душу. В последнее время ей все тяжелее было выносить его взгляд – прямой, бесхитростный и такой влюбленный. Он любит, не зная. Не оглядываясь. Не спрашивая. И любовь его так горяча и так чиста. Ведь он…
Юджи не знала, что она сама теперь чувствует. Всего два месяца назад она пришла в этот мир с таким простым и топорным планом. Не планом даже, а шалостью. Попыткой позлить местных божков и улучшить себе настроение. И первым, кто ей встретился, был Себиар. Он играл в лапту. С самыми обыкновенными деревенскими парнями. Праздник Урожая тут любили и бога Плодородия почитали как никого другого. Оно и понятно – землепашцы и скотоводы больше жизни чтят добрую землю и богатый приплод. Ярмарка была крупной и яркой. Съезжались сюда, по всему видать, со всех окрестных деревень. И затеряться в толпе оказалось не так уж сложно. И ему, и ей.
Праздник хороводом окружал их. Яркими красками лент на столбах, переливами и многоголосьем славящих песен. И дурманящий запах свежих пирогов с зайчатиной, капустой и вязигой. Соленая капуста с клюквой, золотистые оладьи, жареные перепела, копченые свиные бока и засахаренная вишня. Пиво лилось рекой, товары меняли хозяев под азартное хлопанье ладоней о колени и швыряние шапок оземь. И над всем этим летел оглашенный стрекот кузнечиков и близкий плеск неспокойных речных волн.
Но все же «парнем из соседней деревни» он был только для смертных, которые никогда не видят дальше своего носа, а бога не узнают, даже если он запульнет кому-то из них мячом для лапты по уху. Но Юджи видела, что за сила исходит от него, что за свет таится в его глазах. Видела и слышала его счастливую улыбку, его вопли и козлиные прыжки после победы. И как-то само собой вышло, что никто не заметил, как она юркнула за мостик к мельнице, и как крепко он притиснул ее к бревенчатой стене сарая, какими горячими и лихорадочно жаркими были поцелуи. Она вырвалась от него, оставив на земле широкую алую ленту, выскользнувшую из черных кос. Вырвалась, зная правила игры и его подчиняя им же. Хотя внутри, в животе под сердцем, рождалось такое жутковато-тянущее и восхитительное чувство свободного падения в тот миг, когда она ощущала его прикосновения и его горячее дыхание у себя на шее за ухом. И так хотелось остаться, вцепиться в него руками, зубами и стонами. Пить его, как пьют лекарство от тяжелой болезни – горько, но знаешь, что поможет. Он был такой чистый. И он мог развеять ее черную болезненную скуку.
Но она не позволила себе. А через два дня он нашел ее сам.
Юджи сидела на пригорке над рекой и смотрела в небо. Он подошел сзади, тихо шурша босыми ногами в высокой траве. Ни слова не сказал, только опустился рядом на землю и протянул ей алую ленту. Река внизу была так спокойна и умиротворяюще тиха, что казалось кощунством нарушать этот удивительный покой. Поэтому они сидели молча. Юджи тихонько положила голову ему на плечо, а он спокойно и словно бы по-хозяйски обнял ее.
В тот день у реки Юджи солгала Себиару в первый и последний раз. Он не спрашивал ее, кто она, откуда и что здесь делает. Но Юджи, словно опережая расспросы, обронила «невзначай», что она – одинокий странствующий дух, не знающий покоя. Бездомный и бесприютный. Она лгала, и ее спокойная серая аура ничем не выдавала ее истинной природы. Себиар тогда просто кивнул и легонько сжал ее пальцы. Больше они об этом не заговаривали.

Они встречались почти каждый день. Река под холмом все так же несла свои воды на запад, ветер гладил и качал верхушки высоких трав, а кузнечики все так же неустанно и оглушительно стрекотали, не обращая внимания на тихие беседы мужчины и женщины, не видя настойчивых и требовательных поцелуев, не слыша тихих вздохов и шороха приминаемой страстью травы. Себиар делился с Юджи всем, что было у него. Своими мыслями, своими планами, своим миром. А она слушала его внимательно и без улыбки, кивала и всерьез критиковала самые безумные пункты его бесконечных проектов. Он сопел, хмурился, бродил туда-сюда по холму и через минуту выдавал новое решение. Через пару недель Юджи вдруг поймала себя на мысли о том, что серьезно обдумывает треклятый план Себы об озеленении восточной части Соленой Пустыни.
И тогда она ушла. Просто освободилась из его мягких объятий, поднялась на ноги и шагнула в небытие. Полыхнула слепящая алая вспышка, смрадный запах серы и гари поплыл над холмом у реки, отравляя воздух густым зловонием Иномирья. И Юджи исчезла. Не оглянулась. Не попрощалась. Она всерьез думала, что так будет легче. Что так это будет хотя бы возможно.
Но она ошиблась. Через две недели она снова вернулась на холм к реке. Трава здесь пожухла и ссохлась. Потрескавшаяся земля, насколько хватало глаз, была безжизненной и мертвой. Река, некогда широкая и полноводная оскудела и истончилась, превратившись в жалкий ручей, на иссыхающем илистом дне которого гнили остовы рыб и растерзанные останки речных выдр.
Себиар сидел на холме. Он упрямо приходил сюда каждое утро и в ожидании Юджи проводил здесь все дни до вечера, глядя на умирающую реку и иссыхающую равнину. Рядом с ним, тонко змеясь в пожухлой траве, лежала яркая алая лента.
Когда тихие шаги Юджи разорвали оглушительную тишину помертвевшего холма, Себиар едва заметно вздрогнул и медленно обернулся. У нее перехватило дыхание. Он страшно побледнел и словно бы повзрослел за эти две недели. На щеке запеклась кровь, вчерашняя или позавчерашняя. На скуле расплывался свежий кровоподтек, все еще красный, но уже начавший наливаться глубоким фиолетовым. Ворот рубахи был разодран до самой груди, а кулаки ссажены и разбиты так, что жалко было взглянуть.
- Себа… - голос ее сорвался, и она осеклась, когда на его бледном лице с залегшими тенями расцвела вдруг та самая прежняя счастливая мальчишеская улыбка. И отчаянно синее небо, отразившееся в его глазах, брызнуло тяжелыми каплями, проливаясь на землю тугими струями животворного ливня. Благодать снисходила на землю, прибивая сухую пыль, стирая запах падали и напитывая уставшую изголодавшуюся пашню. Себиар с трудом поднялся на ноги, сделал шаг вперед и вдруг жалобно скривился, шипя от боли и судорожно втягивая воздух сквозь сжатые зубы. Колено его тоже пало жертвой вчерашней жестокой бойни с Тальбой. Бог Войны приходил образумить младшего брата, но вместо этого ушел с разбитым носом, унося на правой латной перчатке кровь бога Плодородия.
- Юджи. Ты пришла, - он снова шагнул вперед, не обращая внимания на боль и жалобы тела. Душа его рвалась вперед, таща за собой свой бесполезный израненный сосуд.
Юджи торопливо шагнула навстречу, поддерживая его, давая ему опереться на свое плечо. Бессознательно. Инстинктивно. И он дотянулся, наконец, обнял ее так крепко, что казалось, тела их под абсолютно непроницаемой стеной дождя навсегда останутся слитыми воедино.
- Я так ждал тебя, Юджи. Я так боялся, что ты не придешь.
- Глупый. Глупый Себа. Разве ты ничего не понял? – она плачет под дождем. И капли воды с неба смывают ее слезы быстрее, чем они успевают скатиться по щекам. Это удивительно хорошо. Можно спокойно оплакивать свою глупую судьбу, проклятую душу и несчастное сердце. Можно плакать под дождем, и этого никто никогда не узнает. Только плечи ее дрожат и сердце колотится как сумасшедшее.
- Не плачь, Юджи. Все будет хорошо.
- Не будет, Себа. Ты не знаешь. Ты ничего не знаешь. Я обманула тебя. Если можешь… Если можешь, прости меня. Я же не то… Я не та, которая…
- Не плачь. Ты та самая, одна на всем свете, - он целует ее в лицо, в закрытые глаза, в трепет шепчущих губ, но она отрывается от него, качает головой, пронзительно и остро смотрит во влюбленную синь его глаз.
- Что же ты за дурак такой. Разве можно так? Меня нельзя любить, слышишь или нет? Нельзя, Себа. Таких, как я не любят. Мы ведь враги с тобой, хороший мой, любимый мой. Вечные. Ты ведь понял теперь? Да? Враги… Ты бог, Себа. А я…
- Я знаю. Знал… с самого начала. Пожалуйста. Не уходи больше. Не оставляй меня одного. Я люблю тебя, Юджи. Я так тебя люблю.

О чем Ты думаешь, Великий?

@темы: проза, боги, демоны, Себастьян

---

Во имя любви

Себиар шел по белым плиткам пола и невольно старался не наступать на швы. Это было очень неудобно. Шаги не получались ровными, и приходилось изредка перешагивать сразу через две плитки. Кто только придумал этот дурацкий размер, не соответствующий шагу среднестатистического бога?
И о чем он только думает... При чем тут плитки, если через пару минут в Пантеоне должен произойти финальный сокрушительный скандал? Планировались громы и молнии, громкая брань по матушке и швыряние хрупкими предметами. Себиар прекрасно знал своих братьев, и был готов к тому, что ему не только основательно прополощут мозги, - сегодня он не исключал и самого обыкновенного трактирного мордобоя. Предсказуемо и пошло, но Тальба, скорее всего, не сдержится.
Себиар остановился перед огромной двустворчатой дверью Пантеона. Округлая арка, мелкая яркая мозаика из драгоценных камней и серебра, тяжелые кованые ручки в виде изогнутых человеческих фигурок. Себиар знал эту дверь так же хорошо, как собственный алтарь. Бывало, он, часами сидя на полу, изучал переливы цветов и хитросплетение орнамента. На память знал, сколько каких камней выложено в той или другой фигуре. Мог без подглядываний нарисовать почти любой фрагмент огромной мозаики. Дверь ему нравилась. Всегда, с самого начала.
Бог Плодородия стоял в ослепительно чистом молочно-мраморном коридоре, устало опустив голову и, словно в нерешительности, касаясь дверной ручки кончиками пальцев. Черные волосы, небрежно стянутые сзади в хвост, почти касались белых плиток пола. Богато и тонко вышитая золотом и украшенная изумрудами мантия делала его плечи еще шире и словно заявляла каждому непонятливому: «Вот оно – богатство осени, обилие плодов земли и человеческих жизней. Вот оно - счастье семейного довольства, тепло очага и изобилие заслуженных наград. Вот они – бесконечные идеи задуманных планов, складываются в тонкую вязь исполненных дел и совершённых поступков».
Себиар всегда честно исполнял свой долг. Искренне любил мир, который поручил ему Творец. Любил людей, населяющих землю. Любил двух своих братьев и сестру, которые делили с ним бремя и ответственность забот о мире. Любил своего старшего сына - сурового крылатого воина, преданного отцу до зубовного скрежета. Себиар любил всех. Только глаза его всегда говорили о чем-то большем. Яркие, густо-синие, они казались невозможно холодными для бога Плодородия. Словно мысли его всегда были в стороне от бренной земли и бренных небес. Но вслух этого никто никогда не произносил.
Себиар глубоко вздохнул и с легким усилием распахнул обе створки двери. Он пришел.
Пантеон встретил его слепяще белым светом, пронзительным запахом озона и бурлящим рокотом двух голосов. У колен стелился густой белый туман, где-то вдалеке слышалось умиротворяющее журчание воды. Голоса стихли резко и одновременно, словно кто-то захлопнул крышку шкатулки. Себиар почти услышал отчетливое клацанье мыслей в головах братьев. Он прищурился на яркий свет и поднял взгляд от клубящегося на полу тумана. На него смотрели молча, выжидающе и исключительно цепко, словно каждую секунду он мог выкинуть какое-нибудь совершенно немыслимое коленце, трижды пройтись колесом и облить всех собравшихся кипящим супом с фрикадельками.
Эта мысль была настолько идиотской, что Себиар не удержался, - уголок его губ дрогнул и пополз вверх.
- Ну и рожи у вас. Хоть картину пиши. – Он закрыл за собой дверь и сделал шаг вперед. Себиар не боялся своей семьи. И не чувствовал себя виноватым. Он просто хотел, чтобы они поняли его чувства и разделили его радость. Они не могут не понять его. Должны понять. Обязательно...
- Придурок, ты соображаешь, что ты делаешь? – Тальба взвился с места, словно его пинком сбросили со ступеньки, на которой он минуту назад примостил зад. - Ты хотя бы примерно представляешь, в какое дерьмо ты влез по самые уши?
Себиар поморщился и устало вздохнул. Нет, определенно, без мордобоя сегодня не обойтись, - бог Войны был настроен решительно. И вообще-то не он один. Себиар украдкой бросил взгляд через плечо беснующегося Тальбы. Ильхе сидел на ступеньке и пока еще молчал, но по его сурово перекошенной морде было ясно, что он просто подбирает приличные эпитеты – все неприличные выскажет Тальба. А вот Сима… Себиар внутренне напрягся. Он очень рассчитывал на поддержку Симы. Они с ней всегда были чуть ближе друг к другу, чем к старшим братьям. И, в общем-то, не удивительно. Тальба, держа в кулаке вожжи войны, олицетворяя силу, страсть и жар всего мира, бывал временами почти невыносим. Его бурные припадки нередко заканчивались массовым членовредительством и пьяными тризнами. Ильхе, напротив, казался глыбой льда, -холодной, надутой от важности и нескончаемой патетики буквально каждого момента. С Ильхе было скучно. Конечно же, старший брат был всегда прав, всегда спокоен и мудр до безобразия… но Себиару становилось до одури нудно, если приходилось общаться с ним дольше нескольких часов.
А Сима была совсем другой. Ярко-русая головка, короткое светлое платьице, босые ноги и удивительный сияюще-серый взгляд, - богиня весны, радости и мечты. Сима всегда была ближе всех к Себиару. Они вдвоем могли целыми днями бродить по полям, валяться на солнышке на берегу озера и наблюдать за тем, как размеренно и плавно течет в их родном мире время. Сима любила младшего брата за то, что он не кичился своей взрослостью и никогда не стеснялся говорить то, что думает. Сима всегда поддерживала его идеи, все его отчаянные сумасшедшие задумки и радовалась неизменно плодотворным результатам так искренне и ярко, что Себиару казалось, что за спиной у него вырастают громадные солнечные крылья, горячие и сильные. Ему хотелось творить, создавать и изобретать. Лишь бы снова увидеть, как она улыбается.
Но сейчас Сима смотрела на него так, будто он был смертельно болен. Сердце в груди Себиара ухнуло глухо и тоскливо, словно старый подыхающий филин в холодном дупле. Заплаканное лицо, покрасневшие глаза. Пальцы, сжимающие подол платья. И губы, плотно сжатые – только бы не искривиться в бессильном и отчаянном плаче. Себиар отчетливо понял – Сима не поддержит его. Она не верит в то, что он задумал и осуществил в этот раз. И плод, появившийся в итоге всего, пугал ее так же сильно, как Тальбу и Ильхе. Неужели он действительно переступил черту?
А Тальба ярился и сыпал ругательствами. Еще немного и с губ его клочьями начнет срываться пена. Ничего, он всегда такой. Рыжая копна волос, отражаясь в стальном наплечнике, так походила на пожар. Золотые кошачьи глаза хищно и зло смотрели на младшего брата.
- Себа, я не знаю, каким языком с тобой разговаривать. Мы хором тебя предупреждали, пока твои игрушки еще были игрушками. А теперь я уже не представляю, что с тобой делать. Допрыгался. Наплодил отродья.
На лице Себиара появилась вдруг очень неприятная кривая улыбка. Тальба мог швырнуть в грязь и размазать железным сапогом все, что угодно. Но только не это… А в голове колотилась единственная отчаянно звенящая мысль. Не мысль даже – крик: «Не надо!». А что «не надо», дружище? Как ты думал, они будут реагировать? Ты пришел сюда, чтобы защитить свое право любить и быть любимым. И если кто-то не понимает твоих чувств… «Не надо…».
Тальба вдруг замолчал и отступил на шаг. Может быть, выдохся. Может, слова забыл. А может, увидел что-то в лице Себиара, чего не видел до этой минуты никогда. Угрозу.
И тогда голос подал Ильхе. Он не вставал с места, и молочно белый туман, качающийся у его ног, был почти одного цвета с белоснежными прядями волос, спускающимися по спине бога Смерти.
- Ты молод, Себиар. И многое из того, что ты делал в жизни, казалось нам всем ребячеством. – Ильхе был, конечно же, в своем бесконечно пафосном амплуа. – Но сейчас я не могу не признать – ты опытнее всех нас. Ведь никто из нас не знает, что значит быть обманутым демоном.
Иногда слова Ильхе бесили Себиара втрое сильнее любых самых затейливых матюков Тальбы. И только поэтому Себиар не сдержался сейчас. Холод вдруг сковал его душу. Он начал понимать – разговор этот бесполезен. Бесплоден и пуст, как выгоревшее зерно. Как стухшее гусиное яйцо. Здесь не найти отклика. Но все же он не смог просто развернуться и уйти. Отвратительно холодная тяжелая обида впилась куда-то под сердце – прямо в душу. И так смрадно стало от ее дыхания. Её нужно было выразить словами. Сейчас. Иначе она вырастет и задушит. Отравит. Лучше сейчас.
- Сколько же гонора и спеси вложил в тебя Творец, брат мой! Ты самозабвенно глаголешь о том, в чем не смыслишь, Ильхе. Ни грамма не смыслишь. Ни слова.
Черные глаза бога Смерти сузились и пристально наблюдали за каждым движением Себиара. А он спокойно и прямо стоял перед ними троими. И понимал, что сейчас, в этот миг здесь происходит что-то страшное. Здесь рождается предательство. Он чуял его привкус на губах, слышал его мерзкий шепоток, скользкими леденящими каплями стекающий между лопаток. Неужели он переступил черту?
- Вы не знаете эту женщину. Не знаете ее имени, ее судьбы, ее души и ее тела. Я знаю, что она может лгать. И я знаю, кто она…
- Себа, она демон! Проснись ты, ради Творца Единого. Демон!
- Знаю! – Себиар не собирался повышать голос. Но в голове молотом бухала кровь, дыхание сбилось, а кончики пальцев противно покалывало, словно он был не в Пантеоне, безопаснее которого сложно измыслить место, а в глубокой охотничьей яме, среди окровавленных кольев. Один на один с огромной луной, закрывающей небо. Безнадежно. – Знаю. Она не скрывает от меня ни одной своей мысли. Ни одного чувства. Я вижу ее так, как хотел бы, чтобы видели меня.
- Именно так она тебя и видит, - Ильхе кивнул, и сквозь это напускное спокойствие прорезалось холодное презрение, - Насквозь. Глупый ничтожный мальчишка. Ты губишь свою жизнь. Плюешь за заветы Творца. На советы братьев и любовь своей сестры. Мы слишком долго нянчились с тобой. Пора взрослеть.
- Ильхе! Не надо… - Сима вскрикнула пронзительно и отчаянно, но бог Смерти даже не повернул головы. И она потупилась, закрывая лицо ладонями. А Ильхе поднялся с места. Спокойно и медленно, но Себиар знал, насколько ложна эта медлительность.
- Себа, ты сейчас не способен трезво мыслить, согласись. – Тальба все еще пытался достучаться до брата со своей дурацкой правдой. – Ты влюблен в эту свою…
- Юджи.
- Именно. И наши слова черта с два что-то для тебя сейчас значат. Но ведь ты же знаешь. Знаешь так же, как и мы – нельзя верить демонам. Они не могут любить. Не способны. Никогда, никого и ни при каких обстоятельствах. Они хотят затопить наш мир. Разрушить его и сожрать все, что здесь есть. Всё, что доверил нам Творец. Чуешь, чем пахнет, Себа? Или нет?
- Оставь его, Тальба. Это бесполезно. – Ильхе медленно шел вперед, спускаясь по широким низким ступеням.
- Заткнись. Я должен попробовать. – Тальба стоял почти вплотную. Так близко, что еще немного, и было бы слышно, как колотится в бронированной груди бронированное сердце. – Себа, слушай. Этот ребенок, которого она родила…
- Это мой сын. – Себиара вдруг прошиб холодный пот. Зачем они заговорили о ребенке?
- Себа, не дури. От этого ребенка нужно… Он не должен... Понимаешь?
- Он никому ничего не должен. Ни он, ни Юджи, ни я. Мы ничего никому не должны. А вы, стая недоумков, только и думаете о том, чтобы измерить потенциальную опасность для этого мира. А ей плевать на ваш мир. Он ни к чему ей, понимаете или нет? Потому что мы счастливы втроем. Я, Юджи и наш сын. И, Тальба, я предупреждаю тебя. Предупреждаю единственный раз. Как брата, как старшего товарища и все еще друга: не троньте моего сына. Если вы хоть что-нибудь с ним сделаете… Тальба, я клянусь тебе. Я разнесу тут все на куски. Вместе с вами.
- Дурак…
- Не дурак, а щенок. Который не умеет не только ответить за свои проступки, но даже осознать их. – Ильхе поравнялся с Себиаром. Их плечи почти соприкасались. И во взгляде старшего брата Себиар не увидел сочувствия. Совсем. Он готов был к тому, что его схватят, околдуют или сходу начнут размазывать по полу. Внутри все скрутилось в тугой болезненный жгут. Ожидание, напряжение, яростно клокочущая злость… Но он ошибся. Ильхе просто прошел мимо.
Себиар стоял и растерянно смотрел, как вслед за Ильхе из Пантеона выходит Тальба. И в лице бога Войны стынет растерянность и обида. Не смог убедить. Не сумел докричаться. Последней выходит Сима. Ей очень хочется обнять брата. В последний раз. Но она все же отступает и бегом бежит прочь. Подальше от этих потемневших густо-синих глаз. От этого неродившегося еще вопроса в морщинке между бровями. Прочь.
Двери Пантеона закрываются, и Себиар остается один.
- Куда вы идете?

Увы, он все же не смог просчитать и предугадать всё. А хуже всего то, что он не смог оценить по достоинству их страх. Страх потерять целый Мир. Когда Себиар шагнул к двери Пантеона, он понял, что не сможет выйти. Двери не откроются перед ним. Боги ушли, оставив его в безопасности.
И пока он бесновался внутри, остервенело круша и ломая все, что попадалось под уничтожающий смерч мысли, - они шли убивать его сына.
Предательство свершилось. Во имя любви.

@музыка: The Dragonborn Comes – Skyrim Bard Song

@настроение: очень творческое ^__^

@темы: проза, Кукушонок, боги, демоны, Себастьян

---

Козёл Отпущения, или Великий Отец гоблинов.

Для многих не секрет, что гоблины в Энриэле живут странной, «двойной» жизнью. И как многие могли догадаться, такие культурные задвиги не могли образоваться на пустом месте. Поэтому сегодня немного о гоблинах, их истории и их судьбе.
Для начала придется вернуться, как всегда, очень-очень далеко в прошлое, во времена правления Дивы, и, для верности, перебраться в другой мир. А точнее в один из миров нашей грозди, который звался Пардус (ударение ставим на «а»). Мир был крепкий, богатый, населенный людьми разных национальностей. Люди были воинственные, прямолинейные и, в массе своей, легковерные. Поэтому демон-сфера шестого круга, который явился в Пардус, чтобы, как водится у демонов, закрутить здесь междоусобицы, разворошить улей войн и неприязней, и, в конце концов, затопить его Иномирьем, - без труда сделал все это за несколько месяцев. Мир встал на грани уничтожения. Но демон все тянул и тянул с этим финальным окончательным аккордом. Демон думал, присматривался к миру. Он жалел этот мир. Такой простой, доверчивый, горячий и энергичный. Мир был как щенок. Как мальчишка-забияка. Положи ему ладонь на макушку, сунь под нос теплый пирожок с мясом – и его любовь будет твоя навеки. Искренняя настоящая любовь ребенка, не знавшего заботы.
Демона звали Азазель.

Боги Пардуса были безвольными и слабыми куклами в руках множества культов и верований. Люди убивали друг друга за свою веру и веру своих отцов. Крестовые походы знаменовали едва ли не каждое пятилетие. Именно поэтому Азазелю так просто было захватить мир в свои руки. Боги так и не смогли помешать ему. И Азазель вместо того, чтобы уничтожить и сожрать Пардус, стал потихоньку хозяйничать в нем. Заключал договоры с властителями государств, ковырялся в политике, психологии, науках и оружии. А потом полез в генетику.
Так и появились орки Пардуса. Человечество изжило себя в этом мире. Азазель заменил людей более сильными, чуть менее сложными, но зато гораздо более яркими созданиями. Это были его истинные дети. Их он, сам не отдавая себе отчета, стал любить так, как только может отец любить своих первенцев. Он гордился ими, переживал за них и помогал им найти равновесие в новом для них облике, смириться с потерями и радоваться обретенному. Он возился с ними годы напролет, забыв о том, что хотел когда-то просто уничтожить все то, что теперь стало для него самым дорогим в целой Вселенной.

А тем временем ничто не стояло на месте, и время, замершее для Азазеля, мчалось вперед с неудержимой скоростью. На арене Иномирья появился юный Марбод Кукушонок. Синеглазое неистовое чудовище, уничтожающее миры один за другим, катастрофически быстро набирающее силу и обещающее стать новым Владыкой Иномирья. Но все же, это должно было случиться не так быстро. Юный Люцифер был еще слишком неопытен и зелен, чтобы смахнуться с Дивой на равных. И, к его счастью, он это прекрасно понимал. Однако, Дива, сидевшая на троне, привыкла не только смотреть в будущее, но и оглядываться по сторонам в настоящем. И сила Азазеля ей очень не нравилась. Этот демон всегда стоял особняком от ее верной свиты. Сам по себе. Себе на уме. Он никогда не присягал ей на верность. Но и далеко не уходил. Могучий, опытный, спокойный, - он был вечной угрозой, тенью заслоняющей Диве ее покой. Азазель никогда не делал попыток приблизиться к трону, но дива не верила этим обманчивым попыткам окружающих показать свое пренебрежение к властвованию. Никто, по мнению Дивы, не мог добровольно отказываться от власти и Трона. И потому судьба Азазеля была решена. Убивать его Дива не решилась бы. Потому что, если быть откровенными, она не знала его силы до конца и где-то глубоко в душе опасалась его. Слишком уж тяжелым был его взгляд. Слишком гнетущим многозначительное молчание. Он не боялся поворачиваться к ней спиной. А это о многом говорило Диве.
Она долгое время наблюдала за возней Азазеля с Пардусом. А потом в один из дней собрала армию и объявила Пардус целью для Потопа.
Азазель собрал свою армию, поднял своих зеленокожих чад, и эта вяленькая и откровенно пробная атака была отбита. С огромными потерями в орочьих рядах. С победным рыком и стенаниями горюющих. С тризнами и целыми долинами, перекопанными под могилы.
Азазель в своей холодной ярости был страшен. Но когда он ворвался в тронный зал и взлетел по ступеням трона, чтобы в тот же миг пригвоздить Владычицу к спинке трона мертвой хваткой, она не повела и бровью. Лишь сказала, что это – только начало. И если не во второй, то в третий раз она затопит Пардус. Если, конечно, Азазель не пожелает пойти на кое-какие уступки ей, Лилит, Владычице Иномирья.
Азазель, стоя одним коленом на сиденье трона, одной рукой упираясь в подлокотник, а другой сжимая глотку Дивы, исключительно вежливо поинтересовался, какие же уступки угодны Владычице от него, серого и убогого Азазеля? И Дива не стала скрывать своих намерений. Она честно призналась в том, что хочет видеть Азазеля запертым в какой-нибудь безделушке, похороненной на дне моря в одном из множества миров. И покуда он будет находиться при этом ответственном деле, Лилит не станет покушаться на Пардус и ни словом, ни делом не принудит никого к этим действиям. Пардус будет жить, любимые Азазелем орки станут процветать в безопасности, а сам Азазель будет иметь все шансы когда-нибудь в обозримой бесконечности снова вернуться в мир.
Договор был скреплен. Но прежде Азазель все же сделал кое-что, без чего не было бы и темы для сегодняшнего разговора.
Любящий Отец орков Пардуса выбрал часть своих чад и увел их в другой мир. Что бы там ни случилось, но Азазель был слишком опытен для того, чтобы поверить Диве, даже учитывая подписанный договор. Он не мог не перестраховаться, спасая жизнь своим детям. И потому спрятал их в мире, который только что пережил Потоп и был очищен слезами Феникса. Мир звался Энриэлем. Не слишком часто Творец велит Фениксу умереть в каком-нибудь из миров. Это обозначает, что эти редкие миры очень дороги Творцу. Он бережет их, любит их больше прочих. И возлагает на них свои особые надежды. Лучше и безопаснее места для своих детей Азазель не мог и придумать. Оставалось лишь одно – чтобы Дива или ее прислужники не узнали орков Пардуса и не перебили их всех до единого. А потому демон наложил одно из самых мощнейших заклятий, которое только известно среди братии Иномирья. Заклятие искажало физическую оболочку существ. Всех и каждого в роду, передавая эти искажения по наследству от отца к сыну, от сына к его сыну и так далее, до бесконечности и во веки веков. Орки стали вдвое меньше ростом, вчетверо тоньше, носы вытянулись, кожа посерела. Они превратились в тех самых гоблинов, которые и по сей день живут на землях Энриэля.
Азазель оставил им несколько заветов, сохранились из которых лишь два. Первый гласил – «Никогда и никому, кроме своей семьи и ближайших друзей, не называй своего истинного имени». И потому по сей день гоблины имеют семейные клановые имена и дежурные прозвища, которыми их зовут все остальные. Клановые имена и фамилии уже давно стали человеческими, соответствующими моде и вкусам Энриэля. Но все же и они хранились в тайне. А напоказ выставлялись неприглядные и зачастую мерзкие прозвища, которые призваны были убедить всех окружающих, что перед ними вовсе не то существо, которое они могли бы искать.
Второй же завет Азазеля говорил – «Никогда не смешивай свою кровь с другими расами. Полукровки должны быть уничтожены в минуту своего рождения. Без жалости и промедления». Потому что заклятие Азазеля, как бы сильно оно ни было, не могло справиться со смешиванием крови. В полукровках стали бы явно сквозить прежние черты орков Пардуса. А еще более сильный раствор крови вернул бы им и их детям прежний облик. И тогда ищейки Дивы непременно отыскали бы их и перебили всех до единого. Полукровки должны были уничтожаться, потому что они могли стать причиной гибели всей расы.
И если бы этот завет исполнялся с тем же тщанием, что и первый, возможно, все было бы по-другому. А возможно, нет. Азазель всегда верил в предначертанное Судьбой и запланированное Творцом. Поэтому сейчас он сказал бы, что так и было задумано. Творец хранил гоблинов много тысяч лет. И сегодня все должно идти своим чередом. Творец не оставит этих несчастных детей. Ибо он готов прощать даже тех, кто грешил без конца и края. А безвинные творения тем паче будут помилованы.
Не сомневайся. Иди вперед. Он ведет тебя за руку. А иногда – несет тебя на руках.

Азазель поселил своих гоблинов на острове Огненной Лисицы. И, дав последние объяснения и наставления, оставив свои заветы, ушел. Больше они не видели своего Великого Отца. Они строили города, мастерские, кузни, копали руду, добывали лес, пахали землю. Поколение сменялось одно за другим. Гоблины чтили память Азазеля неизменно. Воздвигся огромные Храм Великого Отца. И в книгах, на фресках, в скульптурах, в поэмах и песнях они звали его Отцом, Сотворителем Всего Блага, Озаренным Небом, Искупающим Грехи и Уходящим в Пустыню.

Через несколько столетий гоблины решили покинуть землю, приютившую их. Они уже давно построили множество кораблей, разведали море вокруг и нашли огромный материк, на котором жили люди, говорящие на разных языках и удивительные разумные создания, которых раньше гоблинам никогда не приходилось встречать. Гоблины стали сначала пиратствовать, потом торговать, а потом вовсе перебрались на большую землю, разошлись по всему огромному миру, приспособились жить среди людей, гномов, эльфов, ящеров и прочих разумных тварей, способных к тому, чтобы договориться. Гоблины быстро освоились с языками, нравами и обычаями разных рас. К каждому они могли найти подход, с каждым договориться. Везде найти лазейку и вывернуть ситуацию в свою сторону. Это были истинные дети демона. И везде, через все земли, лица, годы и чувства они несли с собой Азазеля. В самом сердце - Великий Отец. Уже даже не имя и не память, а только символ. Только знание, что когда-нибудь Он вернется. Когда-нибудь Он придет за своими детьми.
Они потеряли все заветы, кроме двух первых. Кроме двух главных, которые призваны были уберечь их род от уничтожения. И их Отец мог бы по праву гордиться своими чадами.

Азазель же был заперт в мече и брошен на дно моря. А море, по удивительной шутке судьбы было выбрано Дивой в том же самом Энриэле, где Азазель только что спрятал своих детей. Многие тысячи лет демон томился в клетке. Пока один из величайших штормов не поднял его со дна и не швырнул на берег. оттуда начались блуждания демона по миру. Заточенный в своей темнице, Азазель постепенно начал терять рассудок. Невозможность двинуться, заговорить, ощутить хоть что-то физическое - разрушает разум за пару месяцев. Азазель держался несколько тысяч лет. Но все же и он не смог выдержать этой пытки.
Сегодня Азазель, купленный за две монеты на рынке у кузнеца, в качестве бесполезного хлама, принадлежит тотему-летучему мышу по имени Вайс Фледермаус. Разум демона замутнен, он абсолютно не осознает себя. В этом состоянии он убил и покалечил нескольких своих хозяев, осмеливавшихся пользоваться его силой.

@настроение: пироженки

@темы: демоны, гоблины

---

Клык вепря

Крепость, построенная предположительно людьми на заре времен. Одна из ряда подобных друг другу крепостей, которые все вместе давным-давно предположительно составляли нечто вроде заградительной, охранной или сигнальной линии в юго-восточной части материка. Построена предположительно после Войны Магов (~40.000 лет назад), что сомнительно, ибо крепости находятся в удовлетворительном состоянии и по сей день, не спеша выказывать особые признаки старости. Но никакой иной информации о строителях или назначении этих крепостей просто нет. Так же как и о тех, кто обитал в этих крепостях.
Равнинные огры занимали пустующие укрепления с чистой совестью. В уцелевших крепостях представители этой расы живут и сегодня. Клык Вепря до недавнего времени также был пристанищем крупной колонии огров. Но не так давно, после довольно краткого посещения благородного и блистательного графа Фернандо Мануэля Селесто, огры поняли, что крепость им всегда не нравилась, что жить здесь плохо и лучше собраться прямо сейчас и идти искать счастья в Золотую Гану. Что они немедленно и сделали. Взяв детей, малый скарб и скот, предусмотрительно оставив в крепости свою родовую сокровищницу и самые ценные вещи, огры шумною толпою освободили крепость, в которой не замедлил обосноваться вновь возродившийся Орден Дракона под предводительством леди Андариэль. А уж леди Андариэль, конечно же, не преминула натащить под сень Ордена разногораздых упырей, драконов, охотников на драконов, полноглазых, демонов, русалок, котов и прочей нечисти. Одним словом, знатный зоопарк вышел. Чем леди Андариэль заслуженно гордится.
А если серьезно, то людей в крепости действительно не много. И это объясняется спецификой ордена. Основную массу жителей составляют как ни странно – вампиры:
1. Его Светлость, граф Фернандо Мануэль Селесто – до недавнего времени бывший Старейшина клана Селесто. Ныне дезертировавший из рядов соплеменников и примкнувший к Ордену в силу некоторых симпатий к леди Андариэль и неудовлетворенного в детстве натуралистического природного интереса к животным – а точнее, к драконам. Зрелый сложившийся мужчина, спокойный, уравновешенный, но без сомнения способный на хитроумные и дальновидные интриги. Обман и моральное давление на окружающих не считает чем-то для себя неприемлемым, но все же старается быть честным, если это возможно.
2. Ее Светлость, графиня Катарина Селесто – племянница графа Фернандо. Дочь его безвременно почившего младшего брата – графа Ричарда Мануэля Селесто. Графиня Катарина – молодая, но уже вполне сложившаяся личность, будущая идеологическая надежда Клана, невольно возрождающая забытые и исчезнувшие стайные традиции Селесто. Предводительница собственной некрупной стаи, состоящей из шести ее родных братьев и сестер по отцу. В данный момент самый младший член стаи Аугусто находится в клановом замке «на воспитании» у нынешнего Старейшины Селесто – бывшей супруги графа Фернандо – графини Элизабет Селесто. Аугусто всего несколько лет отроду, но он уже прошел становление в стае Катарины и является ее частью. Поэтому Катарина и ее стая очень жаждут вернуть брата. Но пока это невозможно – графиня Элизабет резко против. Клан и так потерял двух старейших собратьев – Фернандо дезертиром и Ричарда мертвым. А так же шестерых юных отпрысков графа Ричарда. Селесто же придерживаются традиционных домоседских нравов. Аугусто вряд ли когда-нибудь покинет родовой замок Селесто. По крайней мере, до тех пор, пока не станет полностью самостоятельным.
3. Его Светлость, граф Штефан Мигель Талион – бывший Старейшина Клана Талион. За известные проступки навсегда лишен возможности носить звание Старейшины Клана и отправлен на самые тяжелые участки патрулирования. Несомненно, уважаемый многими и, не смотря на «все эти глупости с лишением звания Старейшины» имеющий вес в большинстве Кланов, Штефан всегда остается простым в общении, спокойным, внимательным и немногословным. В крепости находится вместе с двумя десятками родичей Клана по решению нынешнего Старейшины Кана Таллион – старшей дочери Штефана – графини Франчески Талион.
4. Его Светлость, граф Фабио Кромель – представитель малочисленного, но одного из самых уважаемых кланов, несущий долг Судьи. Решителен, отважен, деспотичен. Не терпит возражений. Немного угрюм и неприветлив. Язвителен до безобразия и ядовит как ехидна. Но в основе его характера лежит огромная душевная трагедия и постоянное неизбывное страдание, которое несет ему его предназначение и его судьба Судьи. Честен и благороден до зубовного скрежета.
5. Ее Светлость, графиня Милла Годфрой. Открытая, яркая, словно изумруд на солнце, невероятно женственная, грациозная и притягательная. Кажется, она способна любого мужчину очаровать, подчинить себе и поставить на колени в считанные минуты. Погибла в нападении на Крепость некоторое время назад, когда в Клык Вепря ворвалось около полутора сотен клонированных моделей графини Миллы Годфрой. Неизвестно, погиб ли в бою прототип или же это изначально был клон. По этому делу ведет следствие граф Фабио Кромель.
6. Его Светлость, граф Ян Торонсо – юный гений, будущий Старейшина Клана

@темы: вампиры

---

Последняя запись в дневнике Марбода Кукушонка

И Смотритель не может всё это стерпеть,
Смотреть, как гибнут его питомцы.
«Да пропади оно пропадом», - он говорит.
И гасит маяк. И маяк не горит.
А где-то корабль налетает на риф.
Корабль, идущий из тропических стран.
Корабль, везущий тысячи птиц.
Тысячи птиц из тропических стран.
Тысячи тонущих птиц…

Мне так страшно, как не было страшно никогда в жизни. Я делаюсь чем-то жутким и неправильным. Чем-то совершенно иным, чем я был все эти ослепительно бесконечные количества мгновений моего существования. Меня постоянно мутит и очень сильно хочется спать. Хочется «чего-то особенного, но не сладкого». Это страшно. Тем более страшно, что я понимаю, на кого становлюсь похожим. Сама основа моя кренится и изгибается, угрожающе равнодушно и молча. Словно бы так и должно быть. Словно бы это в самом настоящем порядке вещей.
Я не дошел еще и до середины пути, а уже совершенно четко вижу, что потерял всё, что только было у меня самого драгоценного.

Дайте дорогу горстке убогих,
Не изменивших себе…

Я не изменял себе никогда. Но вышло так, что я изменил себя. И вместе со мной изменилось всё, что было во мне. И моя любовь к Ней изменилась тоже. И я вижу, что Она уже совершенно меня не понимает. Или же она любила только внешнюю часть меня, или я настолько изменился, что любить уже совсем нечего. Одно я вижу точно. Мои чувства словно удушливый дым обволакивают Её и отступают, не оставив на Ней ни искры отклика. Ни тени ответного порыва. Она ищет крепкой мужской руки и железного плеча, о которое может разбиться в дребезги хоть целый мир. Она ищет лютого зверя, которого одна Она без труда станет кормить с ладони сырым кровоточащим мясом. Подпитывая его дикость и поощряя его немыслимую хватку. Еще мгновение назад я стоял бы на свалке из поверженных врагов, с победоносным рыком пожирая кусок мяса, брошенный Ее рукой… Но не теперь. Сейчас я чувствую, что если даже меня пронзит вся сталь и весь мед Ее взгляда, если я почувствую на себе весь железный скрежет и весь несравненно мягкий бархат Ее голоса, если Ее палец укажет на меня, и я различу вдали звонкие голоса остервенелой своры, с припадочным лаем спешащей сюда – взметнуться в прыжке, разорвать мое горло и бросить мою душу к Ее ногам – я не стану драться. Я знаю, что как бы ни корчилась в агонии и предсмертных муках моя незапятнанная гордость, ее никто не услышит и не примет всерьез ее мольбы. Руки станут искать щита, а не оружия. Глаза станут искать спасения, а не слабых мест у врага. А ноги… у них вообще нет выбора. Они будут бежать так далеко и быстро, покуда только хватит им сил.
Я уязвим так откровенно и безапелляционно, что даже Она смогла бы сейчас убить меня. Своими руками. Без чьей либо помощи.
Еще миг назад я сказал бы, что омерзительнее этого я вряд ли смогу что-то измыслить. Но не сейчас. Сейчас для меня не существует гордости. Не существует жалости к себе. Не существует любви к кому-то другому, кроме тех, ради кого я отдаю свою жизнь. Я ждал их все эти бесконечные мгновения, которые текли сквозь меня целую вечность, от самого рождения мира. Я ждал их с трепетом и надеждой. Ждал их с жадностью и нетерпением. Ждал их с дрожью и страхом. С такой любовью, которую невозможно разделить с кем-то еще. Я ждал их с ослепляющим чувством подобности себе и чистоты и безгрешности меня самого в их неродившихся душах. Ждал их с отцовской гордостью. А теперь жду с материнским трепетом.
Это – истинные плоды моей жизни. То, к чему я шел все свое сознательное существование. И мне не жалко отдать за них свою не слишком уж удачную жизнь.
К счастью, Она уже хотя бы немного привыкла к Зератулу. Кроме него теперь никто не сумеет удержать ее в узде. Мне казалось, что придется убить его, прежде чем он согласится исполнить мой приказ. Но все же дружба наша наверное существует. И последний свой долг он отдает мне с таким остервенением, что я все чаще жалею о том, что так и не назвал его братом.
Зератул.
Я рад, что ты есть у меня. И что ты есть у Нее.
Тасадар, мой верный пес, поддержит тебя. В нем я уверен даже больше, чем в себе самом.

Я очень счастлив.
Ослепительно. Ярко. Немыслимо.

@музыка: Дни Гнева

@настроение: никакого

@темы: Кукушонок, Зератул

---

Охотники на нечисть

В Энриэле официально существуют несколько организаций, которые так или иначе борются с нечистью или преступниками из нечеловеческих рас.
Сильнейшей и наиболее многочисленной из таких организаций является Нонтимибо. Корни этой организации уходят в очень далекие тысячелетия, и сейчас уже никто из ее членов не знает истории ее возникновения. Считается только, что ее основы восходят к всего к одной семье, которая носила имя Нонтимибо. И каждый ребенок этой семьи имел особую силу и особое оружие – личный меч, который подчинялся лишь ему одному. Позднее к этой организации стали примыкать и люди со стороны, но все же традиция считать организацию семейным делом осталась жива. И тот, кто носит фамилию Нонтимибо всегда будет неизмеримо сильнее любого другого бойца организации, принятого со стороны. И каждый ребенок, по крови принадлежащий к этой фамилии, при рождении получает традиционную татуировку на тыльную сторону правого запястья – NTM. К несчастью, организация так стара, что даже значение этой аббревиатуры было утеряно. И ее наносят просто как знак традиционной принадлежности роду.
Целью Нонтимибо становится любая нечисть, приносящая вред разумным существам. Призраки, упыри, всевозможные твари, демоны, а так же оборотни и высшие вампиры.

На самом деле все просто и сложно одновременно. Истина в том, что эта организация действительно восходит к одной семье. Но это семья Осёдзе Шункея. Одна из ветвей его потомков. Почти полностью чистокровные Полноглазые. Бывшие охотники на драконов, нашедшие применение своей силе в борьбе с нечистью. Ветвь, которой было завещано хранить в священной целости чистоту крови рода, не смешивая ее с прочими людьми. Так же тайной покрылось и само существование этой организации и способности ее членов, которые владеют Мечами. Фамилия же Нонтимибо – является ни чем иным, как сокращенным девизом допотопных охотников на драконов – Non timebo mala – Не убоюсь зла. Аббревиатура этого девиза наносится на запястье каждого охотника.
Каждый из семьи Нонтимибо обладает способностью личины. Показывать свой истинный облик кому-то кроме своей семьи – запрещено так же строго, как браки с чужаками и раскрытие секрета особой силы семьи.

По поводу последних двух целей к Нонтимибо имеет серьезные претензии другая организация – Люмен. Эта организация тоже является семейной традицией – традицией рода Люмен. Корни этих охотников уходят не так глубоко в прошлое, как у рода Нонтимибо, но все же эта организация достаточно стара. Ее целью являются исключительно преступления среди оборотней и высших вампиров. Будь то бесконтрольное порождение вампирами упырей или неумение держать их в узде. Или же преступная небрежность оборотней в период полнолуния и как следствие – человеческие жертвы.
Охотники рода Люмен всегда работают в одиночку. К каждому такому охотнику приставляются два постоянных наблюдателя: вампир и оборотень. Их задача – наблюдать за работой охотника, чтобы при его действиях ничем не нарушались права вампиров или оборотней.
Эти наблюдатели вовсе не обязаны вмешиваться в охоту, суд или казнь, если права их сородича не нарушены. Но чаще всего эти тройки становятся крепкими сплоченными боевыми единицами, которые стоят друг за друга и на полную мощность использую свои силы в работе организации Люмен.
Люмен – единственная организация охотников на нечисть, которая пошла на договор с оборотнями и вампирами и пытается доказать, что в общей массе это не чудовища, а разумные и уважаемые существа, среди которых так же как и среди других рас встречаются преступники.

Третья сильная, хотя и очень малочисленная ныне организация охотников на нечисть – это мракоборцы. По сути своей это фанатики, которые считают своим долгом уничтожать любую нечисть, если даже она не приносит вреда. Мракоборцы считают нечисть способной затаиться, чтобы потом нанести подлый удар человечеству, когда бдительность людей ослабеет. При этом понятие о нечисти у мракоборцев немного отличается от понятия всех прочих организаций. Это понятие гораздо более широко. То есть, мракоборцы считают нечистью даже то, что все прочие охотники таковым не признают. К примеру, Некромантия для многих охотников – это Школа Магии, как и принято во всем мире. Но мракоборцы воспринимают некромантов как порождения Мрака и стремятся уничтожать их наравне с прочими чудовищами.
Раньше мракоборцев было вдвое больше. Теперь в живых остались только самые сильные – не больше десяти человек во всем мире. Среди них трое вампиров и один оборотень. Одна из мракоборцев – Крамола Адамс – потомственная охотница на нечисть – не так давно предала свою профессию, когда, исполняя свой долг – уничтожить некроманта, экспансией подчиняющего себе земли людей, – поддалась личным чувствам и, отказавшись от своего светлого пути, перешла на сторону некроманта и через некоторое время стала его женой и родила ему двоих детей. Ныне мертва – убита собственным отцом-мракоборцем.
Мракоборцы – наименее сильная организация. Их методы строятся только на личной физической силе и специальном наборе магических заклятий, которые они избирательно учат из разных Школ.

@музыка: Shiro Sagisu - Senna

@настроение: Боевое

@темы: охотники на драконов, охотники на нечисть

---

Фанфик про Даниэля и войну с эльфами. Часть 2. В бонус - смерть и воскрешение Торок.

Батальон скорым шагом шёл по дороге. Капитан всю дорогу думал о том, что он будет делать, если крепость всё-таки пала? Хоть она и имеет свои особенности, штурмовать её с ходу никак не получится. Придётся ждать Нэилю, но когда он подойдёт, через пару часов, а может через день? Это время может очень дорого стоить эльфам. За своими размышлениями Тёмный не сразу обратил внимание на скорчевшегося от боли и упавшего война, шедшего в первом ряду. Он дал знак остановится, хотя войны и сами выполнили команду, налетев на спины резко остановившихся первых рядов. Конечно, сотня орков в таком случае просто повалилась бы на землю, но эльфы отличались своей ловкостью, и поэтому удержались на ногах. Денорд подошёл, чтоб узнать, что случилось. Из ноги война торчала странная железяка. Подоспели целители, они осмотрели ногу, извлекли из неё инородный предмет, как они выразились, и отдали его капитану. "Роза кавалериста. Мы такими не пользуемся, откуда она сдесь?" Вперёд были отправленны несколько войнов, через пару минут они вернулись ещё с тремя. "Кто-то их сдесь оставил специально, и помоему этот кто-то имеет длинные клыки, и зелёную кожу, но не дракон" - рассмеялся просебя тёмный, но лицо его оставалось серьёзным:" Занять оборону вдоль дороги! Обращать внимание на каждый шорох! Вторая рота - расчистить дорогу. Первая - прикрывает!" Не без помощи магов, через десять минут дорога была свободна. Благо за это время в лесу никто не пявился. Все найденные звёзды были поделены между ротами, сложены в мешки, и батальон снова продолжил путь, но теперь все внимательно озирались по сторонам. Через пятнадцать минут достиг Крепости.
Вперёд были высланы две группы разведки. Они принесли очень интересные новости.
- "Только что с центральной башни взлетело Нечто огромное, похожее на дракона, и дико ревущее. На задних башнях тихо, похоже они покинуты, и я думаю, мы сможем незаметно пробраться на них." долложил командир развед группы.
- "Хорошо, я думаю нам следует разделиться. , ты возмешь первую и вторую роту, и поднимешься на восточную стену, я с остальными возьму западную. будте осторожны. Пошли."
- Приказ по цепочке был передан всем остальным, и вот группы отправились на штурм собственной крепости. Группам удалось пробраться незамеченными к крайним деревьям. Двери оказались незаблокированными. Когда группа Денорда поднялась на верх, первое, что они обнаружили - это аккуратно сложенные тела погибших войнов." На орков не похоже, подумал тёмный, но кто тогда?" Ответом на сей вопрос стал эльф, которого привели трое войнов, тот отчаянно им сопротивлялся.
- "Кто это?"
- "Он молчит. Мы взяли его в коридорах, когда он набросился на нас. Хороший воин, он успел двоих отправить к Мандосу, мы его еле удержали, похоже он немного помешался."
- "Ещё бы, я б от такого тоже на кого-нибудь кинулся, - Тёмный показал на эльфийские тела. Похоже его оставили присматривать за всем этим, странно что одного"
- "Нет, не одного" раздался голос сзади. Тёмный резко развернулся, выхватив меч, и выставил его перед собой. "осторожнейней", сказал стоящий, опершись на копьё, как на посох воин.
- "Это тебе следует быть осторожным, чтоб я не разрубил тебя." - ответил Денорд "Я - ДенордБлэк, капитан стражей, я привел подкрепление. Что у вас тут случилось? Какова ситуация, и кто этот воин?"
- "Приветствую вас, капитан" эльф попытался вытянутся, но видно травмированная нога помешала ему сделать это. "Я Сорон, командир этой башни. Нас вдвоём оставили присматривать за башней, но он куда-то пропал, я долго не мог его найти. Орки атаковали нас с воздуха, на передних деревьях погибло очень много войнов, их всех перенесли сюда, а всех боеспособных забрали. Главные башни захвачены. Был высажен десант, но его блокировали. Мы потеряли четыре центральных дерева передней линии, но враги оказались в ловушке, им некуда деваться. На восточное крыло недавно прибыли маги из Башни. Нам удалось наладить связь с той стороной."
- "Хорошо, Мы пойдём дальше, несколько бойцов остануться с тобой, и перейдут под твоё командывание." Капитан повернулся к остальным: "Третий десяток четвёртой роты, вы переходите под командывание Сорона, и остаётесь сдесь, будете выполнять функции гарнизона. Остальные, двигаемся дальше. Да, сюрпризы, найденные на дороге оставьте сдесь."
Группа двигалась вперёд, оставляя на каждой башне по десятку войнов, и таким образом к тому моменту, как скелеты закончили своё падение, на Граничном дереве оказалась третья рота в полном составе, в сопровождении магов, ведомая Денордом и Гвейном. Рота вновь разделилась. Денорд , Гвейн и половина роты поднялись на площадку, вторая половина, под командыванием ротного, ии половина магов направились к нижнему переходу. За время пути, Тёмный узнал и примерную численность противника, и про костяного монстра, и про некроманта, и про магов на другом крыле, и все остальные подробности ночного нападения. Выйдя на площадку, капитан обратился к Магу
- "Попробуй установить связь с тем крылом, узнай что там происходит."
Гвейн сосредоточился. Через мгновение, на его лице появилась улыбка, а через полторы минуты, он уже рассказывал:
- "На той стороне Истар, очень сильный маг, с ним 50 магов, и стлько же целителей. Вторая половина батальона уже подошла, правда они потеряли... а, они оставили половину по дороге, в качестве охраны."
- "Скажи чтоб подготовились к атаке через пять минут. Ждать больше нельзя, пусть доложат о готовности, атакуем одновременно на счёт три."
- "Три!" Волны, от взрывавшихся файерболов снесли все созданные в проходах барикады практически одновременно, отбросив задержавшихся гоблинов, и засыпав остальных горой осколков, крупных щепок, и прочим хламом. Атаковавшим нижние проходы приходилось немного проще, ведь им на головы не сыпались стрелы с площадок главных деревьев. Эльфийские войны соорудили некое подобие "черепахи", выставив щиты вперёд, и подняв их над головами. Меж войнами, несущими щиты укрывались лучники и маги. В восточном крыле их было больше, поэтому атакующие продвигались быстрее, на западном фланге вся грязная работа досталась стали, к тому же на площадке находился костяной монстр, но эльфийские войны, уже имевшие опыт общения с этим зверем знали его особенности - жестокую ярость, грубую мощь сочитавшуюся с детской наивностью. Монстр, будто играющий щенок, присел, махая хвостом, клацнул огромными зубастыми пастями, и прыгныл на эльфов. Первые ряды ускорили шаг, врезавшись в толпу гоблинов. Оставшиеся выставили более двадцати копий под углом, уперли их в настил, и стали отходить с той же скоростью, какой на них летела тварь, волоча концы по настилу. Копья естественно прошли скозь кости, лишённые какой либо плоти, но попали между ними враспор так, что приземлившийся монстр оказался на подставке, закрыв собой войско от верхней площадки. К счастью эльфов, копьев оказалось достаточно, чтоб выдержать вес чудовища. а дальше дело осталось за магами, которые бесцеремонно подожгли Зубастика, и скинули его с площадки, к великому ужасу некроманта, для которых подобные творения обычно как дети. Тем временем в коридорах башни шёл ожесточённый бой. Гоблины отчаянно сопротивлялись, но эльфы брали числом, и наличием поддержки магов. Гоблины стали отступать в главные деревья, с восточной же стороны отступать было некому, маги жгли всех на месте. Они даже смогли занять основание второй башни, и медленно но верно, обе стороны несли большие потери, но войны Орды не привыкли их считать, а для эльфов главным было уничтожить десантный отряд. Потери будут считать потом.
Таким образом, через несколько минут атаки, эльфы вернули себе обе малых башни, а бои шли внутри главных деревьев, но штурмовые отряды столкнулись ещё с одной проблеммой - кроме гоблинов, главные деревья защищали ещё и два огромных орка, могучих и опытных война, а маги больше не могли оказать поддержки, они почти выдохлись, и теперь берегли силы на всякий случай, но свою задачу они уже выполнили.
Всё время атаки, Истар с десятью магами следили за кружащими над крепостью драконами...
* * *
После отлета десантников Торок приняла на себя командование. 2-й взвод под ее руководством грузил ведерные бомбы в большие короба. Двадцать девять здоровенных корзин с «подарками» были готовы через пол часа. К ним привязали веревки для возможного спуска груза – на всякий случай.
Все это было лишь перестраховкой. Операция по взятию Даниэлем эльфийской крепости была рассчитана по секундам, и только крайнее невезение или непредвиденные обстоятельства могли помешать ее удачному завершению. Но уж Торок знала точно – на войне бывает всякое.
Три четверти жизни огненная эльфийка воевала, билась, сражалась, убивала, сворачивала шеи, и жарила-жарила-жарила огнем живые тела. Уже не осталось на земле людей, знавших ее настоящее имя. Слишком давно не произносилось оно вслух. Но многие до конца своей жизни не забудут ее кровавое, полное злобного бешенства и неукротимой ярости прозвище – Торок. Даже сумасшедшая герцогиня Анджела – дочь графа Кондора – с уважением смотрела на огненную эльфийку. А до сего дня под этим солнцем не было живого существа, которое было бы, по мнению Анджелы, достойно уважения.
Торок завершила работы. 2-й взвод отправился балабасить. Тем более, что из десантных котлов по всему орочьему расположению уже плыл шикарнейший запах масляной гречневой каши с мясом. Гоблины с котелками расселись вокруг костров и уплетали за обе щеки, расхваливая повара-Кешу. Кеша – орк-крестьянин – довольно лыбибся, выставляя длинные нижние клыки.
После ужина гоблины разошлись по своим углам. Подтачивали мечи, подбивали щиты, ковырялись в доспехах. Торок ждала транспорт. Ждала и волновалась. Драконы опаздывали. Они должны были вернуться в порт минут десять назад. Все было рассчитано очень точно.
Лишь через полчаса, когда эльфийка уже успела в ярости спалить две палатки, набить морду одному из орков батальона Эйхорна, сунувшемуся на запах мяса, и раздать штук двадцать нарядов вне очереди дневальному 2-го взвода и каждому гоблину, попавшемуся на глаза, - лишь через пол часа в небе показались черные тени. Торок замерла с перекошенным лицом. Глаза ее вдруг расширились, а потом сузились в две злобно-черные щели – в порт вернулась лишь треть транспорта. Эльфы видно приготовили сюрприз десанту – на базу возвращались только шесть драконов из девяти и две из двадцати виверн. Это была самая поганая новость за последнюю неделю.
Через минуту, когда драконы сели, Торок уже приняла решение. Летучих тварей напоили, и гоблины в срочном порядке стали грузить на оставшийся в живых транспорт корзины с бомбами. У каждого ведра был длинный фитиль, размеченный по времени. Это было очень точное оружие. Испытания и тренировки показали, что гоблины отлично освоили технику расчета времени горения фитиля по его длине.
Торок решила лететь на том, что осталось. План отправлялся к черту, но совсем не полететь было бы убийственно для штурмовиков. Торок полетела бы даже в том случае, если бы в порт вернулась одна полудохлая виверна. Но летучих тварей осталось восемь. Поэтому через несколько минут груз был готов. Одно отделение из 2-го взвода заняло места пилотов. На восьмом драконе оказалась сама Торок. Не успела она отдать команду взлетать, как почувствовала, как сзади нее кто-то уселся. Эльфийка оглянулась и едва не вскрикнула – прямо за ее спиной на драконьей шее умостились три скелета – телохранители Даниэля. Торок содрогнулась, вспомнив, как эти три скелета играючи разнесли в клочья ее отряд в Землях Гондора. Даниэль рассказал эльфийке об этих воинах.
Скелеты при жизни были братьями-близнецами. Великими воинами и могучими бойцами. Но вместе с силой они получили от родителей и ум с хитростью. Поэтому однажды они решили обмануть саму Смерть. Убили трех человек и, отделив их лицевую часть черепа, сделали себе маски. В этих масках братья были неуязвимы, потому что бродящая меж воинами смерть смотрела на эти маски и узнавала их. Она видела, что этих она уже забирала когда-то. И проходила мимо. Но когда братья заработали огромное состояние, они решили пожить в свое удовольствие, и сняли маски. И когда пришло их время умереть, Смерть встретила их в загробном мире. Она узнала об обмане и изгнала братьев из своих чертогов, сказав им на прощанье: «Вы не хотели умереть, ну так и не умирайте. Пройдет время и вы будете молить о смерти». Она наказала их, принудив многие столетья отрабатывать прощение. Поэтому теперь три брата-близнеца свято хранят того человека, для которого являются телохранителями. Это непобедимые бойцы, которые не нужны даже самой Смерти. И потому убить их просто невозможно. Смерть отказывается от них.
«Но особенность их в том, - рассказывал Даниэль, - что они охраняют только одного человека. Теперь это я. Но если рядом будешь стоять ты, и на тебя нападут, не жди от скелетов помощи. И даже я не могу приказать им защитить тебя. Они делают только то, что считают нужным – но жизнь мою они сохранят любой ценой».
И вот теперь эти братья Ужасы сидели за спиной Торок.
«Неужели у Даниэля такие проблемы, что скелеты подорвались лететь? Тогда надо спешить», - Торок зло сплюнула и скомандовала взлет. Драконы летели назад, в Осто.

* * *
Скелеты, словно альпинисты с двадцатилетним стажем, забрались на площадку по стволу дерева. Они взяли некроманта в кольцо. Даниэль затравленно оглянулся. «Что-то сейчас начнется. Фелорий предупреждал ведь – телохранители чуют бой. Чуют опасность. Они прожили, точнее, просуществовали столько времени, что без проблем могут предугадать действия смертных, да впрочем и бессмертных тоже. Так значит, что? – Даниэль закрыл глаза и глубоко вдохнул, - значит, сейчас начнется». И оно началось. Даниэлю не было нужды орать и отдавать команды. Его роты были лучшими. Эти парни прошли такую подготовку, которая обеспечивала выживание в любой ситуации, из которой есть хоть один крошечный выход. Но вот как раз выхода-то и не хватало. Не было этой спасительной маленькой норки, в которую можно было ускользнуть. И гоблины сдавали позиции. Больше тысячи эльфийских бойцов было сейчас здесь, в этой крепости, против ста тридцати гоблинов. Десантников просто сносило эльфийским напором. Мало того, что эльфы мало уступали штурмовикам по подготовке, так у них еще было огромное превосходство в численности. И парни сдавали позиции. Отступали, как могли сохраняли боевой порядок, бешено отмахиваясь, отстреливаясь, прикрывая друг друга, но все же отступали, отступали.
Сначала в горячке боя эльфы не обратили внимания, но потом, когда они заняли уже две малых башни, они стали замечать очень странную особенность: у всех гоблинских трупов отсутствовала одна из рук.
Один из эльфийских воинов отбил выпад гоблинского меча, заставив штурмовика открыться. И тут же под ребро гоблину ударило копье – эльфы работали слаженно и четко. Эльф-мечник, довершая начатое, пластанул мечом перед собой, стремясь отрубить гоблину голову, но тот дико изогнулся назад, подставив под удар меча руку. Брызнула кровь, лезвие четко по локоть срубило руку штурмовика. Но вместо того, чтобы со спокойной совестью сдохнуть, гоблин, задыхаясь от боли, подхватил обрубок и , размахнувшись, швырнул его дальше по коридору, в сторону отступающих соратников. Эльфы невольно проследили глазами за полетом обрубка. Его поймал гигантский орк. Схватил так жадно, будто голодный пес кусок мяса. Схватил и мгновенно сунул в большую котомку на поясе. Эльфы успели заметить, что эта котомка была уже под завязку набита… отрубленными руками гоблинов.
А умирающий под ногами эльфов однорукий гоблин как-то очень странно, облегченно и спокойно ухмылялся, нацеливая в грудь эльфа-мечника маленький конный арбалет. Копейщик не успел. Древко копья вонзилось в сердце гоблина, но небольшая стрелка уже торчала в горле эльфа-мечника.
На восточных позициях дело было гораздо хуже. Штурмовики были простыми парнями, привыкшими иметь дело с такими же воинами, как и они сами. Но здесь и сейчас против них выступали маги. Щиты не могли спасти от пламени, которое в считанные секунды прожаривало все: дерево, металл, доспехи. Здесь не могло быть речи об обороне. Тут шел размен жизней на секунды. Каждая секунда стоила жизни. А секунд прошло уже много. Гром отступал, Гром метался в разные стороны, но ничего не мог поделать – везде было пламя, огонь, пожирающий все. У орка почти не осталось бойцов. Но все они, рискуя собственными жизнями, так же выносили с поля боя те самые руки. Руки погибших или еще живых товарищей, соратников, друзей.
Гром хватанул ножом по локтю обгоревшего до черноты, но все еще живого штурмовика. Рванул, попытался бежать дальше и понял, что не дорубил. Понял, что тащит за собой на полоске мышц все тело гоблина. Еще живое, упорно не желающее умирать. На обгоревшем лице десантника остался целым один глаз. И этот живой глаз, желто-зеленый, с темным ободком, сейчас с такой надеждой смотрел на Грома. Орк взревел от отчаяния, топором отмахнул руку и бросил ее в котомку. Гром делал все, что было в его силах. Но этого оказалось все равно слишком мало.

Даниэль видел как погиб Скакунец. Но его сейчас волновали совсем другие чувства. Он видел, как падают на площадке малой башни его ребята. Каждый из них зубами цеплялся за жизнь, но эльфов было слишком много.
«Я вернусь, - отрешенно думал некромант, - я вернусь в Порт, чего бы мне это ни стоило. И вот тогда каждый из этих ублюдков генералов заплатит мне кровью за каждого моего бойца. За каждого упавшего сейчас здесь. За каждого, не дождавшегося поддержки великой Орды. За каждого, умершего за тех, кого не интересуют списки погибших, кому не нужно ничего, кроме наживы и богатства эльфийской столицы. Каждому воздастся. Каждый ответит. Калорезы-мудаки. Вы ответите мне за все. Ты мне ответишь, слышишь??? Великая Орда, ты ответишь мне за моих парней!!»
На площадках центральных деревьев одновременно появились Трал и Гром. Оба орка-офицера были с головы до ног улиты кровью. У Грома обгорели волосы. На площадке Даниэля и Трала было около тридцати гоблинов. У Грома на соседней было лишь семеро бойцов.
Внутри деревья были захвачены эльфами. Гоблинам остались лишь площадки двух центральных. Двери тут же забаррикадировали. Гром подал идею, а Трал на своей площадке подхватил – с края борта площадки содрали баллисты. И ими завалили входы. Для надежности подперли копьями. Отошли к краю. Это был действительно край. Дальше отступать было некуда. Каждый понимал, что сегодня умрет. Бледные лица были спокойны. Но в этой битве им не устоять. Он потерял почти сотню бойцов.
«Иду в рай за собачее долготерпение.
Братцы-живодеры, за что же вы меня?», - думалось Даниэлю легко, спокойно. Все было решено. Он не сдастся живым. Ни за что. Потому что если его возьмут, то обязательно повесят. Некромант больше всего на свете боялся виселицы.
Однажды давным-давно, в тусклый дождливый день Даниэля уже вешали. Земляки, соседи, бывшие приятели. Он помнил это чувство – когда мокрая шершавая веревка режет кожу на горле. Хочется почесать шею, но нельзя. Во-первых, связаны за спиной руки. А во-вторых, неудобно. Стыдно. Ведь это казнь. Повешенье. Его собственное. А он будет дергать веревку на шее. Не хватало лишь расплакаться. Поэтому он просто стоял и терпел.
Тогда его спасли эльфы. Не такие, как эти вот. Другие – рыжие, золотые, алые – огненные. А теперь по странному капризу судьбы его убьют те, кто так похож на его спасителей.
А в том, что его казнят, и именно через повешенье, Даниэль не сомневался. Ни капельки.
Вдруг на соседнем дереве раздался оглушительный взрыв. Даниэль вскинул голову вверх и увидел брюхо огромного черно-красного дракона, выходящего из пике над соседним деревом. Дракон раззявил пасть и харкнул вниз струей жидкого пламени. Но в этом уже не было необходимости – площадку до основания разрушил взрыв. Дракон несколько неуклюже развернулся и завис над другим деревом. Но вдруг раздался железный лязг, будто разом вибрировал десяток металлических пластин. Дракон дернулся, стал заваливаться на бок. Дальше все смешалось в глазах некроманта – черно-красная туша пошла свечой вверх, снова лязг, судорожная дрожь черных крыльев, дракон, заваливающийся на спину в рассветно-алых небесах, и дикий, пронзительный девичий крик.

* * *
Торок вела своего дракона кругами. Высота была огромной. Внизу почти ничего нельзя было различить. Где были десантники? Что за позиции? Координат бомбежки нет. Торок подумала о том, чтобы просто засыпать поляну бомбами. Просто сбросить весь боезапас и улететь. И никогда потом не простить себя за это убийство своих. Спускаться эльфийка не решалась – транспорт лишился двух третей летного состава – по неизвестным причинам. Торок думала об орудиях. И поэтому продолжала держать высоту. Прошло несколько минут, как вдруг за спиной эльфийки раздался легкий шорох. Она едва успела обернуться – скелеты, что сидели за ее спиной, спрыгнули вниз. Торок обалдело таращилась им вслед. Телохранители знали свое дело. Значит, что-то случилось. И верно. Спустя несколько минут внизу начали шевелиться. Показались огненные вспышки. Одна за другой. Торок шмыгнула носом. Нужно было что-то делать – иначе все они там внизу погибнут – ведь эльфов в несколько раз больше.
Наемница мотнула головой и направила дракона круто вниз. Она решила бомбить. Одна. Остальным был дан приказ действовать по обстановке.
Дракон стрелой несся вниз, к земле. Торок достала первую бомбу. Ведро было колючим и очень тяжелым. Ничего. Эльфам понравится. Но как определить цель без малейшей корректировки? Торок решила действовать на удачу. Она разглядела площадки под облысевшими кронами. На площадке бодро шевелились человеческие фигурки. Торок примеривалась. Дракон замедлил полет. Они были на высоте ста метров над верхушками деревьев. Эльфийка была почти готова швырнуть ведро вниз, как вдруг с одной из площадок в дракона прицельно ударила струя жидкого пламени. Волосы Торок разметало, она невольно прикрыла глаза, подставив ладонь теплой волне. Дракон вздрогнул. Но не сбился с цели. Огонь был для адского дракона и огненной эльфийки все равно что морской бриз для моряка.
Дракон спикировал и Торок сбросила ведро точно на площадку. Раздался оглушительный взрыв. Эльфийка, обернувшись, увидела осколки деревянной площадки. Ее снесло до самого ствола. Дракон еще плюнул вниз огнем, но это было уже лишним.
Эльфийка поверила в удачу. К тому же она успела разглядеть гоблинов они были на центральных деревьях. Что ж, Даниэль ведь планировал занять господствующую высоту. Она у него. Но надолго ли?
Торок развернула дракона. Она приметила второе дерево. Дракон завис над ним. И вдруг снизу раздался звон металла, как будто распрямилась тугая пластина. Дракон под Торок содрогнулся и встал на дыбы. Эльфийка чудом удержалась. Она оглянулась вниз и увидела баллисты, которые разрядись прямо в бок ее дракону. Из черного тела торчало две баллистных стрелы. Дракон взвился, свечкой пошел вверх. Но снизу, с другой стороны снова лязгнуло. В другой бок дракона веером вонзились три стрелы. Дракон стал заваливаться на спину. Он падал медленно, с ужасающей плавностью и тяжестью. Вниз головой. И Торок, естественно, падала вместе с ним. Она сама не заметила своего крика. Вопль вышел такой обреченный и тоскливый, что она не узнала своего голоса. Дракон умудрялся махать крыльями, стараясь замедлись катастрофически смертельный полет. Он задел брюхом голые ветки деревьев-башен, тяжело махнул одним крылом, его закрутило в воздухе, перевернуло вверх боком, и через секунду огромная черно-красная туша с гулом шлепнулась прямо перед угловыми деревьями-башнями. Их контролировали эльфы. Баллистные расчеты издали победный клич. Дракон издох.
А на драконе, придавленная наполовину тяжелым крылом, лежала эльфийка. Лежала ничком, свесив до земли длинную черную косу. Тонкая белая рука так же безвольно, как коса, свисала вниз. Торок еще дышала. Но оставалось ей по-видимому совсем недолго.
Откуда-то сверху, с центрального дерева раздался запоздалый вопль. Отчаяние было в нем. Одно лишь отчаяние.

* * *
Анджела хлопнула дверью и рухнула на диван.
- Папа, мы должны быть там!!
- Я знаю. Я слышал донесения разведки. Говорят, что десант практически уничтожен. – Малькольм сидел, опершись локтем о стол.
- Дьявол!! Ты видел этих жалких генералишек? – герцогиня металась по комнате, словно бешенных хорек по курятнику, - они же ни черта не стоят. Они должны были поддержать Даниэля еще ночью, когда его солдаты только заняли высоту. А они вместо этого слонялись по лагерю и стонали от скуки. Дурачье.
- Успокойся, Энджи. Мы вытащим их, будь уверена. И Даниэля, и Торок.
- А что это ты так волнуешься из-за нашей дамочки? – герцогиня взглянула на вампира и насмешливо оскалилась, - Бабник!
- Вовсе нет…
- Бабник и есть. – Анджела улыбнулась. – Я думаю, нам стоит пойти туда прямо сейчас.
- Пожалуй… ты права.
Вампиры переглянулись и вышли из комнаты. Им не было нужды долго готовиться к битве – у них не было оружия, доспехов или еще чего-то. Всё всегда было при них.
2-й и 3-й десантно-штурмовые взводы получили приказ действовать по обстоятельствам. Граф Кондор и Герцогиня Штернблад ушли в тень – бесшумные, невидимые они длинными скачками направились к Осто.

* * *
Этот магический удар оказался самым мощным - маги, которых теперь было в два раза больше, вложили в него больше сил, но на этот раз это небыли банальные файерболлы. Было созданно нечто вроде магического пресса, просто выдавившего дверь, и всё её удерживающее на середину площадки - это было мотивированно тем, что в этой атаке важна была скорость, и войны имели возможность приготовившись, расположиться непосредственно возле двери.
Сразу после того, как препятствие было устранено, на площадку разом ступили пять эльфов, держаших в руках щит и копьё. Сделав два шага, они припали на одно колено, и выставили копья. Это должно было отановить гоблинов которые пожелали бы массой ломануться в проход, и завалить его собственными телами. Одновременно в то же мгновение из-за их спин ударили лучники - они били тройками - сменяя друг друга, пока выстрелившие вынимали из колчанов стрелу, после четырёх выстрелов, на площадку выбежали мечники, вооруженные одноручными мечами, и малыми щитами. Атака, благодаря связи меж магами, началась практически одновременно в обоих башнях, и часть мечников сразу попыталась блокировать переход между площадками с той и с другой стороны, лишь половина из тех, перед которыми была поставленна эта задача дошли до него, гоблины, видя безвыходность положения превращались в берсеккеров, но дошедшие теперь жёстко закрепились, и готовы были держать оборону до последнего.
Из дверей выходили всё новые и новые войны. Наконец на площадке появился капитан в руках у которого был его любимый полуторный меч, клинок которого подсвечивался сейчас мягким красным светом рунн, нанесённых на нём, и реагировавших на какую-то очень сильную и древнюю магию. Денорд, чередуя взмахи, раскрутки, прямые и обратные вращения, большими шагами продвигался к краю площадки. Его прикрывали три мечника.
На пути капитана встал огромный, выделявшийся среди общей массы гоблинов, орк. Издав громкий рык, орк шагнул вперёд. Удар справа, слева, верхний, средний, снизу-вверх. В эти удары была вложена неимоверная орочья сила, многолетний опыт отличного бойца, и вся злость и ярость, которой обладал офицер в это мгновение. Руки эльфа, пытавшегося блокировать эти чудовищные удары ныли и стонали, кисти были готовы вывернуться в любой момент, но на стороне тёмного был не менте великий опыт подобных схваток, природная эльфийская ловкость, а также не меньшая ярость и злоба, злоба за каждого убитого война, пытавшегося защитить свой дом. После очередного удара сверху, Тёмный сделал шаг влево, и поднял меч над уровнем плеча, перевернув его остриём вниз. Мощный удар орка вскользь прошёл по клинку, выворачиваяруку эльфа с неимоверной силой, ещёб мсекунда, и он не выдержал бы, но мечь орка был уже внизу, и теперь Тёмному осталось лишь сделать поворот, вправо, и проведя меч за головой для большего размаха, вложив всю возможную силу, он ударил пролетевшего мимо орка по спине.Сталь заскрежетала о сталь, полетели искры, но зачарованный меч сумел таки пробить доспех ордынского офицера, а воин, прикрывавший капитана подставил что-то вроде подножки, и орк, пролетев несколько метров, и сшибив по дороге двых эльфов растянулся на настиле. Разом на него опустились порядка пяти мечей, и вонзилось три стрелы. Издав жуткий рёв, переходящий в стон, Трал дёрнулся, и замер.
Бой на другом дереве тоже подходил к концу, из-за многократного численного перевеса, эльфы довольно быстро одержали верх, но другой офицер, Гром, сумел уложить восьмерых, прежде чем опустился на настил, истыканный стрелами, словно ёж.
Повернувшись назад, Тёмный замер. Перед собой он увидел причину сияния своего меча - три скелета, облачённых в древние, покрывшиеся ржавчиной доспехи, за спиной одного из них обвисали остатки гордого некогда знамени, окружали стаявшего на краю площадки некроманта, в глазах которого Денорд прочёл боль и отчаяние, но страха, нет, страха в них не было.

* * *
Маленькая фигурка в черном замерла у края площадки. Некромант смотрел вниз, на поляну – туда, где упал черно-красный дракон. А за его спиной шла битва. Он мог бы повернуться сейчас и убить их всех. Не разбирая своих и чужих, просто лишить жизни эти рвущиеся к своей цели тела. Но как страшно он клялся когда-то не читать этого заклятия. Клялся кровью своего единственного друга, клялся биением сердец всех детей на свете, клялся солнцем и небом. Клялся не убивать.
Плечи его вздрогнули, когда он услышал рык Трала, а следом за тем – глухой звук тяжелого падения. Голова его опустилась еще ниже, когда рев Грома потряс облысевшие ветви эльфийского дерева.
Слишком мало. Нас. Слишком. Мало. Первая рота погибла полностью. От второй роты осталось три бойца.
Скелеты шевельнулись. Мельком отмахнулись от нескольких стрел, направленных в некроманта. И сделали шаг вперед, - идеально. В таком узком пространстве они будут сохранять жизнь своего Хозяина вечно. Точнее пока не кончатся эльфы. Они будут хранить его даже мертвым, - если он умрет от голода.
Братья-близнецы смотрели по сторонам. Старший, со знаменем, углядел капитана и его меч. Скелеты клацнули челюстями и зашуршали костями. Движения их были очень быстрыми. Послышался скрип и сдавленное сипение – скелеты от души веселились. Скелеты смеялись. Все-таки они остались такими же как и были разухабистыми веселыми воинами – братьями.
Последний штурмовик упал, став похожим на дикобраза с иглами-стрелами в груди. Стало тихо. Ни один из эльфийских воинов не решался напасть на скелетов. Стрелы, пущенные в их сторону, они лениво отбивали. Они переглядывались, пересмеивались своими бесплотными, шершавыми, словно наждачка, голосами.
Даниэль обернулся лицом к затихшей битве и сдвинул черный капюшон. В упор взглянул на капитана. Денорд ожидал увидеть длинного красноглазого костистого лича, черного от недостатка жизненных соков, и перекошенной от злобы рожей.
Вместо этого был почти ребенок. Он был немногим выше пояса скелетам-великанам. Самому Денорду некромант достал бы едва ли до плеча. Огромные густо-синие глаза на бледном лице. В них нет страха. Чего бояться? Скелеты не позволят ему умереть. Не зря он заплатил за них столь жуткую цену Фелорию.
Бледные губы дрогнули, и послышался тихий ровный голос:
- Навоевались? Может быть, теперь поговорим? – он слегка поднял руку, останавливая капитана, который хотел было сказать, что им не о чем говорить.
- Ты потерял слишком много бойцов. Против сотни моих гоблинов. Ты считаешь, это соразмерно? По-моему, это жестоко. Но это война. Это честный бой.
А теперь представь, что начнется сейчас. Если ты отдашь приказ уничтожить меня, тебя потом будут судить, друг мой. Судить за военное преступление. За напрасные жертвы. Тебе не одолеть моих стражей. Ты положишь на этой площадке столько, сколько приведешь, ты завалишь трупами это дерево, но стражи будут стоять. Не тебе даровать им Смерть. Ты слишком живой для этого, как и все остальные, впрочем.
Но я не хочу сейчас скрывать от тебя что-либо. Потому что нет смысла оставлять козыри в рукаве. Ты знаешь, что Некромантия – великая и страшная наука. Даже целители не могут того, что могу я. Даже владеющие Разрушением в совершенстве не могут добиться таких результатов. – Даниэль бросил взгляд вниз, на чернеющую тушу мертвого дракона и вновь окатил живой синевой глаз капитана эльфов. – Я не хочу обманывать тебя. Если ты не пойдешь на мои условия, я убью всех и каждого на этой поляне. Уж ты-то умрешь точно. А прочее не будет иметь для тебя уже ровно никакого значения. И тебя будут судить посмертно. И не знаками отличия наградят твое мертвое тело и печальную душу. Тебя заклеймят позором за то, что ты не одумался вовремя. За то, что ты позволил гордыне превзойти разум. За то, что бросил на верную смерть простых солдат.
То, что ты желаешь получить взамен на жизни твоих бойцов – мою жизнь – не стоит этого, поверь. Что значит одна жизнь проклятого Некроманта против многих и многих жизней твоих братьев, твоих солдат, которые доверяют тебе свои жизни? Моя жизнь ничего не стоит.
Я не враг тебе, эльф. Я был твоим противником, но теперь даже это не серьезное заявление. Мое командование предало меня. Главнокомандующий оставил меня без поддержки в тот момент, когда она могла переломить ход войны. Поэтому единственного, чего я сейчас хочу – это выйти из войны. Я не стану больше сражаться на стороне Орды, потому что Орда предала меня.
Теперь тебе ясен расклад сил, эльф. И если ты умен, как говорят об эльфах, тогда ты примешь правильное решение. Выбирай: либо ты отдаешь приказ убить меня и теряешь еще сотни бойцов. Либо ты отпускаешь меня, и мы больше никогда не встречаемся.

Таким образом я выдвигаю ряд требований.
1) наземный и воздушный коридор до границ эльфийских земель
2) мне нужны все трупы моих воинов. Все 137.
3) Мне нужна эльфийка, которая лежит сейчас возле дракона там, на поляне.

Каков же будет твой положительный ответ? – Даниэль слабо улыбнулся, впервые за всю битву.

* * *
На площадке повисла тишина, нарушаемая лишь звуками, доносящимися с западной стены, звуками идущего там сражения. Тёмный осмотрел повернувшегося некроманта. Чтож, внешность бывает обманчива, и вот сейчас перед эльфом стоял юноша, способный одним заклятием уничтожить всех в округе, а его защищали скелеты - существа, которых отвергла сама Смерть. Да, мечь чувствовал магию, да вот только делать он ничего не мог, не для этого он ковался и зачаровывался. Голос некроманта звучал ровно, а густо-синие глаза способны были очаровать, но капитан помнил, что перед ним стоит тот, кто повинен в смерти сотен его войнов.

- Навоевались? Может быть, теперь поговорим? – он слегка поднял руку, останавливая капитана, который хотел было сказать, что им не о чем говорить.
- Ты потерял слишком много бойцов. Против сотни моих гоблинов. Ты считаешь, это соразмерно? По-моему, это жестоко. Но это война. Это честный бой.

- Да, ты прав, некромант, это война, которую начали не мы. Ты говоришь, что я положу сдесь столько, сколько приведу? А зачем мне их сдесь ложить? Мне достаточно блокировать и окружить тебя, и подождать, пока ты не загнёшся сдесь от голода? Что скажешь, смогут ли твои твари принести тебе чего-нибудь поесть? Или они смогут закрыть тебя от потока магического пламени, изрыгнутого на тебя десятком драконов? Не за награды, или почести сражаюсь я здесь, а за землю свою, не за то, чтоб быть воспетыми в балладах клали свои жизни Перворожденные, а за то, чтоб другие могли жить. Но в одном ты прав - слишком много жертв, слишком много, и твоя жизнь - жизнь проклятого не стоит тех слёз, которые прольют эльфийские женщины по потерянным мужьям. Поверь, требования твои смешны для меня, ты, словно тигр, загнанный в угол требуешь кусок мяса. Ответ мой будет таким - убирайся отсюда, Некромант, ты и так достаточно горя принёс в эти земли. Что до той эльфийки, я не могу отдать то, чем не владею. Забирай её, и убирайся. А вот трупов своих войнов ты не получишь. Помнишь тех своих зверушек, помнишь из чего ты их сотворил? Можешь забрать тела своих офицеров. Эти войны достойны того, чтоб быть похоронеными по всем обычаям их народа, а все остальные будут сожжены на закате, а прах будет развеян по ветру. И ещё одно, не пытайся поднять их, и уджарить мне в спину, иначе поверь, я найду тебя даже за Серыми пределами, и все муки ада покажутся тебе малыми неудобствами. Я сказал своё слово, решение за тобой, Некромант.

* * *
Ворота разлетелись на тысячи мелких щепок. Образовав густое пыльное облако. Вампир влетел первым, за ним три офицера Черного Легиона. А за ними и все остальные. Действуя по заранее отданным приказам демоны полезли на стены деревья. Конница держа боевые строи заняла двор крепости. Вампир заметил фигуру некроманта и эльфа, они по видимому о чем-то беседовали. Не долго думая вампир захотел уловить суть разговора. Он промчался к стене. Слез с лошади, и начал карабкаться вверх. Поднявшись достаточно высоко для того что бы слышать разговор, Саэр решил пока не выдавать своего присутствия.
- И ещё одно, не пытайся поднять их, и ударить мне в спину, иначе поверь, я найду тебя даже за Серыми пределами, и все муки ада покажутся тебе малыми неудобствами. Я сказал своё слово, решение за тобой, Некромант. – сказал эльф. И вампир мощным прыжком оказался у него за спиной. Стальной хваткой Саэр обхватил эльфа чуть ниже груди не давая двигаться и двигать руками. Холодная сталь уже блистала около горла Темного.
- Как вы правы капитан. – голос вампира был холоднее чем лед, глаза источали ненавистью, клыки жаждали крови. Огонь неистово бился в глазах вампира. – Решение не за тобой. И в любом случае вы примите участие в его осуществлении. Хотите запереть нас здесь и сжечь. Вперед, меня точно не сожжете. Но вам еще придется составить нам компанию в заточении.
А тем временем, демоны прорвались к башням, и во всю вели зачистку. Сопротивление подавлялось очень быстро. Демоны вошли в дикий азарт, и казалось не замечали стрел, торчащих в их телах. Наверняка не обошлось без магии старого вампира. Отряды за отрядами поднимались все выше и выше. Сметая на своем пути всех кого встретили. В скоре над Башнями висели штандарты Орды.

* * *
Упырь появился на площадке внезапно, словно тень, метнувшаяся из угла. Он обхватил эльфа сзади и зашипел ему в самое ухо. Но что именно, Даниэль уже не слышал. В голову некроманту ударила кровь, глаза почернели и стали узкими, словно бойницы. Руки сами собой сжались в кулаки.
- Ах ты погань! – Даниэль рванулся вперед с быстротой, что была на грани человеческих возможностей. Упырь был слишком занят своей патетической речью и поэтому не обращал внимания на то, что окружало его. Маленький, но уверенно-тяжелый кулак некроманта апперкотом врезался в челюсть упыря. Тот пошатнулся и, отпустив свою жертву, отступил на шаг. Но его тут же настиг второй кулак мелкорослого некроманта. Даниэль с трудом, только в прыжке достал длинного упыря. Достал с боку, в скулу. Первое замешательство прошло и упырь, мотнув головой, зашипел и сплюнул двумя зубами. Он замахнулся для удара, но два скелета-стража тут же отбросили его на щитах назад, к стволу дерева.
На капитана и его воинов уже никто не обращал внимания.
- Ты гад паршивый, я же просил поддержки!! Я просил твой сраный легион о поддержке!!! Ты где был, ублюдок? Ты где был, я тебя спрашиваю?!! Яйца мял на пристани? Из-за тебя, мразь, легли все мои бойцы. Из-за тебя!!! А-ааАтпусти меня!!
Некромант орал и бесился. Его держал на месте один из скелетов. Двое других оттесняли назад щитами упыря с разбитыми в кровь губами. На досках пола лежал в пыли длинный белый клык.

Вдруг изнутри дерева послышался сдавленный вскрик, дверь с грохотом распахнулась и в борт площадки вонзилось копье, вылетевшее изнутри. На копье были насажены два эльфа. Они дернулись еще пару раз и обмякли. А изнутри послышались голоса. Мужской невероятно низкий:
- Если бы ты не начала орать, нам бы не пришлось их убивать.
И женский, тоже низкий и глубокий, но обладающий премерзкими стервозно-скандальными нотками:
- А если бы ты не наступил мне на ногу, я бы не начала орать.
- Ты на войне, а не на пикнике.
- Без тебя знаю.
- Анджела!
- Папа!!!
- Мерзкая девчонка…

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.
Те же и высшие вампиры.

На площадке появились Граф Кондор и герцогиня Штернблад. Граф при виде упыря Блуд-Омена, сдерживаемого телохранителями некроманта, сделал какие-то свои выводы и мгновенно выпустил когти. Граф никогда не страдал офицерским чистоплюйством и не гнушался ударов в спину. Так он поступил и сейчас. Упырь поднялся в воздух, повиснув на когтях Малькольма, проткнувший его со спины в том месте, где у живых бьется сердце. Блуд-Омен пытался вывернуться, но его без лишних раздумий перехватили за ноги и сбросили с площадки на землю. С пятидесятиметровой высоты.
- Прошу прощения за задержку. – граф нарочито вежливо раскланялся.
- Вовремя, - ответил Даниэль. Ярость его улеглась, и теперь об этом припадке напоминал лишь легкий румянец, который довольно забавно смотрелся на вечно бледном лице некроманта.
Скелеты снова заняли свою круговую оборону. Анджела заперла дверь и подперла ее куском баллисты и самой собой.

Даниэль провел рукой по лицу и вновь взглянул на капитана Денорда.
- Простите, мы отвлеклись. Встал вопрос о способностях моих стражей. В некотором роде ты прав. Но на этот случай у меня есть последняя пара офицеров. – некромант махнул ладошкой в сторону вампиров. – Поэтому я не замедлю воспользоваться твоим великодушным предложением и уберусь с поля боя. Только вот в одном ты ошибся. Я не собираюсь оставлять тебе ни одного из своих солдат. Точно так же как не собираюсь их хоронить. Они еще поживут. Еще повоюют. Но только уже не на стороне Орды. Граф, - Даниэль бросил вампиру большую котомку, - отделите руки, как я объяснял вам в порту. И сложите сюда. А вы, капитан стойте на месте. Не думайте пошевелиться, пока граф не закончит.
Вампир не мешкал, и очень скоро котомка была почти полна отрубленными по локоть руками. Последними внутрь легли огромные руки Трала и Грома. Левые. Потому что правые ни за сто не хотели выпускать оружия. Кроме этой котомки на площадке нашлись еще три, под завязку набитые тем же содержимым.
- Теперь все, капитан. – Даниэль с ласковой улыбкой взглянул на окровавленные мешки, полные рубленного мяса. – Теперь все. Мне пора. Анджела, нам придется еще забрать Торок. Она возле мертвого дракона.
Вампирша с большим аппетитом разглядывавшая эльфийского капитана, взглянула на некроманта:
- Мы проходили мимо. Она мертва.
- Тогда не забудь взять ее руку.
- Конечно, генерал. – герцогиня взмахнула длинными когтями.
Малькольм взвалил на плечи все четыре котомки. Даниэль обернулся к капитану:
- Ну что же вы, капитан? Отдайте своим войскам команду – иначе там внутри Анджела всех порвет.
Денорд вздохнул. Ему очень хотелось сейчас всадить десяток стрел во что-нибудь или в кого-нибудь, но за его спиной стояли его люди. И принципиальность могла бы очень дорого обойтись.
Денорд подошел к дереву и крикнул на эльфийском, чтобы бойцы не мешали тем, кто будет спускаться с площадки.
Малькольм неопределенно хмыкнул, и весь отряд вдруг исчез: оба вампира, некромант и три скелета. Чуткий слух Денорда однако различил легкие шаги некроманта и поскрипывание костей скелетов. Они только что прошли мимо и скрылись в башне.

Минутой позже на поле боя появилась прямо из воздуха молоденькая вампирша. Она подскочила к черной драконьей туше и, подняв тонкую руку мертвой наездницы, полоснула когтями по суставу. Вместе со своей добычей вампирша снова исчезла.

Отряд шел пешком к Порту. В суматохе боя никто не обращал внимания на приминавшиеся травинки и тихие шаги. Грохота и шума вокруг было довольно.

А в небе над Осто тоже произошли изменения. Драколич, который все это время, словно заведенный, кружился над крепостью, вдруг изменил курс и медленно полетел над дорогой к Порту. Лишь немногие знали, что Драколич чувствует своего Хозяина и всегда следует за ним по пятам. Глядя на костяного дракона, кружащий в небе транспорт, так и не сбросивший свой смертельный груз, тоже двинулся к Порту.
Некромант Даниэль уходил с поля битвы, унося в четырех котомках то, что осталось от двух элитных десантно-штурмовых рот. От почти полутора сотен веселых молодых ребят. Он уносил их, помня каждого. Он нес их с такой самоотверженностью и чувством долга, с каким они несколько часов назад умирали за него самого. Он не бросил бы их даже если бы небо стало рушиться на землю. Потому что знал – их жизнь еще не окончена. И она в его руках.

* * *
Отряд Даниэля почти без приключений добрался до Порта. Лишь в одном месте некромант вздрогнул от неожиданности – один из скелетов поднял его на руки и пронес несколько метров, после чего опустил Хозяина на землю. Малькольм и Анджела гигантским прыжком перескочили тот же участок дороги.
- В чем дело? – Даниэль оглянулся назад.
- Ловушки чертовы, мой генерал. – Анджела была как никогда лаконична.
И путь продолжился. Через некоторое время они подошли к строящимся укреплениям. Малькольм снял завесу тени, и все шестеро проявились прямо перед орками-стражами. Солдаты от неожиданности шарахнулись назад, выставив вперед копья, но тут же узнали пришедших и опустили оружие. И вовремя.
- Здравия желаю, товарищ генерал.
Даниэль жестом разогнал орков с дороги, и весь отряд некроманта вошел в крепость. Почти все орки и гоблины, что были сейчас в Порту, стеклись в одно место. В этот момент приземлились виверны, и 2-й и 3-й взводы десантников в полном составе окружили своего генерала. Весь гарнизон Орды с ужасом наблюдал, как восемь десантников вытряхивают из четырех котомок кровавые обрубки штурмовиков. Это было отвратительное зрелище. Сведенные судорогой пальцы, раздробленные кисти, одно сплошное месиво. Гоблины раскладывали отрубленные руки на земле, довольно далеко друг от друга. Руки Трала и Грома положили отдельно, ближе всех к некроманту. Здесь же лежала и тоненькая белая женская ручка с длинными пальцами и голубыми жилками на запястье.

Даниэль закрыл глаза. Воздух вокруг потемнел и начал сгущаться. Некромант читал заклятье и голос его в этот момент был страшнее, чем все кровавые обрубки на свете. Жесткие, резкие и шипящие сочетания, - эти звуки заставляли душу сжиматься в страхе перед неведомым и темным, что на миг показало краешек своего уха в этот мир. Шелест и шепот тоскующих душ, придыхание раненных и хрипы умирающих – все это было в заклятии, что способно было воскресить любое существо по одной лишь части его тела.
Тьма укрыла землю и лежащие на ней руки. Даниэль произносил последние слова заклятия. Ладони его были простерты над останками его штурмовиков. Он Воскрешал Союзников.
Вдруг стоявшие поодаль орки увидели в сгустившейся тьме крошечные огоньки света. Они беспорядочно роились, кружились в странном танце. Орки не отрывали взгляда от огоньков. А они вдруг разбились на равные промежутки, зависнув над разложенными на земле руками. И через миг ринулись вниз, к земле.

В тот же момент в Осто с абсолютно невероятной скоростью в считанные секунды сгнили тела всех погибших гоблинов-штурмовиков. Кожа, плоть, затем и кости – все превратилось в прах и разнеслось ветром.

Тьма над Портом рассеялась. Сто тридцать восемь глоток судорожно вдохнули воздух. Абсолютно обнаженные штурмовики поднимались с земли, протирали глаза, откашливались и осторожно ощупывая те места на теле, ранения которых стали причиной смерти. Анджела тут же укутала поднявшуюся Торок одеялом.
- Что за хренотня? – эльфийка пошатывалась и оглядывалась вокруг с совершенно безумными глазами.
- Ты жива, дорогая. Все в порядке. – вампирша с поразительной для нее заботой взяла эльфийку под руку и повела ее в штаб. – Наденешь мою одежду.
Остальные голозадые бойцы разбились на взводы и набыченно уставились на стоящих поодаль орков и гоблинов гарнизона. 2-й и 3-й взводы тоже не мешкали.
- Всем одеться и вооружиться. – приказ некроманта был краток и ясен.
Пока штурмовики раздевали гоблинов-рабочих и одевались, с тоской вспоминая те несколько часов, которые им пришлось потаскать эльфийские шмотки, вооруженные 2-й и 3-й взводы разоружали охранную сотню орков.
После увиденного воскрешения орки совершенно не противились десантникам, к тому же граф подлил масла в огонь, рявкнув на заартачившегося было сотника:
- Приказ главнокомандующего Нагаша выполнять без промедления!! Или сам хочешь туда? Только вот тебя, козла, воскрешать никто не будет.
Сотник тут же сдался. Орков разоружили. Раздали оружие штурмовикам. Недостающее родили в других местах гарнизона.
Тем временем Даниэль отправился в порт и приказал готовить один из кораблей. Все тот же «приказ главнокомандующего» действовал безотказно. Некроманту не нужен был большой корабль. Главное, чтобы все уместились. Он жалел об одном – что Могарус успел забрать пять свежих виверн. Подкрепление не помешало бы. Но черт с ним.
Через 5 минут, когда штурмовики были одеты, вооружены, когда все коптерки были очищены от личных вещей, и каждый гоблин стоял, готовый к походу, с вещевым мешком за плечами, когда даже Кеша-повар собрал свои пожитки, из штаба вышли Анджела и Торок. На вампирше было невероятно красивое и дорогое черно-красное платье. Торок оделась в то, что было на Анджеле до этого – штаны, сапоги, белая рубашка и черный короткий сюртучок.
- Прекрасно выглядите, леди, - граф не посмел пропустить повод для комплимента.
Обе девушки пренебрежительно фыркнули, но улыбнулись. Штурмовики быстро загружались на корабль. Последними зашли Трал и Гром. На берегу остались восемь пилотов транспорта и Даниэль. Гоблины вскарабкались на драконов, и подняли летучих тварей, все еще нагруженных ведерными бомбами, в воздух. Корабль отплыл. Даниэль стоял на берегу. Рядом переступал с ноги на ногу Драколич. Тут же стояли скелеты-близнецы. Некромант хотел убедиться, что все идет по плану.
Корабль отплыл уже очень далеко, драконы кружили в голубой вышине неба. Даниэль кивнул и решил, что пора. Он влез на шею Драколичу. Телохранители тут же оказались у него за спиной. Костяной дракон начал разбег, пару раз подпрыгнул, тяжело взмахнул крыльями и оторвался от земли. Даниэль со своей армией направлялся в земли Гондора.

@музыка: Прокофьев - Танец рыцарей

@темы: вампиры, Даниэль, Малькольм, фанфик, эльфы, Торок, некромантия, магия, гоблины, орки

---

Фанфик про Даниэля и войну с эльфами. Часть 1.

В землях эльфов есть такое место – Серебристая Гавань… Это прекраснейшее из мест во всех землях эльфов… Оказавшись здесь, путник забывает обо всем на свете…
Здесь голубая волна, с седой бородой пены набегая на берег, откатывается, но звук ее, не как в прочих уголках Мира… здесь она словно шепчет что-то… убаюкивает, призывая усталого путника предаться отдыху… здесь деревья, высокие, древние, но стройные… горделиво возвышаются над полосой прибоя… и шелест их листьев завет и манит… здешний воздух пьянит ароматами…
Гавань зовется Серебристой не спроста… когда приходит ночь, Луна своим светом озаряет ее… мириады звезд подобно глазам взирают… на эльфов, что любят тут гулять… ведь эльфы – дети звезд… тут стоит оказаться лишь для того, чтобы увидеть дивный народ средь деревьев, послушать пение ночной птицы и грустный голос флейты… эльфийских дев смех, что перезвоном серебряных колокольчиков плывет…
Сердце Серебристой Гавани – пристань. Здесь вы можете увидеть многое… Вот, покачиваясь на сходнях, взвалив на спину изрядный тюк, бредет матрос… а вот, в Гавань заходит груженая богатым товаром галера негоцианта… а где-то вдалеке, в стремительном полете подобно лебедю, гордо идет по морю эльфийская ладья… здесь встретишь и торговые суда, и военные корабли… здесь есть место всем, и страннику, зашедшему в Гавань в поисках диковинок, и торговцу, и ищущему опытных мореходов для рискованного дела морскому волку…
Эльфы рады всем, кто с добрыми намерениями бросает якорь здесь…


* * *
Эффект от обстрела был минимальный - пятеро убитыми и несколько десятков раненых. Трупами стали в основном сопляки, которых война еще не научила не снимать шлемы. Стрелы, попавшие в лицо или горло стали смертельными. Прочие просто отскакивали от брони, так как шли уже на излете, потеряв убойную силу - шестьсот метров слишком много даже для эльфийских лучников. Стрелы клевали лишь в незащищенные части тела. Но орки с громким матом выдирали их из себя и ломали о колено. Все, у кого были щиты, мгновенно ими прикрылись.
Даниэль на драколиче поднялся еще чуть выше, не хотелось портить шкурку колючим эльфийским дождиком. Драколич, неся на себе некроманта, ушел почти в зенит. И нарезал в прозрачной высоте широченные круги. Такая "Рамка" была нуязвима. Но и увидеть с такой высоты много не удалось. Все что мог сделать молодой некромант - это плюнуть с высоты на эльфийские расположения. Но особого таланта к плевкм у Даниэля не было. Поэтому он не попал. Но зато разглядел кое-что - предполагаемый стратегически-важный объект. Удовлетворившись этим, некромант повернул Драколича назад, к Гавани. У него готов был первоначальный план действий.

* * *
Граф Кондор проклинал все на свете. Он откровенно задолбался. Перелет через море оказался слишком утомительным даже для вампира. Виверна дергалась и извивалась – такая уж у нее была манера полета. И эта постоянная качка сводила с ума. Впереди графа сидела Торок– огненная эльфийка была в полузабытьи. Малькольму приходилось крепко держать наемницу, чтобы та не свалилась. Сзади в спину вампира вцепились орочьи руки. Крестьянин Кеша изредка поблевывал вниз, но держался молодцом. Рядом с виверной графа летела еще дна чуть побольше. Но эта вторая уже совершенно выдохлась. Она с трудом махала огромными крыльями и хватала воздух широко раззявленной пастью. На ее спине, держась друг за друга, сидели два гигантских орка-воина.
Но к счастью в этот миг Малькольм разглядел внизу темную полоску земли и крикнул:
- Трал, Гром! Не спать! Уже почти прилетели.
Кешу от великой радости и облегчения снова вырвало.
Орки на соседней виверне встрепенулись и стали смотреть вперед.
- Ну точно! – проорал один из них, с огромным боевым молотом за плечами, - Вон пристань. Наши уже высадились.
- Трал, ну ты посмотри! – взвыл другой, у которого на коленях лежал большущий топор, - ну и расположение. Ноги повырывать бы этому командиру. Надеюсь наши не слева. А то я отказываюсь участвовать во всем этом дерьме. Там самое поганое расположение.
- Ага! Cмотри, баррикада. И трофейные лодки у пирса. Вот бараны! Нужно же было их тоже использовать. Гром, не забудь. Суденышки эти эльфийские сразу на укрепление.
- Понял.
- И лес слишком близко! То-орооо--оок!! Ты живая, девка? Пригодишься еще. Сможешь отодвинуть лес на пару километров? ЭЭЙ!!
- Что? Да, конечно… - Торок открыла глаза и слабо огляделась. – Любой каприз за ваши деньги.

Две виверны приземлились у пирса в тот момент, когда легкие катапульты готовились к залпу.
- Глядите-ка, катапульты!! – Трал обратил внимание спутников на готовящиеся машины. – Надо бы штук десять себе взять.
- Не помешает, - поддержал друга Гром.
Когда отряд слез с виверн, к животным сразу подбежили гоблины и погнали выдохшихся летучих тварей к остальным таким же. Одного гоблина Трал поймал за шкирку.
- Эй, щегол, стоять. Где Анжела?
Гоблин с восторгом воззрился на гиганта-воина:
- Вампирша там, - он махнул рукой в сторону портовых зданий.
- Свободен.
Гоблин, оглядываясь через плечо, помчался рассказать своим, что в расположение «прибыли два огромнющих, как скала, орка. Вот теперь, видать, пойдут они эльфам кости ломать».
Торок сняла с пояса фляжку, отвинтила колпачок и сделала изрядный глоток. Наемница крякнула и одобрительно посмотрела на фляжку. Коньяк был, что надо.
Все пятеро двинулись к указанным портовым строениям. По пути Трал выдернул из земли белую эльфийскую стрелу.
- Смотрите-ка, ушастые уже что-то намутили.
В лагере кипела работа. Орки носились туда-сюда. Впереди возведена была баррикада из веток – попросту высоченная непроходимая куча мусора. Но у трех портовых строений, указанных гоблином, работа шла на свой лад. Две роты гоблинов слаженно, быстро, но без суеты занимались фортификационными работами. Виверны, направляемые гоблинами, волоком притаскивали к домам эльфийские лодки и небольшие суденышки. Там их быстро разбирали.
- Смотри-ка, наши догадались про лодки, - Трал был доволен.
Драконы тем временем ломали каменный пирс, таская обломки камня сюда же. Гоблины возводили между тремя портовыми строениями стены из камня и досок. В стенах были бойницы. Таким образом там, где недавно стояли три эльфийских дома, сейчас получилась крошечная крепость – стену поставили крУгом вокруг этих построек. В большом орочьем лагере получался отдельный профессионально укрепленный лагерь. О прибывших доложили, и буквально через несколько секунд навстречу подкреплению вышла герцогиня Штернблад.

* * *
Увидев среди пятерых прибывших графа Кондора, вампирша остановилась, как вкопанная, вытаращив глаза. Малькольм усмехнулся:
- Не ждала, дорогая?
- Папа, что ты здесь делаешь? Это МОЯ война. Иди отсюда!
- Да я не буду тебе мешать.
- Ты будешь постоянно меня контролировать. Нечестно!!! Ведь сейчас все узнают и будут говорить: «Смотрите-смотрите, вон пошел офигительный граф Кондор со своей сопливой дочкой»!!! Папа! Перестань портить мне жизнь!!
- Надо было тебя в колыбельке задушить, мерзкая девчонка. Иди и обними папу!
Анджела надулась и подошла. Граф поцеловал герцогиню в лоб и она улыбнулась.
- Но все-таки я рада, что ты приехал. Соскучилась.
Затем Анджела отлипла от отца и посмотрела на остальных. Трал кивнул вампирше и протянул ей свернутый в трубку пергамент.
- Мы прибыли, Анжела. Как только смогли.
Анджела взглянула на свиток и, улыбнувшись, вернула его обратно:
- Трал, Гром, очень рада, что вы откликнулись на приглашение. Эти с вами? – она указала на Кешу и Торок.
- Кеша наш, а вот эта ушастая – тоже отличный боец. Она будет работать с нами.
- Хорошо. – герцогиня подала Торок руку, - меня зовут Анджела.
- Я – Торок. Боевой маг.
- Прекрасно! – вампирша выставила зубы в острой улыбке. – Тогда информация для всех вас, господа офицеры: главный в нашем отряде – некромант Даниэль. Вы его узнаете без проблем. Он на Драколиче. Я – его заместитель. Вы все не раз были в боях, поэтому говорить вам, что делать, не придется. Сейчас мы заканчиваем укреплять лагерь. Сделаем еще ворота из вот этих досок. Гром, проследи за окончанием работ.
- Понял.
В это время катапульты начали стрелять.
- Катапультами командует Могар. Странный тип. Хотя, я здесь вообще никому не верю, - песочного цвета глаза Анджелы сузились.
- Эта…нам бы, - замялся Трал.
- Чего?
- Нам бы добыть десяточек катапульт, - орк осклабился. – В оборону их поставить. Да и для дельца пригодится. – Трал наклонился к уху вампирши и прогудел что-то неразборчивое.
- Согласна. Займись, Трал. Только без жертв.
- Как получится.
Трал подозвал взводного гоблина. Несколько мгновений гоблин слушал орка-гиганта а потом развернулся к стройке и заорал:
- Второй взвод, строиться!
У стен послышались крики:
- Строиться!
- Второй взвод, строиться!!
- Второй взвод, чё, команда «строиться» не еб#т ?? Пошёл!!
Через минуту тридцать гоблинов стояли перед Тралом. Взводный рявкнул :
- Шагом марш!
И весь взвод потопал за Тралом в сторону катапульт. Орк подождал, пока Могар на виверне смоется, и подошел к орудиям. Скорчив рожу самого главного командира, Трал раззявил пасть на ширину приклада:
- Че встали, бараны? Берите катапульты. Десять штук. Вот эти пять хорошие. Эту бл#дь не бери! Не видишь, трос разлохмаченный? Или глаза продал, козел? Тащите!
Гоблины, уткнув взгляды в землю, быстренько откатывали катапульты в сторону своего расположения.
Тут к Тралу подскочил командир катапультного дивизиона. Его выпученные глаза говорили сами за себя. Орать матом на Трала он не осмелился, но все же яростно поинтересовался, какого хрена делают тут с его катапультами?
- Че орррёшь, чиж? Не вишь, у меня какая бумажка большая. Все по приказу. Так что отползай. – Трал развернул перед орком свой контракт, присланный Анджелой. Бумага была дорогой, с печатями и тиснением.
Трал выбрал верное решение – читать командир не умел.
- Ну ладно. – неуверенно промямлил командир, - но нужно уточнить.
- Ну так пойдем. Уточним. – Трал хмыкнул.
Двое скрылись за ближайшей палаткой. Оттуда послышался глухой удар и тихий безнадежный –мявк-. Трал вышел обратно уже один и продолжил командование.
Второй взвод уже укатывал последние две катапульты. Трал одобрительно хмыкнул и направился следом. Теперь следовало расположить эти десять легких катапульт в своем укрепрайоне, и оборона будет готова. Можно будет начинать задействовать следующий план.

* * *
В это время в расположении десантно-штурмовых рот шли активные действия. Десять катапульт установили и пристреляли. На орудийный расчет определили 2-й и 3-й взводы. По шесть гоблинов на каждую машину.
Офицеры в полном составе совещались в одном из трех зданий (бывшие здания администрации). Некромант Даниэль, вампиры Малькольм и Анджела, огненная эльфийка Торок и два орка – Трал и Гром. Вся эта невероятная разношерстная компания абсолютно ненормальных по одиночке существ, были единым целым, собравшись в команду. Каждый знал здесь, чем ему заняться. И сейчас Даниэль собрал офицеров лишь для того, чтобы оповестить о присланном конверте.
- ...против, - сказала Торок.
- Я против, - поддержал эльфийку граф Малькольм.
- Против, - кивнула герцогиня Анджела.
- Мы тоже против, - сказал за обоих орков Трал, увесисто стукнув кулаком по своему колену.
- Таким образом, единогласно «против». – Сделал вывод Даниэль. – Что ж, раз так, будем следовать согласно изначально разработанному собственному плану. Торок, что у тебя?
- У меня отличные новости, - эльфийка встала и оперлась руками о стол, - Я прошарила портовые склады и нашла все, что нам нужно. Там был груз муки и сахарной пудры. Я забрала полторы сотни мешков. Были здоровенные бочки с жидким растительным маслом. Их я забрала в первую очередь, конечно. Еще небольшие горшки с какими-то специями или каким-то дерьмом. Короче горшки забрали тоже, без специй, естественно. Унесли несколько сотен звериных шкур. Взяли десять мешков черного перца и пятьдесят мешков цемента.
Но самое главное я нашла в небольшом дальнем складе. Там видно непищевой склад. Вместе с цементом там стояли мешки с селитрой. Не думала, что эльфы удобряют свои грядки. Всегда говорили, что у них и так все растет. Хотя, черт его знает, как они эту селитру используют.
Короче, пороху нам выделили очень мало. Для наших планов было в обрез. А с селитрой теперь дефицит исчез сам собой. Так что можем подкинуть на воздух весь их город.
Сейчас весь личный состав, не занятый на боевых постах занят сооружением «подарков» (Взрывных Устройств).
- Что конкретно? – Даниэль естественно хотел знать все до мелочей.
Торок охотно взялась разъяснить:
- Во-первых, горшки с маслом, обернутые крест-накрест промасленными полосками звериной шкуры. Тут все просто. Поджигаешь и пуляешь. Хоть из катапульты, хоть вручную.
Во-вторых, мешки с сахарной пудрой. Это отдельная история. В каждый мешок засовывается взрывпакет с фитилем – порох в кожаном мешочке. Порох, взорвавшись, разметывает облако сахарной пудры. Но нужно теперь провести испытания, чтобы точно отмерить длину фитиля. Над этим нужно работать.
В-третьих, эльфийская лодка, набитая бочками со смесью пороха и селитры. Сверху лодка оббита парусиной в несколько слоев. Этот взрывной кокон способен наделать таких чудес, что эльфы долго не очухаются.
В-четвертых, бомбы. Я приказала собирать в порту все ведра, которые только удастся найти. У этих эльфийских чистоплюев на рыло по три ведра, – офицеры ухмыльнулись, - Набралось в общей сложности около сотни деревянных ведер. Их разобрали и набили изнутри в доски гвоздей. Так, что теперь в собранном виде каждое ведро похоже на ежа. Потом ведра на треть заполнили раствором цемента и вцементировали внутрь взрывной заряд (порох с селитрой). Наружу торчит теперь лишь камышина с фитилем внутри. Поджигай и швыряй – или с катапульты или с воздуха. Гвозди прибавять направленных осколочных элементов. Из-за того, что все это зацементировано, компрессия возрастет и сила взрыва увеличится в несколько раз. Гвозди будут по самую шляпку уходить в нежные эльфийские задницы и как картинки прибивать их к деревьям.
Перец пока не знаю, как использовать. Пусть валяется.
- Мда… ну, ушастая. Молоток. – Трал одобрительно крякнул.
- Пиротехник из горгаза, - улыбнулась Анджела.
Офицеры еще минуту посидели, довольные развивающимися событиями, и разошлись по работам. Торок, Даниэль и орки отправились на испытания мешков с мукой и масляных горшков. Отобраны были в отдельный взвод наиболее сообразительные и понятливые гоблины. Виверны, драконы и Драколич носились над морем. Временами с той стороны раздавались хлопки, и над морем медленно оседало белое мучное облако.
- А чего это они там делают, а?? – спросил у работающего над ведерной бомбой гоблина орк из расположения генерала Могаруса.
- Не твое дело. – буркнул десантник, - еще всякой гансотине не объясняли. Вали! Не видишь, тут все работают? Некогда пиз#еть.
Орк пробурчал что-то матерное, но отвалил, - гоблинов было много.

* * *
Тренировочные полеты с учебным мешкометанием шли до самого вечера. Даниэль остался доволен результатами и утвердил операцию. Потому что погода явно благоволила сегодняшней операции. Стоял полный штиль. Когда начало темнеть, Даниэль собрал всех взводных и четко, по пунктам, разъяснил предстоящий план операции. Гоблины кивали головами и молча слушали.
- Проинструктировать личный состав и подготовиться к вылету. Начинаем через тридцать минут. – закончил некромант, сворачивая карту.
Взводные умчались. Через мгновение послышались вопли:
- Строиться!
- Пятый взвод! Строиться!
- Чё жопы разложили? Встать!!
Топот множества ног, редкие глухие удары и тихое подвывание.
Через сорок пять секунд весь личный состав, (кроме 2-го и 3-го взводов, определенных к катапультам), уже стоял по стойке «смирно».
- Слушай боевую задачу… - и.т.д. и.т.п.
- Вопросы есть?
- А если…и.др.,и пр.
- Повторяю для контуженных…
- Понятно?
- Так точно!!!
- Всё! Готовиться к вылету. Еще раз проверить снаряды и амуницию. Разойтись!

Даниэль с удовольствием слушал команды, доносящиеся из-за стены, со двора. Анджела спала на диванчике, Торок с Малькольмом ругались, а орки что-то тихо обсуждали, передвигая на карте камушки и кусочки сургуча. Некромант сидел за столом, и дописывал бумажку.
«Генералу Могарусу.
Досточтимый сэр. Через 20 минут я начинаю штурм ближайшего эльфийского укрепрайона (Osto). Я намереваюсь захватить господствующие высоты. Прошу поддержки живой силы с земли. Просьба не использовать технику без моей корректировки. Иначе вы имеете хорошие шансы поджарить моих ребят. Если ответ будет положительным, начинайте штурм по первому зеленому свистку. Вас известит мой боец. Если ответ отрицательный – справимся сами, но эльфийских ушей вам не достанется. Даниэль».
Некромант свернул листок вдвое и позвал одного из трех своих телохранителей. Скелет подошел сзади и встал за плечом хозяина. Даниэль не глядя протянул ему свиток и сказал:
- Заместителю главнокомандующего, генералу Могарусу.
Скелет молча принял бумажку и, тихо похрустывая костями, скрылся за дверью.
Через двадцать минут ротные доложили о минутной готовности. Даниэль поднял офицеров. Все вышли во двор.
Все действительно было готово:
Двадцать виверн. Девять драконов. Гигантский драколич. На каждой виверне и каждом драконе висело по два мешка сахарной пудры с заложенным внутри пороховым зарядом. Мешки свисали с шей летучих тварей, по одному с каждого бока. Кроме мешков на каждой «птичке» сидело по 5 гоблинов. Две виверны с мешками были свободны от гоблинского десанта – эти летучие твари были предназначены для Трала и Грома. На шее драколича висело 6 мешков – по три с каждой стороны. И лететь на костяном драконе, естественно, мог только сам Даниэль.
- Удачи.
- Удачи вам.
Остающиеся на земле вампиры и эльфийка – отошли от летучих зверюг.
Даниэль подал команду, и вся эскадрилья поднялась в воздух. Они сделали круг над лагерем. Все летели в абсолютной тишине, было слышно только хлопанье крыльев. Десант ушел на высоту двухсот метров и катапультный расчет гоблинов потерял эскадрилью на фоне ночного неба. Даниэль вел свой десантно-штурмовой отряд на штурм лесной эльфийской крепости.

* * *
После отлета десантников Торок приняла на себя командование. 2-й взвод под ее руководством грузил ведерные бомбы в большие короба. Двадцать девять здоровенных корзин с «подарками» были готовы через пол часа. К ним привязали веревки для возможного спуска груза – на всякий случай.
Все это было лишь перестраховкой. Операция по взятию Даниэлем эльфийской крепости была рассчитана по секундам, и только крайнее невезение или непредвиденные обстоятельства могли помешать ее удачному завершению. Но уж Торок знала точно – на войне бывает всякое.
Три четверти жизни огненная эльфийка воевала, билась, сражалась, убивала, сворачивала шеи, и жарила-жарила-жарила огнем живые тела. Уже не осталось на земле людей, знавших ее настоящее имя. Слишком давно не произносилось оно вслух. Но многие до конца своей жизни не забудут ее кровавое, полное злобного бешенства и неукротимой ярости прозвище – Торок. Даже сумасшедшая герцогиня Анджела – дочь графа Кондора – с уважением смотрела на огненную эльфийку. А до сего дня под этим солнцем не было живого существа, которое было бы, по мнению Анджелы, достойно уважения.
Торок завершила работы. 2-й взвод отправился балабасить. Тем более, что из десантных котлов по всему орочьему расположению уже плыл шикарнейший запах масляной гречневой каши с мясом. Гоблины с котелками расселись вокруг костров и уплетали за обе щеки, расхваливая повара-Кешу. Кеша – орк-крестьянин – довольно лыбибся, выставляя длинные нижние клыки.
После ужина гоблины разошлись по своим углам. Подтачивали мечи, подбивали щиты, ковырялись в доспехах. Торок ждала транспорт. Ждала и волновалась. Драконы опаздывали. Они должны были вернуться в порт минут десять назад. Все было рассчитано очень точно.
Лишь через полчаса, когда эльфийка уже успела в ярости спалить две палатки, набить морду одному из орков батальона Эйхорна, сунувшемуся на запах мяса, и раздать штук двадцать нарядов вне очереди дневальному 2-го взвода и каждому гоблину, попавшемуся на глаза, - лишь через пол часа в небе показались черные тени. Торок замерла с перекошенным лицом. Глаза ее вдруг расширились, а потом сузились в две злобно-черные щели – в порт вернулась лишь треть транспорта. Эльфы видно приготовили сюрприз десанту – на базу возвращались только шесть драконов из девяти и две из двадцати виверн. Это была самая поганая новость за последнюю неделю.
Через минуту, когда драконы сели, Торок уже приняла решение. Летучих тварей напоили, и гоблины в срочном порядке стали грузить на оставшийся в живых транспорт корзины с бомбами. У каждого ведра был длинный фитиль, размеченный по времени. Это было очень точное оружие. Испытания и тренировки показали, что гоблины отлично освоили технику расчета времени горения фитиля по его длине.
Торок решила лететь на том, что осталось. План отправлялся к черту, но совсем не полететь было бы убийственно для штурмовиков. Торок полетела бы даже в том случае, если бы в порт вернулась одна полудохлая виверна. Но летучих тварей осталось восемь. Поэтому через несколько минут груз был готов. Одно отделение из 2-го взвода заняло места пилотов. На восьмом драконе оказалась сама Торок. Не успела она отдать команду взлетать, как почувствовала, как сзади нее кто-то уселся. Эльфийка оглянулась и едва не вскрикнула – прямо за ее спиной на драконьей шее умостились три скелета – телохранители Даниэля. Торок содрогнулась, вспомнив, как эти три скелета играючи разнесли в клочья ее отряд в Землях Гондора. Даниэль рассказал эльфийке об этих воинах.
Скелеты при жизни были братьями-близнецами. Великими воинами и могучими бойцами. Но вместе с силой они получили от родителей и ум с хитростью. Поэтому однажды они решили обмануть саму Смерть. Убили трех человек и, отделив их лицевую часть черепа, сделали себе маски. В этих масках братья были неуязвимы, потому что бродящая меж воинами смерть смотрела на эти маски и узнавала их. Она видела, что этих она уже забирала когда-то. И проходила мимо. Но когда братья заработали огромное состояние, они решили пожить в свое удовольствие, и сняли маски. И когда пришло их время умереть, Смерть встретила их в загробном мире. Она узнала об обмане и изгнала братьев из своих чертогов, сказав им на прощанье: «Вы не хотели умереть, ну так и не умирайте. Пройдет время и вы будете молить о смерти». Она наказала их, принудив многие столетья отрабатывать прощение. Поэтому теперь три брата-близнеца свято хранят того человека, для которого являются телохранителями. Это непобедимые бойцы, которые не нужны даже самой Смерти. И потому убить их просто невозможно. Смерть отказывается от них.
«Но особенность их в том, - рассказывал Даниэль, - что они охраняют только одного человека. Теперь это я. Но если рядом будешь стоять ты, и на тебя нападут, не жди от скелетов помощи. И даже я не могу приказать им защитить тебя. Они делают только то, что считают нужным – но жизнь мою они сохранят любой ценой».
И вот теперь эти братья Ужасы сидели за спиной Торок.
«Неужели у Даниэля такие проблемы, что скелеты подорвались лететь? Тогда надо спешить», - Торок зло сплюнула и скомандовала взлет. Драконы летели назад, в Осто.

* * *
Эльфы издалека услышали приближающуюся эскадрилью.
Командир отделения эльфов, расположенного на одном из двух главных деревьев вышел на площадку. Лучники и орудийный расчет смотрели в ночное небо, чутко прислушиваясь к доносившемуся шуму. Хлопанье множества крыльев приближалось.
- Здоровые твари, - проговорил один из трех эльфов, обслуживающих легкую баллисту, - Штук тридцать. Они будут здесь через минуту.
Командир кивнул.
- Орудие готово?
- Да.
Ровно через минуту командир разглядел темные силуэты драконов на фоне ночного неба. Их действительно было около тридцати. Они летели на высоте около двухсот метров. И как-то очень странно: никакого боевого порядка не соблюдалось. Каждая летучая тварь летела, казалось, как ей вздумается. Причем даже не совсем целенаправленно. Было похоже на то, что гоблины не умеют толком управлять драконами. Зверюги метались из стороны в сторону, шли зигзагами и стая была настолько разрозненной, беспорядочной, что не делала чести организаторским способностям главнокомандующего.
«Пора, нужно упредить их наступление, - подумал эльф, - пока они не собрались в боевой порядок и не начали свою атаку».
Когда одна из виверн вошла в зону поражения, командир отдал приказ:
- Огонь!
Раздался упругий звон, и стрела взмыла в небо. Тут же с соседних деревьев послышался такой же звук. Баллисты выстрелили по драконам слаженно и четко. Но твари как будто ждали этого. Только теперь командир понял смысл этих уродских беспорядочных виражей. Трем вивернам баллисты продырявили тонкую перепонку крыла, и те ответили злобным визгом.
И в этот момент с неба раздался звук орочьего рога и эскадрилья мгновенно показала свою истинную выучку. Твари мгновенно перестроились. Каждая из них зависла над одним из деревьев-башен.
- Заряжай! – заорал эльфийский командир.
Но и без крика орудийный расчет лез из кожи, чтобы развернуть, нацелить и перезарядить баллисту. Но так как их было всего трое, подготовка орудия шла слишком медленно.
В это время с неба послышался еще один сигнал рога, и эльфийский командир вздрогнул – он увидел что с каждой летучей твари сбросили какой-то темный тяжелый предмет.
Эльф даже не успел подумать «Что это такое?», как послышалась серия громких хлопков и сброшенные предметы начали взрываться в воздухе в нескольких метрах от крон деревьев.
Лица эльфов обдало слабой волной воздуха и глаза командира и некоторых стражников внезапно запорошило густой пылью. Пострадавшие согнулись пополам, пытались проморгаться.
Орудийный расчет судорожно нацеливал баллисту, не обращая внимания на дуйствия орков – все же выучка эльфийских воинов брала свое. Удивить их было почти невозможно.
«Сахарная пудра? Не может быть. Зачем?» - только успел подумать командир, как внезапно его будто сверху ударило чем-то огромным и очень тяжелым. Его швырнуло на пол площадки лицом вниз. Через несколько секунд он пришел в себя и поднялся на четвереньки. Вокруг стояла глухая тишина. У командира было такое чувство, будто в уши ему натолкали ваты. Голова гудела, все тело выло от боли. Весь он был – один огромный синяк. На лице было что-то липкое и теплое. Он облокотился спиной о борт площадки и провел руками по лицу. Нос был сломан, из носа, разбитых губ и ушей текла кровь. Командир с трудом вздохнул. Сверху, кружась, падали листья. Вся площадка была засыпала толстым слоем зеленых листьев. Эльф поднял голову к небу и ужаснулся – лишь голые ветви были над ним. Листьев почти не осталось. А над всем этим висела, дергаясь и бесшумно махая крыльями, виверна. Командир, преодолевая боль и дурноту, пополз к баллисте. У орудия лежал, слабо шевелясь, и держась за лицо, эльф-наводчик.
- Вставай! – сказал командир. Но своего голоса он не услышал. Тогда он отвел руки наводчика от его лица и отпрянул. Глаза молодого эльфа были похожи теперь на сморщенные виноградины – их высушило жаром взорвавшейся сахарной пудры.
Вдруг кто-то схватил командира за плечо. С трудом обернувшись, он увидел эльфов, которые выскочили изнутри дерева. Они что-то кричали ему, нагнувшись к самому его уху, спрашивали, что произошло, но командир ничего не слышал, он мог только поднять голову и показать вверх – на голые ветви деревьев и зависшую над ними виверну. И вдруг глаза его в ужасе расширились, он судорожно дернулся, закрывая ладонями глаза – с виверн сбросили по второму мешку с сахарной пудрой.
Выбежавшее подкрепление незамедлительно занялось баллистами. Но ничто уже не могло спасти эльфийских воинов. Мешок взорвался над самой площадкой, окутав всю позицию облаком высококачественной легкой сахарной пудры.
На каждой из виверн вспыхнул маленький огонек – вниз устремились крошечные огненные дождинки. Это были обычные булыжники, обмотанные промасленной шкурой. Площадку тряхнуло.
Когда командир открыл глаза, он понял, что шевелиться уже не может. Все эльфы, выбежавшие на подмогу, лежали в листьях на полу площадки.
Листья начали вдруг носиться по площадке. Командир с усилием поднял глаза и увидел, что прямо над голыми ветвями деревьев зависли виверны. И с них на длинных веревках спускались вниз, на площадку, темные тени. Это были гоблины.

Даниэль был очень доволен. Операция прошла идеально. Раненные виверны не в счет – в их крыльях и так было довольно дыр. Гоблины высадились только на четыре центральных дерева. Два гигантских дуба и ближайшие к ним два дерева-башни. В считанные секунды организовав круговую оборону, он забаррикадировали нижние входы. Пробиться снаружи внутрь деревьев теперь было невозможно.
Заняв позиции, гоблины начали методично присваивать эльфийское добро: эльфийские плащи, сапоги, пояса, оружие и прочие трофеи.
Выживших эльфов вместе с мертвыми сбросили с площадок вниз.
Переодевшись в эльфийские шмотки, гоблины запаливали свои старые и бросали комья тряпья вниз, чтобы хоть немного осветить поляну. Вслед за одеждой последовало кое-что из эльфийской мебели, книги и прочее горючее барахло. Когда Трал глянул вниз, кусты и трава вокруг горели, отлично освещая все, что творилось внизу.
- Занять места за бойницами. Никому не высовываться! – Трал пронзительно свистнул. С соседнего дерева раздался ответный свист – это Гром отвечал, что все в порядке.

Одинокий Драколич, покинутый на время хозяином, немного покружил, обиженно рявкая на луну. Потом прицелился и осторожно плюхнулся на одно из деревьев-башен, став похожим на гигантскую ворону в гигантском гнезде. Только рогатая башка на длинной шее торчала из поломанных смятых ветвей.
Виверны, избавившись от десанта, повернули обратно к Порту. В расположении десантных войск это должны были расценить, как удачную высадку и захват плацдарма. Об этом немедленно должны были сообщить генералу Могарусу.
Ведь в лесу поблизости еще наверняка остались эльфийские отряды. Они не представляли опасности для закогтившихся в этом месте десантников, но пора было уже перебрасывать основные войска ближе к столице и закрепляться в более удобном месте. Это было самое удачное время.

* * *
Атака, произведённая силами Орды, оказалась большим потрясением для гарнизона Лесной крепости. Противник применил оружие, секрет которого доселе был известен только гномам. Гарнизон понёс огромные потери, из 600 защитников 162 были мертвы, 143 были ранены либо кантужены, из них лишь 10 смогли вернуться в строй после оказания первой помощи. Воинам понадобилось порядка пяти минут чтобы оправиться от психологического стресса и начать предпринимать хоть какие-то адекватные действия.
Видя, что враг высаживает десант на центральные деревья, воины из дальних, практически не пострадавших башен начали стягиваться к центру, по дороге к ним присоединялись всё новые и новые воины, лишь некоторые оставались помочь раненым и убрать тела убитых. Таким образом, на каждой башне боковых линий оставалось не больше 2-3 бойцов. Главной задачей сейчас было блокировать вражеское войско в занятых ими башнях и приготовиться к отражению наземной атаки, ведь каждому мальчишке было понятно, что таковая должна последовать. В это время бойцы в ближайших к захваченным башнях под прикрытием щитов и стрелков, способных держать лук, с помощью наспех стащенных придметов быта создавали барикады, блокирующие проходы, но тем не менее позволяющие вести стрельбу.
Каждый из проходов держали под прицелом десяток лучников. Также из щитов погибших собирались блоки, способные защитить от атаки сверху близлежащих к главным деревьям башен площадки . Войны слаживали их в ряд, продевали сквозь лямки копья, крепили ремнями и верёвками и ставили на борта под наклоном к полу и подпирали таким образом, что получалось нечто вроде козырька, нависающего над площадкой и позволяющего воину спрятаться под ним. Как ни странно, не смотря на отсутствие единого командования, воины на разных сторонах от ворот выполняли похожие действия - сказывался опыт, нажитый за долгую эльфийскую жизнь, и знания, в некотором обьёме передаваемые в эльфийских казармах старшими офицерами.
В общем, позиция через десять минут после атаки была такова:
десантный отряд гоблинов был блокирован в центральных башнях, боеспособные воины были стянуты с дальних башен таким образом, что на каждой из башен передней линии и на трёх первых с каждой стороны было по восемнадцать бойцов, раненые были укрыты внутри башен, им была оказана максимально возможная в данных условиях первая помощь, тела мёртвых потихоньку оттаскивались в дальние башни. Также пытались наладить связь между крыльями крепости посредством тайной эльфийской системы знаков, используя факелы.
Когда группа рейнджеров, возвращающихся изочередного дозоро приблизилась к крепости, им открылась жуткая картина, они увидели первые взрывы, раздавшиеся над башнями, но так как перед воротам крепости они увидели батальон конницы, то поняли, что крепость вряд ли будет сейчас захвачена, поэтому самым необходимым в данный момент они сочли как можно скорее доставить в город послание о нападении, для того чтоб максимально быстро прибыло подкрепление. Отряд скрылся в лесу, и коротчайшей дорогой помчался в город, каждая минута могла стоить одной эльфийской жизни.

* * *
Десантно-штурмовые роты Даниэля оказались не в самом лучшем положении. План сработал не до конца. Летучий транспорт задерживался. Что могло произойти? Они должны были доставить «подарки» уже несколько минут назад. Даниэль очень надеялся, что их всех до одного прибили – другую отмазку он бы не принял, и кому-то из 2-го взвода гоблинов сильно влетело бы от самого генерала лично. А рука у некроманта была хоть и маленькая, но тяжелая.
Эльфы же использовали каждую подаренную им секунду. Даниэлю приходилось раньше встречаться с бойцами подобного уровня, и поэтому теперь некромант уже начал понимать – ему придется использовать все резервы, все силы. Выложиться до конца.
Эльфийские бойцы в считанные мгновения заняли ближайшие деревья, выстроили оборону и поставили укрепления из щитов. Это были не новички, не ленивые неумехи-стражники. Это была элита. Точно такие же опытные и обученные солдаты, как и его собственные десантники. Но эльфов было вдвое больше. И транспорт задерживался.
Даниэль рвал и метал. Он уже ясно представлял себе кровавую расправу над 2-м взводом. Некромант костерил их каждого, по очереди, в соответствии с порядковыми номерами. Всех и каждого, включая их родственников до седьмого колена. Желал им всем доброго здоровья, счастья и смерти в один день – прямо щас. Но командиру 2-го взвода доставалось особенно. Только смерть могла бы стать для него спасением.

Сейчас наступила минута затишья. Лишь изредка обе стороны перебрасывались парой стрел, просто так, чтобы противник не расслаблялся. От эльфийских расположений изредка доносились сдавленные вскрики. «Раненых переносят», - подумал некромант. Он посмотрел на своих гоблинов, которые со спокойными сосредоточенными лицами тихо сидели рядом, у бойниц, время от времени быстро выглядывая в сторону эльфийских расположений и тут же прячась. Эти бойцы знали, что им делать.
Даниэль расположился на одном из центральных дубов. Трал и Гром командовали бойцами на меньших деревьях по обе стороны от дубов.
Прошло еще пять минут. Ничего не менялось. Некромант понял, что с транспортом действительно случилось что-то серьезное. Второй взвод был лучшим из всех штурмовиков. Поэтому именно ему было поручено привезти «подарки» и бомбить остатки эльфийского гарнизона по корректировке выгрузившегося десанта. Они не позволили бы себе такое опоздание.
Нужно было срочно перехватить инициативу. Поэтому Даниэль подал знак и подошел к краю площадки. Четверо гоблинов закрыли некроманта щитами. Он посмотрел вниз. Там лежали темными кучами тела погибших защитников крепости. Даниэль вспомнил Драколича. Не смотря на то, что эта дурная летучая крыса постоянно косячила, некромант все же очень привязался к костяному дракону. Он растил его как любимого питомца, отбирая для модернизации самые лучшие, отлично подготовленные кости. Но создан дракон был на поле боя, под шквалом стрел, из сырых неподготовленных эльфийских и орочьих костей. Даниэль вспомнил шутку Учителя о том, что эти существа плохо уживаются друг с другом даже после смерти. И мол именно поэтому Драколич получился такой дурной.
Что ж, теперь он повторит это снова. Может быть и эти создания станут через некоторое время так близки своему хозяину, что он не захочет их уничтожать. А может быть, эльфы разберут их на мослы, и этот первый в их жизни рассвет станет последним. Все могло случиться сегодня.
Даниэль неотрывно смотрел на темные силуэты эльфийских воинов, лежащих на земле. Он читал заклятие, мысленно складывая одну кость с другой, ломая, строя заново весь скелет, утолщая, сдваивая, страивая кости. Он создавал сейчас новые существа. В этот миг он был Творцом. Он был Демиургом.
И на земле внизу, послушные его мысли, вырывались из тел и складывались вместе кости. Большие, маленькие, толстые и тоненькие, прочные и хрупкие, дополняя друг друга, собирая новое существо, мало чем напоминавшее эльфа.
И вот через несколько мгновений на земле стояли два очень странных создания. Белые кости, еще покрытые свежей кровью тускло отсвечивали в темно-сером предрассвете. Низкие, приземистые и широкие, они очень прочно стояли на своих четырех коротких кривых лапах. Существа почти прижимались к земле, обретая таким образом невероятную устойчивость. Внушительный длинный хвост со свистом метался из стороны в сторону. Две жуткие башки сидели на плечах у каждой костяной твари. Морды широкие, как у аллигаторов, но короткие, напичканные зубами до самых ушей. Одна из тварей лязгнула компостером и внезапно как-то очень легко и гибко скакнула в сторону, будто пробуя свое новое тело. Вторая, вертя хвостом, как гепард, прыгнула следом.
Скакунцы могли бы прыгать друг за другом еще долго, если бы не окрик некроманта. Оба костяных прыгуна тут же замерли, а потом, фыркая и подстегивая себя хвостами, понеслись в разные стороны - к деревьям, на которых засели эльфы, ближайшим к тем, что заняли гоблины. Они на миг прижались к земле еще ниже, а потом скакнули вверх метров на десять. Кривые когти вцепились в кору. Скакунцы ловко поднимались, перепрыгивая временами с эльфийского дерева на гоблинское и обратно – все выше. С эльфийских расположений раздался звук сигнального рожка. Бойцы бросились к краю площадки. Из-под установленных на подпорках щитов показались тускло отсвечивающие наконечники копий.

* * *
Ситуация начала потихоньку выраниваться, и эльфийские войны теперь старались использовать каждую свободную секунду для отдыха, для того чтобы сделать глоток воды. Когда шок первых минут опасности ослабел, когда стучавшее как молот кузнеца сердце немного успокоилось, когда в считаные минуты делалось то, для выполнения чего раньше требовалось больше времени, нервы стали брать своё, ибо даже у перворожденных они не железные. Активность противоборствующих сторон спала, лишь изредка лучники, контролировавшие расположение Орды, делали выстрел-два по мимолётно появляющимся в бойницах мордам гоблинов. Над крепость стояла тишина, прерываемая лишь изреко стонами переносимых раненых, и лишь однажды, после очередного выстрела "на удачу" с малого дерева, занятого гоблинам раздолось здавленное шипение гоблина, который по неосторожности задержался в бойнице на мгновение дольше обычного, и судьба в лице белооперённой эльфийской стрелы оборвала его земное существование.
Но спокойствие было лишь кажущемся. Зоркие эльфийские глаза часовых сквозь тьму постоянно всматривались вдаль, в сторону Гаваней. Теперь бойцы ждали нового пявления войск Орды.
Один из часовых, кинувший нечаянный взгляд на землю застыл, запечатлев на лице невообразимый ужас. На его глазах из тел его погибших товарищей сами собой стали вылазить кости и собираться в некую массу. Через некоторое время на земле уже дёргали головами две двухголовых твари, кторые в свете догоравших гоблинских обносков выглядели настолько зловеще, когда твари полезли по дереву к площадкам, из глотки эльфа вырвался лишь сдавленный стон, и он смог лишь толкнуть в плечо свего товарища, и показать вниз. Раздался сигнал тревоги, и наконец явившийся свету голос онемевшего от ужаса стража возвестил всей крепости" У орков некромант!" Похватав копья, защитники бросились к парапету, предусмотрительно отрядив двух войнов для прикрытия щитами, выставив копья из под щитов стали пытаться сдерживать сей плод трудов тёмного мага. Тварь оказалась очень ловкой для своего размера, и с кажущимся аппетитом перекусывала копья , которыми пытались её отогнать. Наконец Войнам удалось завести копья под лапы твари, и одновременно дёрнув, сбить ей равновесие. Самый быстрый, и самый отчаянный страж выскочив из-под спасительных щитов сумел с силой ударить тварину между головами, за что и получил эльфийскую стрелу из гоблинских лап в плечо. И без того потерявшая равновесие тварь с воем полетела вниз, со страшной скоростью болтая в воздухе короткими лапками.
В другом крыле ситуация складывалась немного по другому. После сигнала, и крика, войны тоже кинулись к парапетам, но... успели лишь заметить, как тварь вспыхнула, и с неменее выразительным воем полетела в низ. За спинами раздался тихий но радостный ропот, бойцы как по команде повернули головы, и увидили приближающихся магов. Они были обрадованы, командование их не забыло.

* * *
Скакунцы слетели вниз, на землю. Одного сбросили вмиг сориентировавшиеся эльфийские бойцы. И костяная тварюжка, лязгая челюстями, бешено крутя хвостом и кувыркаясь в воздухе, свалилась с пятидесятиметровой высоты. У Скакунца отвалилась одна голова и сломались все четыре ноги. Второго сжарили маги. В пепел.
«ЫЫ---ы--Ыы!!! – мысленно взвыл Даниэль, - бедная моя зверюшка! Спалили гады!! А я еще не верил Торок, когда она говорила мне, что может сжечь кости в прах. Где же ты теперь, чертова эльфийка? Где чертов транспорт? Где чертова бомбардировка? Где чертова поддержка с земли? Все козлы! Дайте только вернуться в порт – всем люлей отвешу».
Даниэль снова ломанулся к краю платформы – гоблины прикрывали командира щитами со всех сторон. Надо было спасать хотя бы одну оставшуюся костяную тварь. Иначе, если эльфы начнут атаку, да еще при поддержке магов, штурмовикам не поздоровится. Некромант ласково потянулся мыслью к Скакунцу, который обиженно стегал хвостом по земле и изо всех сил пыжился встать на сломанные ноги. Ничего не получалось. Скакунец валился обратно на землю и горестно подвывал, жалуясь на судьбу. Даниэль срастил кости и послал Скакунцу такой яростный приказ, что того прямо подкинуло в воздухе. Тварюка снова полезла на дерево, но теперь она поднималась по гоблинской башне. Эльфы естественно все видели и снова поставили в оборону копейщиков. Теперь у эльфийских бойцов был опыт сбрасывания Скакунца. Но последний тоже помнил отнюдь не мягкую посадку и теперь действовал по другому. Он не стал лезть под щиты к эльфам. Зверюга ввалилась на гоблинскую площадку и оттуда, с борта, сиганула прямо сверху на подпертые и укрепленные щиты, заскользила, пытаясь закогтиться на наклонной плоскости, но тут же получила в грудь сразу штук пять копий. Эльфы уперлись и всем весом выдавили зверя со своей территории. Скакунец перепрыгнул обратно на гоблинскую площадку и скрылся за бортом, обиженно рявкая оттуда на упрямых противников. Скакунец ждал удобного момента, думал, что если его не видят, значит думают, что его нет. Но эльфы, к сожалению наивной зверушки, отчего-то не поверили в исчезновение Скакунца и оставались на местах, бдительно держа наготове длинные копья.
КОПЬЯ – ПЛОХО. Эту мысль новорожденный Скакунец уже успел осознать.

Даниэль обхватил голову руками. Если транспорт не придет, нужно будет выводить солдат из этой ловушки. Их зажали в тиски превосходящие силы противника. И пока никакого просвета во всем этом дерьме Даниэль не видел. Еще и сами деревья взбесились. Тонкие ветки мотались, будто в сильнейший шторм, хотя вокруг был штиль, с самого вчерашнего вечера. Эти прутья без перерыва хлестали и шлепали по шлемам и наплечникам штурмовиков. Поначалу бойцы не обращали на это внимания, потом это стало жутко раздражать. Кое-кто пытался рубить хлещущие ветки, но так недолго было и задолбаться – веток на дереве росло целый миллион. Отрубить все не удалось бы и за три дня. Трал, которому один из прутов пребольно хлестанул по уху, подпрыгнул, ухватил целую косу тонких прутьев и, уперевшись ногами в пол, начал драть и тянуть на себя толстую ветку. Трещали мускулы и связки разъярившегося орк, трещала ветка. В конце концов Трал сдался и выпустил безвольно обвисшие прутья. «Задушил что ли?» - подумал орк и, махнув рукой, уселся в безопасном месте за бойницей.
И в этот момент в небе над лесом показались темные тени. Даниэль присмотрелся и вдруг глаза его распахнулись от удивления. Это был его транспорт, но В КАКОМ ВИДЕ!!!! От двадцати девяти летучих тварей осталось меньше трети. Но они все же прилетели. Слава тебе, Господи-Боженька! Кто же их так отделал? Впрочем сейчас это почти не важно.
Драконы летели не так, как было условлено в первоначальном плане (а условлено было 100 метров над верхушками деревьев). Кто-то из офицеров был с ними наверняка. И теперь все изменилось. Драконы шли на самой максимальной высоте, которую только могли выдержать пилоты. Отсюда Даниэль даже с трудом их посчитал. Осталось восемь. «Молодцы! – мысленно похвалил их Даниэль. – Только не вздумайте сейчас бомбить! Главное, чтобы там, на драконах, была не герцогиня Анджела. Чокнутая вампирша непременно засыплет бомбами всю поляну, включая нас. Хоть бы там была Торок. Это опытная наемница. Без разведки и команды не станет ничего делать».

На одном из эльфийских деревьев завозился Драколич. Он все это время упорно «прятался», хотя рогатая драконья башка торчала из веток, как поплавок над водой. Но не смотря на это, костяной дракон думал, что его не видно (что за шиза у созданий, сделанных из эльфийских костей? – постоянно пытаются заныкаться, а потом «внезапно» напасть).
Но теперь вдруг Драколич хрюкнул, гавкнул и начал активно шевелиться. На эльфийских воинов сверху посыпались сломанные ветки, прутья и остатки листьев. Эльфы закрылись щитами и готовы были при первой же опасности перегруппироваться.
Драколич гнездился, возился, дергался и вдруг, раззявив пасть величиной с ворота, заревел дурным голосом. Летучая крыса отчаянно звала на помощь Хозяина. И было отчего. Дерево качалось и сотрясалось от могучих рывков шеститонного некромантского питомца. Трещали кости и ветки, но Драколич был полностью опутан этими самыми ветками бешенного гибрида дерева и тумбочки.
Даниэль вскочил и схватился за голову. На глаза навернулись слезы злого отчаяния. Ну что за сраный сегодня день?

* * *
Драколич ревел и бился. Даниэль в бессильной ярости пару раз треснулся лбом о борт площадки. Но сразу же одумался – было больно.
Его обложили как лису в норе. Конечно, приходилось бывать в ситуациях и похуже, но вот Драколич всегда был огромной силой. А теперь это дерево – это детище Мичурина и доктора Франкенштейна - оно пыталось лишить Даниэля его козырного туза, его любимого летучего питомца, который десятки раз выносил Хозяина из смертельных опасностей.
Он послал приказ Драколичу: «Ко мне! Ко мне, Крыса!» Драколич взвыл, рванулся еще отчаяннее и вдруг из веток на свободу вырвалось одно из могучих крыльев – огромное, безумно дергающееся, оно трепыхалось, раскачивая дерево и помогая костяному дракону. Следом за крылом в небо с диким свистом взметнулся длинный хвост. Взлетел, на миг задержавшись в зените и обрушился на дерево. Чудом промахнулся мимо балкончика с эльфийскими воинами, снес один из перекидных мостиков. Дерево загудело. Эльфы устояли на ногах, но было совершенно ясно, что если этот хвост, в дикой ярости мечущийся и хлещущий по стволу, попадет по площадке, она не выдержит. Бойцы отступили ближе к входу в дерево. Уж оно должно было точно выдержать нападки даже самого злого и яростного драколича. Эльфы были готовы в любой момент укрыться внутри спасительной крепости. Они в любой ситуации оставались отличными воинами и поэтому не собирались гибнуть просто так, от случайного удара.
В это время Драколич, громогласно рявкая, выдрал из дерева второе крыло. И еле-еле поднялся в воздух. Он пару раз махнул крыльями, выровнялся. Клацнув длиннющими зубами в сторону дерева, которое было окончательно измочалено, дракон взвился в небо. Он был очень обижен.
Эльфы облегченно вздохнули. Не смотря ни на что, было довольно жутко ощущать у себя над головой, в кроне дерева-крепости, присутствие такой отвратной тварюки, как Драколич.
А дракон, оскорбленный тем, что его так неожиданно схватили и не хотели отпускать, растопырил крылья и на бреющем полете пошел прямо над землей по поляне. С огромными деревьями он теперь связываться опасался, но вот в лесу заметил конские движняки. И теперь, взмахивая крыльям и цепляя когтями землю, пропахивая в траве глубокие борозды, дракон какими-то судорожными скачками бежал к лесу. Перед первыми деревьями он затормозил. Отвел назад гигантские крылья, вытянул мотающийся хвост, всунул длинную шею с рогатой башкой между стволов и дико рявкнул на бросившихся в рассыпную конников. После этого Драколич перебежал на другое место и снова, засунув голову в лес, огласил чащу жутким ревом. Напугав до полусмерти лошадей и их всадников, удовлетворив таким образом оскорбленное чувство гордости, он подпрыгнул пару раз, разбежался и тяжело поднялся в воздух.
Теперь он собирался кружить над деревьями до тех пор, пока Хозяин не позовет его. И больше никаких гнезд на деревьях. А ведь оно было таким большим, таким уютно-подходящим по размеру…
Эльфы следили взглядом за поднимающимся костяным драконом. Как вдруг один из эльфов, стоявших у баллисты, заорал:
- Воздух!
Все мгновенно вскинули головы. Все, включая штурмовиков и Даниэля. «О, только не это»! – взмолился некромант. Секунду назад он сияющими от счастья и гордости глазами следил за своим питомцем, наблюдая его победу над эльфийскими боевыми деревьями-мутантами. Он уже подумал было, что черная полоса невезенья прошла. Но теперь команда «Воздух» все посылала к чертовой матери. Она могла означать только одно – началась бомбежка.
Над гарнизоном повисла гнетущая тишина. Каждый боец напряженно следил за небом. Там, в сумасшедшей вышине, темными точками кружили драконы. А к земле неслись, с каждой секундой приближаясь, три непонятных предмета. «Почему так мало? – Даниэль ничего не понимал. – Это всё? Это вся бомбардировка? Ну гады! Ну если бомбите, так сыпьте все! Убейте всех, до одного, вместе с нами. Что ж вы по три штуки кидаете? Корректировки все равно не будет. Наших знаков с такой высоты вы не услышите».
Но вдруг он понял – это были не бомбы. С неба падали …. Три человеческие фигуры.
- Што за хренотня? – рассеянно процитировал некромант знаменитую фразу Торок.
- Это люди, генерал, - с готовностью ответил сидевший рядом десантник.
Эльфы тоже забубнили на своих позициях. Они еще раньше рассмотрели, что их бомбят вовсе не снарядами – на них сбрасывали людей.
- Не понимаю. Это что? Новый орочий способ сбрасывать десант? – проговорил один из эльфийских офицеров. – Это похлеще «шкуродера» будет. Там хоть жив останешься. А эти… Если такой способ орки будут применять для всех своих войск, думаю, мы очень скоро выиграем войну.
Зоркие глаза эльфийских воинов неотрывно следили за падающими телами.
Все ниже, ниже. Они должны были упасть на поляне перед деревьями.
Вот уже двести метров до верхушек деревьев.
«Ну что же они предпримут? В чем секрет»? – думал эльфийский офицер.
«Да кто это, черт побери? Это ведь не гоблины», - думал в ответДаниэль.
Сто пятьдесят метров до верхушек деревьев.
Тусклые, местами ржавые доспехи.
Сто метров.
Круглые щиты и длинные мечи.
Пятьдесят.
Трое падают совершенно спокойно, молча, сосредоточенно.
Верхушки деревьев.
Стволы.
Площадки с изумленными лицами.
Еще тридцать метров.
Зелень.
Запах травы.
Земля!
Удар!!

Весь гарнизон затаил дыхание. Над бортами площадок и в бойницах показались десятки лиц. Все смотрели на то место, где так страшно ударились о землю три человеческих тела. Удар был сухой, звонкий, будто упало не живое человеческое тело, а мешок с железом. Вверх столбом поднялась пыль. Шлемы, доспехи, оружие разлетелись на несколько шагов.
Тела были похожи сейчас на бесхозные помойки.
И вдруг – что за дьявол? – пыль стала оседать быстрее и целенаправленнее, шлемы и щиты качнулись, поползли друг к другу. Секунду ничего не происходило. И вот на поляне в страшной тишине раздался сухой треск костей. Мусорная куча в один миг рванулась вверх и разобралась на три части. Еще через секунду перед деревьями стояли три скелета-воина. Доспехи, шлемы, щиты, мечи в заплечных ножнах. Один из скелетов держал свою голову в руках. Он подошел ко второму, всунул ему в руки голову в шлеме и вцепившись в его собственную башку, с треском свернул ее с шеи. Водрузил себе на плечи и клацнул челюстью. Раздалось тихое сипение – скелеты смеялись. У третьего скелета, того, что стоял в центре, за плечами было укреплено перекрестье с истлевшим знаменем. Уже невозможно было разобрать рисунок. Знаменосец повернул голову и осмотрел позиции пустыми глазницами. Поднял голову и безошибочно уставился в ту сторону, где сидел сейчас Даниэль. Телохранители чувствовали своего Хозяина. Они сделали несколько шагов по направлению к центральному дубу. По-видимому, телохранители собирались взобраться на дерево-башню к своему хозяину.
Густо-синие глаза некроманта готовы были выпасть на пол от удивления. Даниэль сморгнул. Такого даже он еще не видел в своей жизни.

@музыка: Karl Jenkins - Dies Ira

@темы: вампиры, Анджела, Даниэль, Малькольм, фанфик, эльфы, Торок, некромантия, магия, гоблины, орки

---

Фанфик о Даниэле

- Фелорий? Ловко... - граф до хруста сжал кулак, - Очень ловко. И что теперь делать? Ползти за ними по кустам на брюхе до самого Города? Допустим. А что дальше? Сомневаюсь, что этот старый пройдоха оставит наших пацанов живыми...
Вдруг Тин вздрогнула и побледнела. Следом за ней взбледнулся с лица Владимир.
- Что за черт? - прошептал наемник. Голос его дрогнул.
Торок с Таироном непонимающе оглянулись на него.
Вампир вдруг тоже занервничал и ушел в тень.
- Что происходит? - Торок не могла ничего понять и ее это бесило больше всего. Она размахнулась и без затей ткнула кулаком в то место, где только что сидел Малькольм. В пустоте тихо мяукнуло, и вампир проявился, держась за ухо. - Что происходит, я спрашиваю?
- Не поверишь, милая, - мне страшно.
Граф передернул плечами и нервно оглянулся. И тут Аргор тоже почувствовал. Мерзкое давящее чувство страха. Липокое, нудящее, выворачивающее душу наизнанку. Аргор кое-как пересилил себя и выглянул из-за кустов. Он увидел отряд герцога, остановишийся неподалеку на небольшом лужке. И вдруг сзади над ними, совсем низко, едва не задевая брюхом верхушки деревьев пронесся огромный костяной дракон. Тин захныкала, словно испуганный ребенок и метнулась в сторону. Таирон, на которого этот страх отчего-то не действовал, резко ухватил эльфийку за руку и придавил к земле. Владимир сидел, окаменев и закрыв глаза. Лицо его было белее снега. Аргор и Малькольм пригнулись к земле, чувствуя, как дрожит все внутри в отвратительном животном ужасе. Хотелось сейчас просто вскочить и с пеной у рта и дикими визгами скрыться в чаще. Бежать отсюда как можно дальше.

- Что за дрянь к нам пожаловала? - раздался абсолютно спокойный твердый голос Торок. Злой, раздраженный, но ничуть не испуганный.
- Похоже на костяного дракона, - ответил ей столь же мало испуганный голос Таирона. - Его хозяин - очень сильный некромант. Если смог вырастить такого драколича. Какой гигант. - в голосе Таирона проскальзывали уже чисто профессиональные нотки уважения. - Драколич видишь ли испускает ауру страха.
- Все ясно. Так вот почему наш отряд трясется. У них тут что сходка некромантов по обмену опытом? - Торок выглянула из куста. - Смотрите! Он приземляется.
Драколич и в самом деле сделал круг и пошел на посадку. Дракон растопырил лапы и несся к земле. Аргор понял, что его сейчас стошнит от ужаса.
Послышался треск ломаемых веток, гул упавшего дерева. Торок снова выглянула и присвистнула:
- ##$мать ##$$ ## на #$!!!! Он же огромный. Какого хрена ему тут надо? Ой! Смотрите, смотрите, у него на шее человек.
Меньше всего Аргору хотелось сейчас смотреть.
- Это хозяин дракона, - сказал Таирон. - Что они делают?
- Наш герцог машет ему рукой. ### $ Санрайз упал с лошади!
Таирон выглянул и увидел, что Санрайз и в самом деле без чувств лежал на земле. А рядом сидел, скрючившись в позе эмбриона, сползший с лошади Рем. Герцог в приветствии поднял правую руку. Лицо его расплылось в улыбке Гуимплена. Таирон начал подозревать, для чего именно скелет облекся плотью.
А над всем отрядом возвышался гигантский костяной дракон. Он обиженно дергал крыльями и мотал башкой, потому что только что отхватил от хозяина серьезного леща за жесткую посадку.
Некромант сполз с дракона и подошел к отряду герцога. Он оказался очень маленького роста - всего по плечо среднему человеку. Некромант был в черном балахоне с накинутым капюшоном.
Лич тоже спешился и протянул на встречу прибывшему обе руки.
- Здравствуй, Даниэль. Как поживает твой Учитель?
- Отлично. Не болеет. - названный Даниэлем усмехнулся, - А что это у тебя с лицом, Фелорий? Тебе совсем не идет эта гнилая шкура.
- Знаю. Но приходится жртвовать всем для дела.
- Понимаю. Ну так что? Товар готов?
- Всегда готов, друг мой.
Даниэль кивнул.
- Кстати, Фелорий, извини за это. Я не знал, что у тебя в отряде живые. - Некромант кивнул на сжавшихся от ужаса братьев.
- Да ничего. За этих не беспокойся.
- Ну как знаешь. Меня интересует товар.
Фелорий щелкнул пальцами и вперед вышли три скелета-мечника. Торок передернуло. Это были те самые, что изрубили весь их отряд.
Даниэль оглядел скелетов и одобрительно кивнул.
- Надеюсь, Фелорий, что за качество ты отвечаешь. Ведь им придется охранять мою шкуру.
- Не сомневайся. Эти близнецы самой Смерти не нужны. Послушные, умные, сообразительные. Мастера своего дела. С ними хоть в преисподнюю.
- Ну хорошо. Убедил. - некромант подошел к драколичу, снял с его спины свернутый кусок материи. Фелорий шепнул над скелетами несколько слов и они вздрогнули, качнулись и подошли к Даниэлю. Поклонились новому Хозяину. Некромант кивнул снова и что-то тихо сказал новым телохранителям. Все трое зашли на расстеленную мешковину и... рассыпались грудой костей. Даниэль деловито собрал углы тряпки и, завязав их в узел, прицепил мешок с костями на спину Драколича. Зверюга изогнула шею и рявкнула на некроманта, оглушительно лязгнув челюстями. Даниэль, не оборачиваясь, отвесил дракону оплеуху. Тот отвернулся и обиженно закрутил хвостом.
- Теперь об оплате. - Даниэль вынул из складок балахона какой-то предмет, завернутый в бархат и протянул его Фелорию. Лич дрожащими руками принял предмет.
- Но только до конца войны, Фелорий. Ты понял?
- да,да...
- Ты меня ТОЧНО понял? Не советую тебе пытаться меня надурить...
- Ну ты же меня знаешь, Даниэль, - оскорбленно воскликнул Фелорий.
- Вот поэтому и предупреждаю, - усмехнулся некромант, - Не пытайся.
- Ладно. Надеюсь, ты умрешь на войне.
- Тебе тоже доброго здоровья, дорогой.
Даниэль залез на драколича, и зверюга, несколько раз судорожно подпрыгнув и выломав еще пару деревьев, взлетела, выровнялась и полетела в сторону Орочьих Земель.
Фелорий стоял, глядя на небо с такой счастливой физиономией, будто только что отсюда улетел не серьезный дядя-некромант, а добрый дедушка мороз на санках. И при этом оставил ему одному все подарки.
Через несколько минут лич пришел в себя и рявкнул оставшимся слугам:
- Что встали? Едем.
Отряд вскочил на коней и, погрузив бесчувственных братьев, скрылся с поляны.

@музыка: Shiro Sagisu - In My Spirit

@темы: вампиры, Даниэль, Малькольм, фанфик, эльфы, Торок, Фелорий, драколич, некромантия, магия

---

Фанфик про Торок. Часть 2. В бонус - смерть всей команды героев

Выход был полностью перекрыт толпящимися призраками. Поздно. Слишком поздно для того, чтобы пророчествовать: «Я так и знала». А так хотелось. Торок сжала зубы от желания раскатисто заматериться и отступила еще на шаг. Рядом, оскалившись, спиной отползал споткнувшийся граф. Слева Аргор уже уперся лопатками в холодную стену. На него напирали сразу трое призраков. Рем, Владимир и Санрайз были дальше всех – они успели отступить к противоположной стене и теперь выстроили бесполезную оборону, медленно но верно сдавая равнодушным к оружию призракам метр за метром.
«Как все же глупо, - молчала Торок, глядя, как ее маленький сверкающий водяной бич беспрепятственно прошел сквозь трех призраков и двумя острыми горбами вздыбил черные камни пола, - глупо, бессмысленно. А ведь я так хотела замок. Не мировое господство, не вечную славу. Только маленький замок, свой дом. И может быть когда-нибудь мужчину, который был бы способен принять меня такой, какая я есть…».
«Чертов Нигматун, - молчал в ответ Аргор, отмахиваясь бесполезным мечом и понимая, что пути к отступлению больше нет. За спиной стена, - Нам часто не везло. И вот это невезение стало последним. Мы столько прошли, и все зря», - вдруг где-то на краю сознания ему померещилась зыбкая женская тень. Все это время он старался не вспоминать о почти забытой боли. Но сейчас она вновь явилась. «Что же она? Зовет меня? Значит ждала. Может быть, мы еще будем…».
«Умереть, конечно, сложно, но можно, - так же молча поддерживал их Малькольм, уворачиваясь от еще одной призрачной руки, - Сила бесполезна, выносливость смешна, а ловкость лишь оттягивает финал. Ну что же вы, Ваша Светлость, ползаете в столетней пыли? Ведь вы можете еще побороться за свою жизнь. За СВОЮ жизнь. Благодарю тебя, Зверь. Как бы ни хотелось снова почувствовать себя всесильным, но вот эти шевелящиеся еще рядом кусочки плоти, которые я привык уже считать если не друзьями, то хорошими напарниками, они еще живы. И я не смогу уйти без них. Как-нибудь в другой раз, Зверь…».

- Кто-нибудь знает хоть одно заклятие против призраков? – заорал Владимир, – Два чертовых мага среди нас, а толку, как от козла молока.
- Некромант среди нас только один. И это не я. – гавкнула в ответ Торок. – А тот, что есть, сейчас занят. – Она бросила взгляд в сторону Аргора и поняла, что была права. Торок взвизгнула от бессильной ярости и с разворота врезала одному из призраков, осаждающих Аргора, ногой в область головы. Бесполезно, естественно. Тяжелый, подкованный железом сапог прошел сквозь прозрачное лицо и с гулом обрушился пяткой на стену. Либо удар был так страшен, либо ярость имени неукротима, но прямоугольный плоский камень под сапогом, точно такой же, как все, окружающие его камни, внезапно дрогнул, хрустнул и с характерным каменным шорохом вдавился внутрь стены.
И в тот же миг вокруг Аргора, упирающегося спиной в стену, очертился темный прямоугольник. Лорд замахал руками, пытаясь удержать равновесие, но так и не удержал. С отчаянным коротким «бл#дь» он рухнул в открывшийся в стене проем.
Призраки отпрянули.

* * *
- В проем!!! Все быстро в проем,- заорала Торок, хватая Малькольма за руку и увлекая к открывшемуся проходу,- Это наш единственный шанс!!!
Граф видимо поняв, что это действительно так, первым последовал за лордом, даже не возмутившись по поводу необходимости в очередной раз скрываться в подземелье. Сразу же за ним скользнул Таирон, рухнувший с потолка когда призраки отпрянули как будто испугавшись скрипа открывающегося прохода. Волшебнику было трудно поверить в бесполезность своих заклятий. Торок заметила, что проход начал закрываться и снова вдавила потайной камень. Призрак скользил вокруг нее, почему-то пока не приближаясь.
- Быстрее недотепы!!!- наемнице видимо не улыбалось ближе познакомиться с кружившими вокруг нее тенями.
Владимир схватил обоих братьев за шкирки и легко оторвав от пола, повторил трюк, опробованный им еще в канализации славного города Кираполис. Братья, увлекаемые воздушным потоком послушным воле наемника, с дикими воплями перескочив шеренгу призраков, влетели точно в темный проход.
Тин задыхалась. Пальцы ногтями разрывали кожу на горле, но все тщетно, призрака как будто не существовало, а горло ей сжимала неведомая сила. Внезапно она почувствовала, как чьи-то сильные руки тянут ее за плечи. С трудом приоткрыв глаза, она увидела перекошенное лицо наемника, частично сливающееся с полупрозрачной фигурой державшего ее привидения. Она хотела закричать, но из сдавленного горла вырвался только едва слышный хрип.
- Спасайся идиот!- раздался сзади хлесткий как удар бича голос Торок,- она обречена… Брось ее!!
- Ну уж нет..- голос Владимира был похож на рык смертельно раненого зверя почуявшего свою смерть.
Губы Тин, побелевшие от недостатка притока крови, снова разошлись выдавливая слова:
- Уходи…. смертный..
- Неееет!!!!,- наемник отпустил эльфу и выхватив меч, принялся рассекать призрака свистящими взмахами. Безрезультатно…
- Сдохнешь ведь вместе с ней,- голос Торок повысился на пару тонов,- прыгай дуралей!
Владимир отбросил бесполезный меч в сторону и ярость окутала его с головой… Ненависть, страх, бессилие, все это рванулось из душе наемника оглушительным полукриком, полувоем. Ярость в нем приняла, казалось материальное обличие, и рвалась наружу разрывая бренную, телесную оболочку. Практически ничего не видя перед собой, он опустил руки к сдавленному горлу Тин и…
…внезапно ощутил под руками холодную, тронутую тлением плоть столетнего мертвеца. Не было времени удивляться чуду, и сдавив тощие костяные запястья, он рванул их в стороны. Призрак добычу не выпустил, но в легкие эльфы влился живительный глоток воздуха. Наемник уперся ногами в каменную стену по сторонам от Тинвэ, и что есть силы потянул на себя.
Привидение, до сих пор делавшее свое черное дело молча, вдруг заверещало тонким, дурным голосом…
На другой стороне коридора, призрак, до этого времени бестолково круживший возле Торок резким движением бросился к ней. Наемница отреагировала на угрозу мгновенно: отпустив камень она эффектным прыжком перелетела через привидение, и остановилась возле медленно закрывающегося прохода.
- Проход закрывается!- крикнула она наемнику, но увидев что он не обращает на нее никакого внимания, зло сплюнула на пол и проговорила уже негромко,- как хочешь… дохните вместе…
Уже скользя вниз по наклонной поверхности, она услышала сверху глухой хлопок закрывающейся потайной двери…

* * *
Дверь захлопнулась, и Торок кубарем вкатилась в просторную освещенную комнату с высокими потолками. Вся она была уставлена стеллажами и книжными шкафами. В трех шагах от двери стояли, замерев и боясь пошевелиться, все спутники Торок. Исключая, естественно, Владимира и Тин, которые остались снаружи не в самом приятном из обществ. Наемница встала и огляделась. А здесь было на что посмотреть. Отряд, казалось, опасался даже дышать. Все уставились вперед, в одну точку. Туда, где у противоположной стены комнаты было сооружено деревянное возвышение. На нем стоял массивный письменный стол со свечами, заваленный необъятных размеров фолиантами, свитками, гусиными перьями и прочими признаками умственной деятельности. Здесь же было высокое кресло, в котором сидел сейчас в абсолютно мирной позе… скелет.
Немало скелетов видели члены отряда за свою жизнь. Но скелет шевелился.
Приходилось путешественникам видеть на своем веку и шевелящихся скелетов. Но скелет не просто шевелился. Он держал в руках перо и, чуть склонившись над бумажным свитком, что-то записывал.
На остове был надет темный халат из бархата и шапочка с кисточкой.
Он написал еще пару слов, положил перо, аккуратно присыпал написанное песком и встряхнул. Затем он поднял голову и, взглянув на «гостей», сказал:
- Нет, ну вы только посмотрите. И ста лет не прошло, как уже явились. – голос его сухой и скрипучий, будто несмазанный, был все же отчетливо слышен.
- И ведь нарочно выбрал место похуже, победнее. Ну чего вы приперлись, господа мои? Ведь даже сиволапым крестьянам известно, что в этих развалинах нет ни черта. Ну? Что встали столбами? Отвечайте.
Малькольм и Аргор, не сговариваясь, изобразили перед скелетом изящных и почтительных молодых людей. Не похоже было, что этот товарищ собирался убивать их прямо сейчас. Надежда всегда умирала последней в душах смертных и бессмертных. Рем с Санрайзом, спохватившись, тоже поклонились. Тайрон кивнул. А Торок осталась стоять, вытаращив глаза. Такого она никогда еще не видела.
- Там снаружи наших спутников убивают. – неожиданно сказала она, не обращая внимания на зашипевшего на нее вампира.
Скелет повернул голову в сторону эльфийки, и она готова была спорить на свой дворец, что он на нее смотрит. По спине забегали противные мурашки. А скелет поднялся со своего кресла, спустился с возвышения и с кряхтением и сухим костяным треском проковылял мимо остолбеневшего отряда к двери. Он опирался на длинный посох и слегка горбился. Наверное, это был очень старый скелет. И очень воспитанный.
Он ткнул посохом в один из камней, и дверь открылась. Из проема послышались хрипы и возня. Скелет прохромал через дверной проем и остановился на пороге, оперевшись на посох и внимательно разглядывая Тин и Владимира, которые были покрыты целым клубком духов.
- А ну, псы цепные! Брысь по местам!! – прокаркал скелет и стукнул посохом по полу, добавляя весомости своему негромкому голосу.
В тот же миг хрипы прекратились. Кто-то судорожно вздохнул, послышались сдавленные женские рыдания.
- Ну вот. И сразу реветь. А не будете без спросу шастать по всяким местам. – скелет, казалось, даже рад был «гостям». – А ну идите-ка сюда, господа мои. Идите-идите. – скелет поманил Владимира и Тин костлявым пальцем.
Через минуту в проеме показался бледный, словно полотно, Владимир с еще более бледной и дрожащей Тин на руках. Скелет снова вернулся на свое место. Дверь закрылась.
- Ну так что, господа мои? Кто из вас самый смелый? Кто расскажет старому герцогу, зачем вы сюда приперлись?
* * *
Признаться, вопрос живого мертвяка поставил всех в тупик. Самым простым вариантом было просто сказать как всё было на самом деле, но говорить так было нельзя ни в коем случае. Обстоятельства появления компании на этих развалинах как раз и были той правдой, что хуже любой лжи - навряд ли скелет-герцог поверит бессвязному лепету о нелепой случайности. А с другой стороны, если мёртвый маг владеет чтением мыслей, то ложь только насторожит его ещё больше.
К счастью, команда подобралась опытная, и никто не стремился лезть вперёд батьки в пекло, сообщая хозяину этих мест свои поистине шокирующие откровения. По скрестившимся на нём взглядам, исполненным надежды, Аргор понял, что и в этот раз ему придётся всех спасти от неминучей беды. Возможно, в иной ситуации, или если бы был лет этак на десяток помоложе, рыцарь и порадовался бы такому вниманию, особенно со стороны красивых девушек, но сейчас юноша прекрасно понимал, какой груз ответственности на этот раз лёг на его плечи. Судьба уже сталкивала молодого лорда с ожившими мертвецами, но во всяком случае тогда как-то обходилось и без учтивого красноречия, которым сейчас предстояло блеснуть перед спятившим герцогом. Аргор замер, тщательно подбирая в уме слова, способные убедить живого мертвяка, если конечно таковые вообще были, остальные же герои замерли в нарочито небрежных позах, приготовившись по первому сигналу дорого продать свою жизнь.
- По правилам хорошего тона гости сначала представляются. - чуточку нетерпеливо напомнил мертвяк, глядя пустыми глазницами в никуда.
- Я лорд Аргор, а это мои спутники. - начал рыцарь, в уме проклиная себя за то, что в последнее время редко посещал всякие званые вечера и как-то подзабыл некоторые детали этикета.
- Их имена меня интересуют не сильно. Спутники и есть спутники, остальное я узнать всегда успею, пока вы будете здесь гостить. - довольно невежливо прервал вступительную часть лич. - Пора переходить и к откровениям.
"Он не собирается оставлять нас в живых." - мелькнуло в голове у Аргора. - "Живых гостей, в отличии от мёртвых, надо кормить. Но чёрт побери, почему этот полудохлый мешок костей так торопится? Ведь как правило характерной чертой любого бессмертного, особенно похоронившего себя в замкнутом пространстве, как раз и является скука."
- Мы спасались от могучего колдуна Нигматуна. - сообщил лорд, видя что дальше тянуть с ответом опасно для жизни, и не только его собственной. Он умудрился нисколько не солгать, рыцари никогда не лгут, они просто не говорят всей правды. - Так уж сложилось, что, сами о том не подозревая, мы перешли ему дорогу.
- Хорошо, допустим. - подозрительно легко согласился скелет. - Тем более проверить это нелегко, на данном этапе. Но причём здесь эти древние развалины?
- Встретившись с волками, мы поняли, что места эти защищены сильной магией. Навряд ли прихвостни Нигматуна рискнут сунуться сюда. - ответил Аргор, и обернулся к товарищам, явно ища поддержки своим словам. Те ответили неуверенными кивками, однако странно - было такое впечатление, что Торок и Владимира, всё ещё держащего Тин на руках, командир выделил особо. Эльфийка и её коллега-наёмник замерли, стараясь не выдать своих эмоций, и одновременно лихорадочно просчитывая ситуацию. То, что лорд не собирается ждать, пока зажившийся на этом свете герцог решит отправить их на тот, это было очевидно, но вот что Аргор предлагает, пока оставалось загадкой. Наверняка что-то нестандартное - Владимир за время путешествия успел убедиться, что лорд обожает ломать штампы, да и Торок читала розыскной лист. И Аргор искренне надеялся, что наёмники, прошедшие через огонь и воду, а кое-кто даже через медные канализационные трубы, поймут его мысль и без всякой телепатии.
- А вот это объяснение откровенно слабовато. - ухмыльнулся скелет своей отнюдь не исполненной очарования улыбкой. По неприкрытой иронии, мелькнувшей в его голосе, все поняли, что если рыцарь не сумеет переломить ход разговора прямо сейчас, жить им осталось очень и очень недолго. Однако ответить Аргор не успел, живой мертвец отвлёкся на более интересное развлечение. Будь он живым, зрачки герцога непременно вылезли бы из орбит, потому что Торок вдруг начала быстро раздеваться, как будто никого кроме неё в комнате не было. Судя по оторопелым лицам невольных зрителей, такое поведение было неожиданным не только для хозяина этих мест, который так и стоял с отвисшей челюстью - вероятно, в последние сто лет девушки нечасто посещали это место. А даже если и посещали, то уж точно не вели себя так раскованно. Эльфийка же не собиралась останавливаться на достигнутом. Оставшись в чём мать родила, она, виляя бёдрами, подошла к озадаченно пускавшему слюни Рему, у которого, даже несмотря на всю опасность ситуации, через штаны недвусмысленно просматривалась реакция на происходящее.
- Люби меня, милый, в последний раз живём. - хрипло прошептала ему на ухо девушка, взъерошив парню волосы и нагло поглядывая на остальных, мол чего уставились.
- Но что же... Но как же... Неужели прямо здесь... - лич откровенно пытался собрать свои мысли в порядок, но получалось у него это откровенно плохо. Поэтому когда Владимир с криком "Хватай, а то убежит" со всей возможной силой кинул в него сидевшую на руках Тин, скелет автоматически дёрнулся в сторону наёмника. Собирался ли он действительно ловить девушку, каким-то чудом приземлившуюся на ноги, или имел какие-то другие планы, об этом никто так и не узнал. Меч Аргора, по максимуму использовавшего полученное мгновенье безнаказанности и не размениваясь на ненужные мелочи вроде дуэли, буквально снёс лича, разрубив костлявое тело почти надвое. Волшебный клинок слабо засветился, высасывая душу поверженного противника, и кости герцога быстро стали превращаться в прах.
- А теперь осталось только надеяться, что орда призраков исчезнет вместе со своим хозяином. - внёс свою долю в бочку дёгтя Санрайз. - И ещё, нам надо как-то выбраться отсюда...

* * *
Тин медленно поднялась на ноги и тут же схватилась ладонью за расцарапанное горло. Она не обратила никакого внимания на раздетую Торок. Эльфы не стесняются обнажённого тела, поскольку не имеют такой огромной тяги к плотским утехам, в отличие от простых смертных. Девчонка мельком оглядела место схватки и нахмурилась: "Святая Варда, ну почему только мне так "везёт"? Надеюсь, что больше ничего не произойдёт." Раздавшиеся из-за стены глухие стоны и какой-то рёв, быстро дали ей понять, что зря она так рано понадеялась. Метнув взгляд на то, что осталось от скелета, Тин широко раскрыла глаза. Скорее всего, лич являлся сдерживающей силой, и как только его не стало, призраки оказались предоставлены сами себе в стенах заброшенного города. Девчонка оскалилась. По её виду, было не трудно определить, что сложившаяся ситуация, очень быстро выводит её из себя. Стоны стали громче, сопровождаясь приближающимся шумом. Значит сейчас отряд точно ждёт погибель, если быстро не найти выход из этого подземелья. Эльфа подняла голову, сильно втягивая в себя прогнивший воздух, будто стараясь надышаться.
- Хозяева не слишком нам рады! Надо убираться отсюда и как можно скорее! - Аргор убрал меч в ножны, который на данный момент был совершенно бесполезен и осмотрев застывший отряд, слегка сжал кулаки. - Ну чего вы встали столбами?!? Ищите выход!!
- Да когда же ты заткнёшься!? - тихое шипение эльфийки, привлекло к ней недоумённые взгляды спутников.
Тин мельком обернулась и рыцарь несколько замешкался с ответом, впервые увидев настолько холодное выражение лица, на фоне которого, ярко выделялся янтарный взгляд, больше напоминавший глаза нападающего зверя. Девчонка быстро отвернулась, скользя ладонями по склизким камням и судорожно вдыхая в себя воздух. Есть! Слабый прохладный ветерок, вырывающийся из щели, столкнулся с слегка дрожащими руками. Эльфа подняла глаза, осматривая стену. Единственное, что находилось на ней, это серебристый подсвечник, который уже давно перестал блестеть от времени. Не раздумывая, она потянула незамысловатый рычаг и со стены посыпалась древняя пыль, открывая узкий проход.
- Предусмотрительная постройка, - Тайрон одобрительно кивнул.
Эльфа метнула короткий взгляд на спутников и юркнула в тёмный коридор. Остальные не заставили себя долго ждать, последовав вслед за ней.
За всё это недолгое время, пока они находились в помещении, Торок успела одеться и теперь подстёгивала впереди бегущего Санрайза.
- Чего ты тащишься? Я не собираюсь здесь подыхать из-за твоей медлительности!! - эльфа оглянулась, яростно сузив глаза.
Узкий коридор стал зелёного цвета от тучи призраков, несущихся за незванными гостями с огромной скоростью, сопровождая свой полёт пронзительным криком. Проход давал возможность бежать лишь по одному, извиваясь словно тело гигантской змеи. Наконец, впереди появились слабые блики солнечного света, освещавшие небольшую овальную площадку. Но лицо эльфы не озарилось улыбкой спасения. Выход был завален, образовав тупик, а яркий свет издевательски лился сверху из большой дыры в потолке. Отряд сбился в своеобразный круг. Рем ошарашено обернулся, ожидая нападения, но этого не произошло. Призраки издавали лишь оглушительные стоны и крики, не смея нарушить границу темноты и дневного света. Мальчишка лихорадочно отступил назад, прижавшись спиной к стене и тут же тихо захрипел, бесцельно пытаясь сбросить с себя десятки прозрачных рук. Малькольм на пару с Санрайзом, с силой рванули его на себя, сумев вовремя освободить от цепких "объятий".
- К стенам никому не подходить!! - Аргор отшвырнул Рема себе за спину и поднял голову наверх. - Чёрт бы всё побрал!! Высоковато будет!
- Ну это небольшая проблема, милорд, - Тайрон развёл руки в стороны, насколько это позволяло пространство и проговорил какое-то заклинание.
Сложив руки на груди, маг затих. Спустя две минуты ожидания, Тин закатила глаза: "Ну и колдун..Да чего взять со смертного?!" Тайрон будто услышав её мысли, поднял на девчонку многозначительный взгляд и в этот же момент вскинул руки. Непонятно откуда взявшийся вихрь, выбросил отряд наверх словно кучу осенних листьев.
Владимир мотнул головой, мутными глазами оглядывая поднимающихся спутников, но обзор перегородила протянутая рука эльфы.
- Безусловно я тебе благодарна, за свою спасённую жизнь, но в долгу оставаться не собираюсь, - тихо проговорила девчонка, помогая наёмнику подняться.
- Не нужно никаких долгов, мне хватит и одного простого "спасибо", - он выдавил из себя слабую улыбку.
- Все живы? - Аргор скупо осмотрел отряд и остановился на Тайроне. - Должен заметить мудрейший, ваша магия была очень кстати, иначе мы бы наверняка обрели вечный покой в этих развалинах.
- Мы бы обрели вечный покой, потому что тебя вечно несёт туда, куда не нужно! - Тин прошипела это с такой злостью, что поразилась самой себе, не дав проронить магу ни слова.
- Прекрати истерику, мы всё ещё живы! Этому радоваться надо! - отрезал юноша, хмуро глянув на эльфу.
- Да мы бы итак были живы, если бы тебя не понесло в эти руины! Ведёшь отряд непонятно как, думая только о себе и о жажде крови своего меча! - девчонка гневно блеснула глазами, стараясь не повышать тон голоса, что выходило довольно неплохо.
- Какая муха тебя укусила?! Чего ты разоралась?!? - Аргор озлобленно прищурился, нервно потирая пальцы.
Рем с Санрайзом удивлённо переглянулись. Малькольм сделал вид, что ничего не слышит и лишь не заметно усмехнулся. Тайрон с некоторым интересом наблюдал за сценой, искоса взглянув на Владимира, который был немного шокирован разговором.
Даже мимолётная искра может разжечь адское пламя. Так случилось и на этот раз. Внутри эльфы, будто что-то взорвалось и она, позабыв о великой эльфийской сдержанности в эмоциях, со всей силы врезала кулаком в челюсть Аргора.
- Эгоист чёртов! Ты же чуть не погиб! - Тин широко распахнула глаза, поняв, только что сказанное ею и отступила назад, но быстро взяла себя в руки, не дав ситуации выйти из-под контроля. - У тебя лезвие меча, вместо мозгов и когда-нибудь, оно окропится твоей же кровью..
Эльфа мельком взглянула на удивлённые лица спутников и устремилась вперёд, судорожно потирая ладонью ноющую шею.

* * *
Они стояли на окраине развалин. Впереди был лес.
- Предлагаю всем заткнуться и идти дальше, – Торок не успела надеть карсет и теперь старалась на ходу приладить его. - Черт! и лошади мои остались там.
Даже через боевую перчатку Аргор начал чувствовать замогильный холод рукояти меча.
- Убей! Убей его! Я хочу крови. Я хочу его душу. Сделай это, – голос звучал в сознании молодого лорда оглушительным колоколом. – Дай мне его душу!
Аргор прижал ладонь ко лбу. В чем дело? Кого он имеет ввиду?
- Я же убил его! – воскликнул он. – Я его убил! А ты уже взял душу!! Чего еще ты хочешь?
- Душу! Ты лишь дразнишь меня. Ни крови, ни души.
- Что? – Аргор нахмурился, вспоминая кучку костяной пыли, которая осталась от герцога.
- Мой лорд, что с вами? – вампир отвлекся от занимательного зрелища одевающейся Торок и посмотрел на Аргора.
Потом все происходило очень, очень быстро. Одновременно, в один и тот же миг.
- Не знаю точно, но мне кажется… - начал говорить Аргор.
Торок запуталась в шнурках…
Рем жалобно поджал губы, не в силах больше смотреть на значительные достоинства наемницы…
Тин презрительно скривилась…
Санрайз улыбался во весь рот…
За ближайшей стеной вдруг показалось на миг тусклое свечение. Через секунду стена затряслась и здоровенный кусок кладки выпал наружу. Из дыры вывалилась на свет куча человеческих костей вперемешку с тряпьем и железом. Три крупных черепа, пожелтевших, но совершенно целых, лежали сверху.
- Что за хренотня? – Торок замерла с корсетом в руках.
Никто не успел ступить и шагу, - куча костей взвилась в воздух, послышался сухой треск, и через миг перед отрядом стояли три скелета. При жизни они, видно, были велики ростом и очень широки в плечах. Граф, самый высокий из спутников, едва мог сравниться ростом с этой троицей. Скелеты были облачены в полуразложившиеся обрывки когда-то дорогой одежды. Доспехи кое-где покрывали кости. Каждый из мертвых воинов держал в руках круглый щит и длинный меч. У одного из них к спине было прикреплено длинное деревянное перекрестье с истлевшим флагом.
Скелеты не были столь вежливыми, как герцог, и сразу же ринулись в бой. С первых шагов мертвецов Владимир понял, что перед ними – мастера. Наемник не знал, кем были они при жизни, но и после смерти они были невероятно быстрыми, осторожными и явно знали свое дело. Владимир поднял меч. Лорд Аргор отошел на шаг и тоже занял место в полукружье обороны. Рем с Санрайзом были здесь же. Таирон воздел руки и начал произносить свои магические ругательства. Граф и Тин держали левый фланг.
Трок сделала шаг вперед и выбросила обе руки вперед. Коса ее хлестнула по спине, будто подстегивая хозяйку. Корсет она надеть так и не успела. Белая рубашка затрепетала от поднявшегося огненного вихря. Скелеты скрылись в волне черно-красного пламени. Но когда огонь утих, скелеты стояли на своем месте. Лишь кости закоптились и стали черного цвета. Но боевые способности мертвых это вряд ли ухудшило. Стовший впереди скелет со знаменем за спиной четко и коротко взмахнул мечом. Торок дернулась назад, но удар был рассчитан точно. На воротник белоснежной рубашки упало несколько капель крови. Потом еще несколько, а потом наемница вскинула руки к горлу, и хрип из рассеченного горла сказал соратникам Торок, что удар был роковым. Эльфийка упала на колени, кровь ручьем хлынула из-под пальцев, заливая рубашку, землю вокруг, траву, мешаясь с пылью и отражаясь в багровых глазах. Торок завалилась на бок. Она растерянно и испуганно моргала. Глаза ее встретились с глазами Аргора и он впервые увидел в них слезы – не злые, не яростные, а испуганные слезы молодой здоровой девушки, которая отчетливо понимает, что ей конец.
На все это ушло не больше пяти секунд.
Скелеты ринулись вперед.
Аргор обрушил всю свою ярость на голову скелета со знаменем за плечами. Но мертвый легко блокировал выпад, а затем… контратаковал. Никогда в жизни лорд не видел людей, которые дрались бы с таким мастерством, с такой быстротой, ловкостью и легкостью. А тем более он не видел подобных скелетов. Только инстинкт и рефлексы спасли Аргора от меча. Он едва успел уклониться. Но, уклонившись, не успел атаковать снова. Скелет ударил его щитом в лицо. Молодой лорд покачнулся, сделал шаг назад. В глазах помутилось, кровь хлынула из сломанного носа и разбитых губ. В сознании истеричным пожарным колоколом взорвался вопль меча. Он выл, не успевая подняться, не в силах защитить хозяина и предвидя следующий удар противника. И противник не заставил себя ждать. Меч проткнул Аргора насквозь, вместе с доспехами – сердце пронзила такая страшная боль, представить которой он не мог бы себе в самом страшном из кошмаров. Губы рыцаря дрогнули, лицо стало белым, словно мел. Но ни звука не вырвалось из его горла. Лорд упал рядом с эльфийкой, и последнее, что он увидел – были ее широко раскрытые глаза. Растерянные и мертвые.
Владимир встретил своего противника как и полагалось опытному наемнику – серией грамотных выпадов. Здесь не было места изяществу или эмоциям. Нанести как можно больше урона, уничтожить, разбить – вот та цель, которую преследовали эти атаки. Но скелеты явно жили дольше Владимира. И теперь эта куча тряпья и консервных банок на деле опровергала распространенное мнение о тупорылых, ни на что не годных скелетах, поднятых из могил. Половину выпадов наемника скелет принял на щит, оставшуюся половину блокировал мечом, каждый раз при этом контратакуя наемника. Это был страшный бой. Умение встретившихся воинов было примерно равно. Но у Владимира был огромный минус – он был живым. Он уставал. Он выматывался. А скелет продолжал атаки. Он нападал на наемника, пытаясь достать его сбоку и сверху, но Владимир держался со смертельным отчаянием загнанного в угол волка. Рано или поздно это должно было случиться – скелет, сделав обманный выпад, в последний момент изменил ход удара и достал Владимира клинком под колено. Наемник пошатнулся, пошатнулась его оборона. И тогда скелет ринулся в атаку. Он высоко подпрыгнул, держа впереди себя щит, придавливая им Владимира, закрывая наемнику все на свете. И в том крошечном клочке оставшегося ему неба наемник увидел несущийся прямо ему в голову меч. Скелет бил из прыжка, сверху, с полного замаха. Кровь брызнула на стену, древние камни обагрились кровью. Скелет ударил снова. И еще раз. Владимир рухнул на землю рядом с Аргором. Наемнику чудился сладкий запах яблок.
Тин отступила. Ее нож, который она метнула в скелета со знаменем за спиной, воткнулся точно ему в глазницу. Мертвый бросил щит, выдернул из черепа клинок и, почти не замахиваясь, швырнул обратно в эльфийку. Тин метнулась в сторону, и только поэтому нож вонзился не в горло, а в плечо. Тин вскрикнула от острой боли. Но сжав зубы, она метнула следующий нож. «Где-то ведь должно быть слабое место у этих тварей». Клинок воткнулся в то место, где у людей находится сердце. Скелет протянул руку и, взявшись за рукоять ножа, обломил ее. Швырнул кусок ножа в эльфийку. Увернулась. Судя по той легкости, с которой был сломан клинок, силой скелеты были примерно равны Малькольму. Вампир был занят, поэтому Тин вытащила следующий нож. Скелет сделал шаг к эльфийке, она замахнулась, отступая на шаг назад. Но скелет оказался быстрее, он взмахнул мечом и Тин услышала звон металла. Посмотрев вниз, она увидела свой нож. В своей руке. На полу. Отдельно от тела. Вскрикнув, Тин зажала обрубок второй рукой и взглянула на скелета. Смерть – это скелет с косой. Какая блажь. Смерть на самом деле – это скелет с мечом. Клинок прошел сквозь Тин наискось – от плеча к бедру. Перед затухающим сознанием эльфийки мелькали, мелькали, мелькали тени, образы, лица. Мама, густой черно-белый лес, запах крови, полная Луна, закат, Аргор, Владимир…
Сражение Таирона было коротким. Он жил ровно столько времени, сколько потребовалось одному из скелетов дойти до мага. Короткий замах и голова мудрейшего из живущих летит с плеч. Рушатся вселенные сознания. Раскалывается битым стеклом мир. Под клинком. Под жесткой рукой. Не вернуть. Не собрать.
На Рема с Санрайзом скелеты потратили не больше времени. Братья отчаянно сопротивлялись. Рем со слезами ярости на глазах свел два удара и атаковал, не замечая, что сапоги его наполняются кровью. Ему так и не удалось достать скелета – внутренности помешали, запутавшись в ногах. В Санрайза вонзились сразу два меча. Он сполз на землю и тихонько обнял плачущего брата. «Неужели всё?»
- Сдался вам этот герцог! – граф был единственным, кто остался в живых. – Ну зачем было убивать его? Вот теперь ловите приветы от старого хрыча, – граф сопротивлялся с бешеной решимостью. Он был весь в крови, но раны были легкими. Благодаря своей невероятной ловкости и выносливости, вампир продолжал уворачиваться. Вдруг он исхитрился, поймал брешь в обороне скелета со знаменем и вцепившись в мертвую голову, резко дернул в сторону. Голова с громким хрустом отломилась. Вампир бросил ее на землю и развернулся к остальным двум скелетам. Несколько мгновений он удачно оборонялся. И, поглощенный этим занятием, не видел, как безголовый скелет нагнулся, поднял потерянный орган и без проблем прикрутил голову на место. Пару раз хрустнул шеей и замахнулся, метя в спину. Слишком поздно граф Кондор услышал свист рассекаемого воздуха в опасной близости от своих лопаток. Он не успел даже развернуться – меч пробил его грудь насквозь. Тут же спереди вонзилось еще два. Граф рычал от бессильной злости, резал руки о лезвия мечей, но ничего не мог сделать. Его распяли на земле, пригвоздив тремя клинками к полу и навалившись на них всей тяжестью. Он остался в живых, но участь его была не более радостной, чем у мертвых. Через минуту скелетам удалось оглушить вампира. Мир вокруг померк.

@музыка: Shiro Sagisu - What Can You See In Their Eyes

@темы: вампиры, Малькольм, фанфик, эльфы, Торок, Тинвэ, Фелорий, некромантия

---

Фанфик про Торок. Часть 1.

- Разделиться на несколько групп! Они не могли далеко уйти! Прочесать каждый сантиметр этого чёртового леса! Спустите трёх собак, их это ненадолго задержит! Остальных держите подле себя! Где эту ушастую черти носят?? ТОРОК!
- Не ори, капитан. Я здесь.
Капитан Ирнес резко обернулся и взглянул на говорившую. У его правого плеча стояла высокая, тонкая, словно хлыст, эльфийка. Она смотрела на берег и глаза ее были, как всегда, черны, словно багровый костер в ночной темноте. Толстая, в руку, коса черной змеей спускалась до самых бедер. Высокие по колено сапоги с торчащими ремнями на голенище, черная кожа штанов, белая шелковая рубашка с раскрытым воротом и наружний черный корсет с внушительным содержимым. Сапоги и корсет украшал тонкий, очень острый багровый рисунок со странными ломаными линиями и бритвенными углами.
Все это Ирнес уже видел неоднократно, поэтому взгляд его задержался на эльфийке не больше секунды. При чем по большей части на раскрытом вороте рубашки.
- Что думаешь?
- Думаю, что они у нас в руках, капитан. Прикажи, пусть выводят лошадей. Возьмем человек пятнадцать, должно хватить. Не уйдут.
- Хорошо. Но ты не забывай, сколько тварей мы нашли на их стоянке. Нигматун, этот псих чертов, создал машины для убийства. А они накрошили этих птичек, словно окрошку.
- Заткнись, капитан. Память у меня не отшибло. Но и ты помни поговорку: «И на старуху найдется проруха». На каждую силу есть еще большая сила. А на каждый меч есть три арбалета.
- Ладно. Ясно. Чувствую, не пожалею я, что нанял тебя, Торок.
- Ты главное плати вовремя, и я тебе сделаю красиво.

Обменявшись кривыми улыбками они сошли на берег. Капитан отдал команды. И вот пятнадцать человек уже вскочили в седла. У каждого в руках был конный арбалет, а на поясе висел меч. У пятерых к лукам седла были приторочены копья. К отряду присоединился капитан Ирнес и эльфийка-наемница. У Торок было две лошади. Обе черные, словно непроглядная темень, с черно-багровыми седлами и уздечками. Эльфийка взлетела в седло, будто вовсе не прикасаясь к нему руками. Оружия у нее не было никакого. Но удивления у солдат это не вызывало.
В это время пятеро солдат, что были с копьями у седел, вывели пять собак на длинных поводках и показывали им след, давая обнюхать место стоянки отряда лорда Аргора.
Собаки взяли след, кинологи вскочили в седла, и отряд (из семнадцати человек и пяти собак) помчался по следу. Собаки неслись молча, уткнув носы в землю и агрессивно хрюкая на каждую кочку.
Через пятнадцать минут шедшие впереди с собаками остановились. Капитан с эльфийкой подьехали взглянуть. Впереди была деревня. И четкие следы беглецов вели прямо туда.
- Шесть лошадей, - сказала Торок, внимательно взглянув на следы. - Две с легкими всадниками. Их шансы все призрачнее, капитан. Если ты говорил, что мы ищем пятерых мужчин и женщину, то на одной из лошадей ваша деваха, а на второй очень легкий мужчина – значит, либо еще пацан, либо слабосильный хиляк. Так что в любом случае – минус один боец.
- Хорошо. Тогда вперед!
- Подожди, капитан. Вперед всегда успеешь. – эльфийка сняла с пояса плоскую фляжку и, отвинтив колпачок, сделала большой глоток, – никуда они не денутся. А мне наши люди дороже сэкономленных десяти минут. – она убрала фляжку на место.
- Что предлагаешь? – за ту неделю, которую эльфийка была в его отряде, капитан успел убедиться, что ее мнения стоило послушать. Она запросила довольно крупную сумму, но уже с лихвой отработала деньги, взяв заново уже почти безнадежно потерянный след угонщиков дирижабля.
- Предлагаю собак оставить здесь. Нам не нужен лишний шум, а псы у тебя уж больно брехучие. Из деревни беглецы никуда не денутся. Не успеют. Допросим местных, обложим и возьмем тепленькими.
- Ясно. Родгор, останешься с собаками. Остальные за мной.
Один из копейщиков-кинологов взял у своих коллег поводки и отвел собак в сторону. Остальной отряд в полном молчании двинулся вперед.

Подъехав к деревне, эльфийка спешилась и вошла в первый попавшийся домишко. Дверь была закрыта на крюк, но под ударом сапога ненадежный заслон пал (точнее отвалился и с жалобным «звяк!» брякнулся на пол). Далее все происходило очень быстро:
- первый шаг – эльфийка из сеней вошла в небольшую горницу;
- второй шаг – она сгребла за шкирку хозяина;
- третий шаг – «К вам в деревню кто-то сегодня пришел», «Мне не нужны неприятности, госпожа», «У тебя уже неприятности. Шестеро на лошадях. Пятнадцать минут назад. Выбирай: либо ты мне говоришь, где они сейчас, и я ухожу; либо я делаю тебе больно, ты все рассказываешь, и я ухожу. Быстро!!», «Я не знаю точно, госпожа. Я всего лишь крестьянин. У меня дети»
- четвертый шаг – «а-а-а-аааААА-А!!! Я вспомнил!! Вспомнил, я скажу! Эти сволочи, гады, они в заброшенной конюшне через два дома отсюда. Приперлись, всех кур распугали, покоя от них нет. Они там, госпожа, пожалейте. Ы-ы-ыы»
пятый шаг – она бросила ему золотую монету. «Сиди тихо, не высовывайся – дольше проживешь».
Торок вышла из дома.
- Они в заброшенной конюшне через два дома отсюда. Всем спешиться. Окружаем конюшню. И всем заткнуться. Кто начнет сморкаться или ронять копья, как это у вас обычно бывает, поджарю лично. Осторожнее, заходить издалека. Это зверь тертый. Лучше обойдите за пять домов и ползите через огороды. Вы трое налево, вы пятеро – с той стороны. Двое – к тому дому. Остальные – рассредоточиться на этой части. Арбалеты держать наготове. Пошли.

* * *
- Если почки отвалились, минералка не поможет, - буркнул граф. – Вы меня удивляете, мой лорд. Какой ручей? Если бы погоня была в сутках от нас, ручей бы нас спас. Сейчас это бесполезно. Придется либо принять бой, либо обхитрить их. Но как это сделать, если у них собаки?
Малькольм вздохнул и вдруг исчез. Пропал прямо на глазах смотревших на него товарищей. Рем отпрянул, Тин фыркнула:
- Позёр.
Санрайз воскликнул:
- А мы?
Из пустоты раздался голос вампира.
- Я посмотрю, что там снаружи.
Дверь будто сама по себе открылась и тут же захлопнулась.
«Без выпендрежа не может, - презрительно подумала Тин, - достал уже. Мы все тут отдуваемся, а он впечатление производит».
Малькольм вышел из их убежища и внимательно огляделся по сторонам. Это был довольно тесный двор. Заброшенный домишко, заброшенная конюшня, заброшенный сартир («А воняет, как жилой» - с отвращением подумал вампир), заброшенный огород, по пояс заросший бурьяном. Вдруг слева, с противоположно стороны от погони истерично залаяла деревенская собака. Малькольм вздрогнул. Попадись ему сейчас хоть одна псина, порвал бы на месте. Собака лаяла хрипло, с надрывом, и вдруг… граф застыл от неожиданности… послышался короткий щелчок, и собака, взвизгнув, замолчала.
«Черт, черт, черт! – мысленно завыл вампир, - хозяева не расстреливают своих собак из арбалетов». И тут он увидел, как бурьян на краю двора шевелится. Послышался тихий металлический шорох – кто-то снова взводил арбалет.
Малькольм, невидимый, выскользнул за калитку. Он обошел двор снаружи, по пути заметив у дальних домов перебегающие серые тени стражников. Вампир обошел собачьего убийцу сзади. Там была нехилая дыра в заборе. Рядом валялась мертвая собака. Вампир пролез в дыру тем же путем, что и арбалетчик. Воин лежал там, удобно устроившись в бурьяне. Он занял позицию и теперь ждал остальных. Вампир ждать не стал. Кинувшись на ничего не подозревающего арбалетчика сзади, Малькольм одним движением свернул ему шею, взвалил тело на плечи, взял арбалет и в три прыжка оказался в конюшне.
- Всех желающих выжить в ближайшие десять минут, прошу за мной.
- В чем дело? – лорд Аргор выхватил меч.
- Этого молодца я нашел в кустах неподалеку. А это здание скоро будет окружено. Они явно знают, что мы здесь. Оставьте лошадей и перебирайтесь из конюшни в дом. Там у нас будет шанс. Лорд, у вас есть два арбалета. Вот третий. – вампир передал трофейное оружие Рему. Пожалуйста, не спорьте сейчас. Я попробую обмануть их. - С этими словами граф снова испарился в воздухе.
- Он не может меньше понтоваться и меньше болтать? Все это подозрительно. – громко высказала свое неудовольствие Тин.
- Идем. – лорд Аргор принял решение. Весь отряд, оставив лошадей в конюшне, перебрался в дом, стоявший рядом, в этом же дворе.
Вампир тем временем под прикрытием тени оттащил труп арбалетчика недалеко в сторону, по направлению к реке. Он даже задержал дыхание, когда проходил мимо двух воинов, которые пригнувшись пробирались к двору, в котором засел отряд Аргора.
Вампир бросил труп на видном месте и шмыгнул обратно. Снова миновал арбалетчиков и никем не замеченный, пробрался в дом. Двери и окна начали баррикадировать.
- Конюшню окружат полностью минут через десять. Дьявол! У нас только три арбалета. А у них – по арбалету на нос. Это у тех, кого я видел.
- Вспухнем мы здесь, - зло бросил Владимир.
- Возможно, - подтвердил граф. – но я все же надеюсь, что моя уловка сработает. Я бросил труп за пределами кольца. Вроде как мы ушли обратно, в сторону реки. Но чуть в стороне. И убили солдата и прорвались. Если они не слишком умны и опытны – не должны догадаться.
- Хорошо. Будем надеяться, что все пройдет удачно. – Аргор осмотрел дом, в котором, вполне возможно им придется обороняться. – Рем, Владимир, подтащите стол к окну.

Через десять минут отряд лорда закончил приготовления, и люди засели тише мышей. В то же время Тин уловила шорохи, тихие звуки шагов и приглушенные команды.
- Ну вот и понеслась, - почти беззвучно, сказал Аргор, - они здесь. Было явственно слышно, как несколько людей прошли совсем рядом с дверью, протоптались по порогу, еще кто-то прошуршал у задней стены. Тин выглянула в щель – конюшню окружили. Четверо арбалетчиков встали напротив запертых дверей в конюшню. Копейщики – по двое с каждой стороны стояли по обе стороны двери, спинами к стене.
Вдруг карий глаз ее, смотревший в щель, округлился от удивления. Откуда-то сбоку к дверям конюшни подошла эльфийка. Таких Тинвэ еще никогда не видела – та вела себя очень странно – слишком спокойно, слишком уверенно. Эта брюнетка явно была здесь одной из главных. У нее не было никакого оружия. Но в руке она держала… две подковы.

* * *
«Что за черт…» - только успела подумать Тин, как незнакомая эльфийка размахнулась, послышался какой-то звучный рявк – и подковы в тонкой руке вдруг начали светиться. Металл раскалялся, пока не стал ярко-оранжевого цвета. Тогда Торок размахнулась и метко зашвырнула подковы в щель над дверьми конюшни. От старости одна из досок там выкрошилась.
Внутри послышался негромкий хлопок, визг и метание лошадей. Тут же эльфийка громовым голосом скомандовала:
- Штурм!!
Копейщики распахнули двери и отскочили. Арбалетчики дали залп внутрь. После этого копейщики с диким ревом ринулись в конюшню.
Вдруг внутри затихло. Эльфийка на улице вздрогнула и кинулась за арбалетчиками. Тин видела, как все они вышли из конюшни. Как потом, хромая, оттуда же вышли две оставшиеся в живых лошади.
«Что сейчас будет?» - отрешенно подумала Тинвэ.
А на улице началась неразбериха.
Капитан рвал и метал. Эльфийка думала. Солдаты вылезли из своих засад и сбились в кучу перед конюшней. Кто-то доставал трубку, кто-то присел на порожек. Но идиллия продолжалась недолго.
- Какого хрена вы тут разложили свои задницы? Навоевались, ушлепки? Сержант!
- Я!
- Я!!! Головка от патефона! Какого … расселись? ?*%%%()_;№№»
- А что делать, капитан?
- ;№»%?()_?%№№###
- ??
- $%*^^…мать…%#...жопу…%##»…лошадь…№:
- Так точно, капитан!

Тут к эльфийке подошел один из местных крестьян.
- Госпожа, мы нашли одного из ваших воинов. Что делать с телом?
Торок люто взглянула на крестьянина:
- Какое тело, мать твою?
- У следующего дома, ближе к реке.
- СЕРЖАНТ! Кого из твоих грохнули? Кто шел со стороны реки? Почему не доложили?
Сержант метнулся глазами по солдатам.
- Жека со второго отделения!
Вдруг два бойца вышли вперед:
- Мы шли со стороны реки, но Жека с нами не было. Он шел один. С той стороны. – солдат ткнул пальцем в противоположную от реки сторону, в бурьян.
- Хорош засирать мозги, уроды. Собрались и быстро за ними! Они не ушли далеко без лошадей. Вы двое, за собаками! – капитан был злой, как гадюка.
- Подожди, капитан, - эльфийка уперла руки в бока и упрямо уставилась в землю. – Как Жек оказался в стороне реки, если его позиция была совершенно в другом месте?
- Не знаю, %;;%№; какая разница? Мы телиться будем здесь или догонять? Может ты похоронить его предложишь сейчас? С почестями, гимнами и флагами?
- Нет, - Торок нахмурилась, - они знали, что мы идем. И просто нае##ли нас. Они не ушли из деревни. Они где-то здесь. – эльфийка огляделась вокруг. Заброшенный дом, «ну вряд ли беглецы имели наглость спрятаться так близко, если знали об окружении».
- Я знал, что не надо тебя слушать! – заорал капитан, - зачем мы оставили собак? Я потерял бойца из-за тебя. Ты, эльфийская дура, тебе пофиг, а у меня каждый человек – на вес золота.
- Не ори, капитан. Я не виновата, что они уделали твоего бойца. Они не такие дураки, как мы думали.
- Меня достал этот разговор. Эта деревня. Этот урод! – с этими словами капитан поднял арбалет и выстрелил в крестьянина. Несчастный сделал в воздухе сальто назад и упал со стрелой в горле.
- Дьявол, ты что делаешь, придурок? – эльфийка шагнула на капитана, но тот не отступил. Кураж заставил его позабыть об опасности этого обманчиво хрупкого существа.
- Ты запарила меня хуже горькой редьки, Торок. Отвали. Это ты во всем виновата. Ты повела нас по ложному следу. А они сбежали. Ты говорила, что у них мало шансов. А они убили моего человека.
- Прекрати истерику. Визжишь, как девчонка.
- Я девчонка? Я тебе сейчас покажу, кто из нас девчонка, а кто мужик!! Взять ее!
Солдаты, привыкшие выполнять приказы капитана беспрекословно, на этот раз засомневались в успешности операции. Но трое все таки решились и уверенно кинулись на эльфийку.
Торок не медлила ни секунды. Она выставила вперед раскрытые ладони и с пальцев прямо в лица воинов хлестнуло черно-красное пламя. Дикие крики огласили окрестность. Несколько секунд, и дело было кончено. Пламя прожигало плоть до самых костей в считанные мгновения.
- Ах ты тварь! – капитан вынул меч и бросился на Торок. Эльфийка легко увернулась от неповоротливого мужика и схватила его за глотку.
- Слоять… - злобно прошипела она, - стой, говнюк, на месте и не шевелись. Иначе пиз#$ц тебе, ясно? – Глаза ее были, словно две черные щели. Она выдернула меч из пальцев капитана и отбросила его в сторону.
- Стрелять, капитан? – сержант топтался на месте и жалобно смотрел на cцепившуюся парочку.
- Я тебе стрельну, козлина косоглазая, - дурным голосом взвыл капитан. – Торок, отпусти меня по-хорошему, иначе мои ребята тебя и правда утыкают болтами. Ты ловкая козочка, но от десяти арбалетов не увернешься.
- Заткнись! Пусть они отходят, иначе я тебя прижарю.
- И станешь похожа на ежа. Сдохнешь, дура ушастая, все равно сдохнешь!!!
Наемница оказалась в очень непрятной ситуации. Если сейчас немедленно что-нибудь не произойдет, она имела все шансы стать самой мертвой эльфийкой в этой деревне.

* * *
Наемник стоял у окна на втором этаже и молча наблюдал за происходящим на дворе. Пять минут назад, отобрав арбалет у сопротивляющегося Рема он поднялся по лестнице и занял позицию над двором. Растрескавшиеся ставни, болтающиеся на полуоторванных петлях, скрывали его от стоявших снаружи. К слову сказать, картина перед ним открывалась прелюбопытнейшая, безукоризненный штурм конюшни впечатлил Владимира. Стоявшие внизу люди были профессионалами, не толпой идиотов стражников, не тупым зверьем Нигматуна прущим напролом на мечи, а Профессионалами с большой буквы. В их намерениях не было ничего скрытного и после неудавшегося штурма сарайчика, стало ясно что им был дан приказ уничтожить цель, а не пытаться захватить живьем. Насколько наемник недолюбливал графа, но и он после недавних событий признал одну простую вещь. Если бы не Малькольм, они сейчас валялись бы утыканные арбалетными болтами. Способности вампира пришлись как нельзя кстати в данной ситуации.
Наемника внезапно кто-то тронул сзади за плечо. Нервы были напряжены до предела и только железная выдержка и опыт нахождения в подобных ситуациях удержали его от вскрика. Он медленно обернулся и увидел перед собой Тин. Девчонка держала в руке один из метательных ножей. Владимир осторожно посторонился, давая ей возможность обозреть происходящее. Эльфа наклонила голову к самому уху наемника и не отрывая взгляда от происходящего во дворе прошептала:
- Похоже она тут главная..,- Тин сделала едва заметный жест в сторону Торок.
- Вряд ли... скорее она наемница,- Владимир слегка прищурился,- верховодит вон тот хмырь с нашивками капитана...
- С чего ты взял что она наемница?- Тин осторожно отлепилась от окна и посмотрела в глаза собеседнику.
- Рыбак рыбака, видит издалека...- попытался пошутить Владимир, но споткнувшись об яростный взгляд эльфы смешался и стал объяснять,- оружия у нее практически нет – это раз; магией от нее разит за версту, как от алкаша перегаром – это два. Делай выводы...
В это время события во дворе сделали угрожающий поворот для объекта их рассуждения. Три обгоревших тела рухнули на сырую землю, а эльфийка заслонилась испуганным капитаном.
- Может она одна из магов Кираполиса.,- еле слышно фыркнула Тин.
- Все маги, кроме наемных, носят на одежде знаки различия,- Владимир поднял арбалет прислоненный к стене и начал крутить вороток натягивая тетиву,- это закон, маг принадлежащий к определенному клану не имеет права скрывать эти знаки. Скорее всего она наемница, и причем наемница экстра-класса, жестокая, бессердечная и очень дорогая машина для убийства.
- Что ты собираешься делать?- прошептала Тин наблюдая как он укладывает в желобок тяжелый арбалетный болт с двойным оперением.
- Она самый опасный персонаж нашей сегодняшней драмы...,- Владимир поднял арбалет и прицелился,- и ее необходимо уничтожить, во что бы то ни стало..
Тин резко дернула наемника от окна и прижала к щелястой стене:
- Эру... ты с ума сошел смертный, ты же нас сразу демаскируешь!
- С остальными мы справимся...,- Владимир дернулся, но маленькие руки Тин неожиданно крепко вцепились в отвороты его плаща,- пусти меня... Она должна умереть и немедленно!
- Отдай мне арбалет человек,- прошипела Тин.
- Нет!- наемник снова дернулся, на этот раз сильнее.
- Отдай мне этот чертов арбалет или... клянусь Мандосом, у тебя сейчас будет стальное отравление...,- рука Тин приблизилась к лицу Владимира, и он увидел в ней один из подаренных им ножей,- я не собираюсь сдохнуть здесь по твоей милости..
Наемник заглянул в сузившиеся зрачки эльфийки и явно прочитал там, что она не шутит. Нож блестел у самого горла и скосив глаза вниз он увидел что рука Тин не дрожит и не пляшет, как это обычно бывает у неопытных «убийц». Стоявшее перед ним существо всерьез приготовилось нанести смертельный удар тому кто недавно был для него другом.
- Ты не понимаешь...- прошептал он,- она ДОЛЖНА умереть!
- Если ты не отдашь мне арбалет, то умрешь ты...,- остро отточенное лезвие слегка коснулось шеи наемника, и Владимир почувствовал, как за ворот потекла тонкая струйка крови. Рука сама разжалась и арбалет тихо стукнулся, прислонившись к стенке.
Тин отпустила наемника и тот осторожно отлип от стены:
- В скором будущем ты пожалеешь о принятом тобой решении,- медленно проговорил он не спуская взгляда с ее глаз,- мы все... пожалеем.

* * *
Равнодушно посмотрев на наёмника, девчонка молча развернулась и вновь подошла к окну. Спустя несколько секунд, её любопытство к эльфе резко улетучилось и сменилось абсолютным безразличием с долей надменности во взгляде: "Странно. С виду вроде эльфа, но по разговору смахивает на смертную - ругается как сапожник. По человеческим меркам ей около 25, значит по нашим более 800 лет. И за всё это время, ей не надоели выражения этих смертных? Какой-то непонятный эльфийский род. Может она полукровка и людская кровь даёт о себе знать?" Тин перевела взгляд на обгоревшие трупы солдат и её лицо исказила усмешка презрения: "Боевая магия. Насколько я знаю, какую из стихий маг выбирает, этой он может уже не опасаться, так как возникает иммунитет. Так чего же она ждёт? Продемострировав такую силу, стоит как вкопанная. Она же знает, что мы здесь. Нутром чую, что знает. Формально, мы её враги. Неужели на данный момент, она надеется на нашу помощь? Какое глупое предательство собственного командира. Но в любом из случаев - мне всё равно, что с ней будет. А вообще, если взглянуть правде в глаза, она просто идеальная пара для нашего графа. Оба бессмертны, обладают магией. Неподимые герои." Девчонка слабо усмехнулась, довольствуясь сложившейся ситуацией. Подошедший сзади Аргор, слегка отвлёк её от размышлений.
- Если мы ей поможем, то сможем выбраться отсюда, - лорд говорил на удивление спокойно, будто знал заранее о том, что должно произойти.
- Она не нуждается в нашей помощи, - Тин равнодушно взглянула на эльфийку. - Так как слишком сильна для них.
- Не думаю, что в сложившейся ситуации, её сила чем-то может помочь ей. Мы можем отвлечь их ненадолго и за это время, она успеет с ними совладать, - Аргор ненадолго обернулся в сторону стоявшего у стены арбалета.
Эльфа медленно развернулась, остановившись в полуобороте и смотря исподлобья на вампира: "Ей можно было бы помочь, хотя бы ради сохранения собственной тайны. Если она приглянётся нашему непобедимому графу, то возможно он наконец заткнётся и перестанет всех доставать своими вопросами. Главное - это сохранение Его жизни, любыми способами." Тин искоса посмотрела на лорда и её глаза незаметно сверкнули янтарным блеском.
- К чему такие жертвы? Малькольм может стать невидимым и прекрасно отвлечёт солдат, а мы лишь немного поможем нашей незванной гостье. Но лидер отряда - ты, так что решать только тебе, - девчонка мельком взглянула в глаза Аргора и отошла от окна, нехотя прокручивая кинжал в руке.
- Она же одна из твоих, неужели тебе всё равно, что с ней будет? - Рем удивлённо проследил за эльфой, остановившейся рядом с Владимиром, с абсолютно безразличным взглядом.
- Она не одна из моих. Синдар я узнаю сразу и безусловно сделаю всё, чтобы помочь своему народу. Что же касается остальных, то они сами попадают в такие ситуации, значит должны уметь сами и выбираться из них, - Тин прислонилась спиной к стене, рассматривая рукоять кинжала.
- Но тогда почему же там, в Кираполисе, ты помогла нам? Мы ведь не эльфы, - мальчишка слегка повысил голос, но Санрайз одёрнул его, напомнив о должном сохранении тишины.
- Потому что ты попросил меня об этом, - она подняла глаза и Рем невольно сделал шаг назад, поражённый насколько холодным и бездушным был её взгляд.
- Обменяетесь любезностями позже, - Аргор хмуро посмотрел на спорющих и перевёл взгляд на Владимира. - Ситуация складывается в нашу сторону и грех этим не воспользоваться.
- Не смотри на меня. Я остаюсь при своём мнении, - тихо проговорил наёмник, никого не заставив усомниться в твёрдости своих слов.
- Мы ждём тебя, Аргор, - Тин быстро прокрутила лезвие между пальцев и склонила голову чуть на бок, смотря на собеседника. - Время уходит, решай скорее.

* * *
А тем временем во дворе продолжалась милая беседа:
- Капитан, прикажи своим людям отойти. Пусть положат на землю свои #$#ые арбалеты и валят отсюда.
- Разбежался! Чтобы ты тут из меня кокса наделала?
- Отличная идея! - рявкнула Торок и без лишних рассуждений ухватила Ирнеса за задницу. В ту же секунду капитан начал извиваться, будто гадюка на сковородке и заорал так, что, казалось, из него вытягивают кишки.
- Ну что, хватит? Или еще? - Торок рычала ему на ухо, оскалившись, как голодный леопард.
- С-ссскотттина. Ты гадина...
- Не слышу приказа об отступлении. Давай!
- Черт, Торок, ты за это заплатишь.
Но голос его уже не был столь уверенным. Ирнес явно был готов отступить.

* * *
Возможно, командир и в самом деле оказался бы достаточно разумным, чтобы отыграть назад, даже после всего случившегося, или же идея с отступлением была лишь хитрой тактической увёрткой, наверняка сказать было нельзя. Арбалетный болт, предназначенный для тяжёлой брони и потому прошедший через голову как нож сквозь масло, поставил точку в колебаниях Ирнеса, и окровавленное тело рухнуло наземь. Капитан был не одинок, ещё два солдата, державшие арбалеты наизготовку, пополнили печальный список потерь армии Кираполиса.
Они оказались и в самом деле профессионалами. Вместо того, чтобы начать палить по предполагаемой цели, что, учитывая толщину брёвен дома, было занятием заведомо бесперспективным и окончательно бы их погубило, отряд замер, стараясь соориентироваться в обстановке.
Между тем ситуация была действительно сложной. Преступники, за которыми они охотились, и в этот раз показали своё коварство, убрав командира, но оставив живой наёмницу, чей статус в настоящий момент был крайне неопределённым. Время, которого на жизнь оставалось ровно столько, сколько требуется для перезарядки арбалета, не оставляло солдатам ровным счётом никакого выбора по поводу своей недавней союзницы, и судьба Торок была решена. Если бы не одно "но" - капитан, которого уже списали со счетов, вдруг начал шевелиться...
Эльфийка, обладавшая некоторыми магическими способностями, в ситуации разобралась быстрее, чем люди, держащие её на прицеле. Воспользовавшись тем, что бдительность стрелков слегка ослабла, она, предоставив солдатам право самим пообщаться со своими ожившими товарищами, которые и в этот раз последовали примеру капитана, быстро перекатилась по земле, скрывшись за деревенскими домами. Громкие вопли, донёсшиеся до неё, показали, что зомби и живые как всегда не поладили друг с другом.
"Валить надо отсюда, вот что." - решила Торок. Разрозненные мысли, уже давно мелькавшие в голове, наконец объединились в одно конкретное желание, предполагающее поискать работу в каком-нибудь другом месте, желательно подальше от логова безумного колдуна. Она уже совсем была готова претворить это намеренье в жизнь, но какая-то тёмная тень, метнувшаяся к ней от ближайшего забора, заставила внести коррективы в список приоритетов. Эльфийка дёрнулась было, однако у вампира реакция оказалась быстрей, а товарищи Малкольма довершили начатое им.
- Почему бы нам просто её не убить. - тихим спокойным голосом, как будто речь шла о посещении заурядного трактира, сообщил Владимир. Нож его, довольно остро наточенный, маячил в опасной близости от шеи Торок. Странно, но девушка не кричала, хотя в её положении это было бы глупо в любом случае - разъярённые солдаты в случае чего колебаться будут не дольше, чем нынешние противники.
- Нам нужен "язык". Думаю, эльфийка не настолько преданна своим хозяевам, чтобы отказаться помочь нам в сущем пустяке. - чьи-то грубые руки приподняли голову, и Торок увидела человека, пристально смотревшего на неё своими серыми холодными глазами. По описанию очередной нежданный знакомый вполне походил на предводителя этой шайки.
- Что тебе надо? - злобно процедила она, поскольку особого выбора как-то и не оставалось.
- У вас наверняка были какие-нибудь пароли, опознавательные знаки. В темноте, кто сможет отличить врага от друга, особенно если голос кажется знакомым... Ты ведь хочешь жить, не правда ли? - голос Аргора имел скорее утвердительную, чем вопросительную интонацию. Судя по короткому кивку, жить ей хотелось, и даже очень.
- Ты хочешь? - глаза пленницы широко раскрылись, очень уж безумной показалась ей внезапно мелькнувшая в голове мысль. Но в прежние поступки беглецов такой поступок укладывался вполне.
- Поиграть в пиратов? - жёстко усмехнулся Аргор. - Почему бы и нет. Теперь, когда мы лишились лошадей, любой патруль догонит нас без труда, а я собираюсь выбраться из владений доброго старче. Любой ценой.

* * *
Торок поднялась на четвереньки, постояла немного, давя головокружение, и уселась на землю. Прислонилась спиной к забору, отбросила косу за спину и огляделась. Внешне спокойно и покорно, но глаза ее не упускали ни одной мелочи, искали хоть крошечную лазейку, хоть призрачный шанс. Торок была пленена. Впервые за долгое время. "Дьявол, взяли как трофейную кобылу", - бесилась эльфийка сама на себя.
Это были они, те самые, что сперли какое-то летучее дерьмо у какого-то старого маразматика, которому служил ныне покойный капитан. Пятеро мужчин и девица. Ей дали лишь описание главаря - и это точно был он - эта холодная безжалостная сталь в глазах говорила красноречивее всех слов.
На прочих Торок взглянула мельком, отметив того здоровяка, что предложил пустить ее в расход. Девица оказалась эльфийкой. Вполне себе эльфийка, как все местные - чистоплюйка и недотрога. Глаза ледяные, рожа презрительная.
Еще один красавчик другого плана - светлые волосы и ясные глазки. Слишком молод.
Третий мужчина - вовсе пацан.
Четвертый - вампир - от этих и вовсе не знаешь, чего ждать. Как он вообще работает в команде? Они же все аристократы хреновы и одиночки. но это их дело.
Черт, какая ирония. Ей заплатили, чтобы она нашла беглецов. А теперь они никому не нужны (капитану уж точно) и ко всему прочему они нашли саму Торок. Как неприятно.
Ну чтож, раз заказчик мертв, какая разница? Против этих ребят она лично ничего не имела. Но если они надумают испортить ей шкуру, шкуры затрещат у них самих.
Наемница поморщилась (в голове все еще гудело) и сняла с пояса фляжку. Самоутверждающе сделала два глотка. Коньяк был отличным. Вампир в идиотской рубашке сглотнул и дернул уголком рта. "Думаю, никто из них не отказался бы сейчас выпить", - злорадно подумала Торок и убрала фляжку.
- Корабля тебе сегодня не видать. Игру в пиратов придется отложить, - Наемница смотрела на Аргора, признавая за ним пока право победителя. - Они наверняка уже отплывают.
Перед глазами Торок яркими картинками встали подробности последней схватки во дворе заброшенного дома. - Оставшиеся восемь арбалетчиков не собирались раздумывать долго после того, как капитан и двое их товарищей рухнули с болтами в жизненноважных органах. Несложно было определить место, где засели стрелки. Солдаты мгновенно перегруппировались, четверо дали слаженный залп по прикрытому ставнями окну, заставляя стрелков отойти вглубь комнаты, и отделение стало отступать. Еще один солдат не успел увернуться от наседавших зомби. Он отчаянно сопротивлялся, но меч воина завяз в груди капитана, и бедолагу разодрали на части. Остальные семеро благополучно удрали.
- Но если нет корабля, может быть сгодятся лошади? Там, - Торок ткнула в направлении двора, где произошла бойня, осталось семь трупов. Значит, есть семь свободных лошадей. Неужели не поместитесь?
- Где лошади? - Аргор был немного расстроен неудачей с кораблем. Но все же лошади уже много значили и значительно облегчали положение.
- Мы оставили их за несколько домов отсюда, на краю деревни. - Торок поднялась на ноги. Владимир не спускал с нее глаз, держа на прицеле арбалета.
- Перестаньте. - наемница обращалась исключительно к предводителю. - Неужели ты думаешь, что я нападу на вас? Какого дьявола твой человек размахался арбалетом? Смотри, а то ненароком кому-нибудь глаз вышибет. Я была всего лишь наемницей в этом отряде. Я сражаюсь не за идею, а за золото. Мне все равно, кто ты, чем ты занимаешься, с кем и куда идешь. Ты убил моего работодателя. Значит, теперь я свободна от контрактов и договоров. Если тебе нужет боец, можешь нанять меня. Но хочу предупредить, я беру дорого и половину вперед.
Торок пронзительно свистнула, и через минуту послышался дробный перестук. Обе лошади эльфийки подошли и остановились в шаге от хозяйки.
- Пошли упыря за лошадьми. - наемница достала из седельной сумки яблоко и сочно хрустнула, - солдатские клячи не настолько умны, чтобы не разбегаться по огородам.
Малькольм мигом надулся:
- Я не упырь, попрошу заметить.
- Вот великая разница! Упырь, вурдалак, москит-переросток - все вы кровососы одинаковые.
- Как вы до сих пор живы при такой манере общения? - граф был зол как черт, - На месте любого из ваших знакомых я бы вас придушил.
- Рискните, Ваше Благородие, - глумливо ответила наемница.
- Не стану. Сейчас по крайней мере. - пообещал вампир.
- Хватит! Владимир, Рем, приведите лошадей. Возьмите всех, которых сможете поймать. Лишние нам не помешают.
Торок взяла своих лошадей под уздцы и весь отряд вернулся в заброшенный двор.
Наемница обошла каждый из трупов, обшарила карманы и пояса. С каждого сняла по небольшому кожаному мешочку, очевидно с золотом. Последнего она обшаривала особенно долго, но ничего не нашла. Тогда Торок вздохнула, уселась на ноги трупа и стала деловито стаскивать с него сапоги. В воздухе разлилась вонь давно не мытых ног и не слишком чистых портянок. В правом сапоге под стелькой было спрятано несколько монет. Эльфийка взяла деньги и поморщилась:
- А говорят, что деньги не пахнут. Тебе повезло, брат, - обратилась она к трупу, - грибок бы тебя скоро доконал.
Таким образом, добычу ее составило немного золота, фляжка с коньяком и серебряное кольцо.
- Да уж, небогато. – пробурчала Торок, но быстро рассовала добытое по карманам.
- Эй, ты! – эльфийка ткнула пальцем в сторону крестьянина, затаившегося за дырявым забором, - Иди сюда!
Селянин понял, что ему не скрыться, и робко вылез из укрытия. Эльфийка протянула ему несколько золотых монет.
- Вот возьми. Ты должен похоронить этих людей. – она кивнула в сторону убитых солдат.
- Да госпожа. Я все сделаю. - и крестьянин мигом смылся.
В этот момент вернулись Владимир и Рэм. Они привели семь лошадей.

* * *
Все время от деревни до стоянки граф молчал, как рыба. Новая участница путешествия заставляла его задуматься. «Как иногда жизнь выворачивает наши судьбы наизнанку, - размышлял вампир, глядя, как Тин поравнялась с наемницей и о чем-то заговорила, - всего несколько часов назад эта злющая бестия охотилась за нами, вынюхивала следы, замечала самые маленькие признаки нас, чтобы убить. Загнать в угол, грамотно напасть и убить, понеся как можно меньше потерь. Гадкая у них с Владимиром работка. А теперь она преспокойно едет рядом с бывшей дичью и еще работает на эту самую бывшую дичь. Хотя, работает или нет, это пока вопрос спорный. Они с Аргором так и не договорились о наёме и оплате. Но скоро все должно встать на свои места. Интересно, чем все это кончится? Мне эта дама кажется довольно опасной, не в пример ласковой и нежной Тин» - граф снова взглянул на эльфиек. Они пытались беседовать, но вот глаза брюнетки неожиданно сузились, губы искривились в саркастической ухмылке. Тин отъехала в сторону, а наемница насмешливо глянула ей в след. Потом она покачала головой и больше уже ни с кем не говорила.
На стоянку встали через час. Владимир насычился и был еще более похож на злого медведя-шатуна, чем обычно. Он то и дело поглядывал на наемницу. «Боится что ли, что она все его деньги заработает»? – граф откровенно веселился, глядя на него. «Надо же. Одна эльфийская девица, а сколько переполоха, сколько удовольствия. Как все мечутся и прыгают. Никакой цирк не нужен. Только наемница – эпицентр концерта – сидит себе спокойно и… черт! Пьет коньяк!! Проклятье».
Пока Рем с Санрайзом развлекались крестьянской сивухой, Торок на самом деле успела достать из седельной сумки одной из своих лошадей одеяльце, кусок сыра, хлеб и принялась есть, прихлебывая изредка из шикарно пахнущей фляжки. Она сидела дальше всех от костра, получив таким образом возможность наблюдать сразу за всеми в лагере.
«А ведь мерзнет наверняка без костра. Знаю я этих огненных. – вампир вспомнил свою жену, огненную эльфийку, которая постоянно тянулась к огню. – Они ненавидят холод и сырость». Но наемница, если и мерзла, то ничем не выражала свое неудовольствие, тем более, что у нее было такое замечательное согревающее средство.
Тин наоборот присела к самому костру, протянув к огню тонкие руки. Они казались почти прозрачными. Пальцы были розовые а ноготки овальные и блестящие. Огонь бросал отблески на ее глаза. И Малькольму показалось, что они не карие, как обычно, а янтарно-желтые.
«Господи-Боженька, как выпить хочется… - вампир укусил себя за палец и жалобно поджал губы, - а побираться гордость не позволяет».
В это время Аргор и Санрайз уселись неподалеку от наемницы, и граф решил втянуть ее в разговор. Может все таки перепадет глоточек коньячка.
Он подошел и присел рядом с Аргором:
- Мой лорд, так нас теперь семеро? Приятно, что в отряде появилась еще одна женщина. Порой бывает так мерзко от кровавых пейзажей, что глаз не на чем остановить. Женщины в этом отношении, особенно эльфийки, радуют душу лучше всех красот этого мира. – вампир мельком взглянул на наемницу. Она криво улыбнулась, но промолчала.
- Я еще не решил окончательно, будет ли эта девушка с нами, - серьезно сказал Аргор. Мы должны обговорить некоторые организационные моменты.
Вампир наморщил нос:
- Это, конечно, ваше дело, мой лорд. Не смею вмешиваться. Но уж узнать у девушки имя было бы хотя бы прилично. – граф вскочил и театрально раскланялся, - граф Малькольм Кондор, к вашим услугам, леди. Позвольте узнать ваше имя.
Наемница хмыкнула и сказала:
- Торок. Зовите меня – Торок. А за услуги придется сначала заплатить.
- Торок? – вампир присвистнул, - знакомое имечко. – он насмешливо посмотрел на эльфийку, - но я думал, что к этому демоническому имени прилагается больше когтей и зубов.
- Считаешь, зубов не хватает? – Торок криво усмехнулась в ответ, - может, одолжишь парочку, зубастый? У тебя, я смотрю, перебор. Давай, ты улыбнешься, а я выбью.
- Фу, какая злая девочка. Где же эльфийские манеры? – вампир уже откровенно насмехался.
- А мне за манеры не платят. – парировала Торок в том же тоне.
- Чтобы платить, нужно сначала узнать, на что ты способна. – графу уже почти удалось направить разговор в нужное русло, чтобы наемница хоть пару слов о себе сказала.
Санрайз улыбался, слушая это состязания в острословии.
Рем в это время подсел к Тин. Эльфийка сидела у костра, временами поглядывая в темное небо. Там, среди облаков плыла почти полная луна.

* * *
Торок не жалко было коньяка. В запасе у нее лежала еще целая фляжка – снятая с мертвого. Просто она не спешила, что называется, преломлять хлеб с незнакомцем. Она терпеть не могла убивать тех, с кем ела у одного костра, пила из одной фляжки. А кто знает, чем закончится хотя бы эта ночь. Не придется ли им сцепиться с этим же вампиром. Поэтому она села подальше от огня, хотя озноб все сильнее пробивал ее. Хотелось тепла, хотелось опустить руки прямо в огонь и прогнать наконец гадкую мелкую дрожь, что не давала расслабиться. Коньяк согревал. Но Торок знала – это ненадолго. Скоро придется доставать второе одеяло. Вот так граф Малькольм и остался без первоклассной выпивки.
Но он видно не очень-то и рассчитывал. Или не подал виду. Но болтал без умолку. Колким полулюбезностям не было конца. И вот они подошли тому, что логически подразумевало под собой рассказ Торок о своих если не жизненных приключениях, то умениях и навыках точно.
- Мне чуть больше двухсот лет, - сказала Торок, - Из них сто пятьдесят я воюю. Боевые маги рано начинают карьеру. Моя началась, когда мне не было шестидесяти. Это мало для эльфа. Прямо скажу – очень мало. Меня взяли на войну только потому, что туда шли все, от мала до велика. В моем мире это была самая долгая и самая кровопролитная война.
- Я понял о чем ты говоришь. – сказал Малькольм, разглядывая обтрепанные рукава своей рубашки. – Моя жена участвовала в этой войне.
- Мой род был уничтожен, и меня ничто не держало среди других, подобных мне. Потом были другие войны, и еще сто лет прошло в путешествиях и битвах за золото. А потом был этот мир. И опять битвы, битвы, войны, сражения и схватки. Деньги, драгоценности, золото и серебро. Еще пятьдесят лет. Не так много для эльфа. Но довольно долго для наемника. И лучше всего я умею, конечно же, убивать. Могу и спеть, и станцевать, и вышить тебе праздничный слюнявчик, но только убивать у меня получается лучше. Все, что может разрушать – это моя стихия. Огонь, вода, воздух, земля. Проклятия и яды. Я могу командовать людьми. Могу руководить боем. Я имела дело с тактикой и стратегией. Так что, - резко оборвала себя Торок, - я считаю, что я стою тех денег, которые прошу за свои услуги.
- А зачем тебе деньги, милая девушка? Ты… работала полтора века.
- Не твое дело, упырь. – Торок стряхнула крошки с колен и достала второе одеяло.
- Не мое, конечно. Куда уж мне удостоиться уважения такой могучей барышни. Но вот только я могу и обидеться. А могу и разозлиться. – Малькольм улыбался все так же спокойно, одними уголками губ, но было в его глазах что-то, заставившее Торок замереть на мгновение. Симпатии в ее голосе не прибавилось, но с той минуты осторожно она стала выбирать слова уже для двоих. Первым был лорд Аргор. С этими двумя Торок рискнула бы вступить в поединок лишь в самом крайнем случае.
- Не могу поверить – ты так жаждешь моего уважения? Что-то новенькое.
- Неисповедимы пути господни. А вдруг пригодится? Ну так зачем тебе такая уйма богатства?
- Дьявол, ты хоть когда спишь, замолкаешь?
- Да… - вампир все так же выжидательно смотрел на наемницу. Отставать он не собирался.
- Я хочу построить замок, - быстро и тихо сказала Торок. сказала и оглянулась. Аргор с Санрайзом не могли не слышать, но остальные сидели далеко и занимались своими делами.
- Сколько же средств нужно вложить в этот проект? - Аргор улыбнулся. – Это огромные деньги.
- А на что я по-вашему потратила сто пятьдесят лет? Все почти готово. Я нанялась к капитану потому что сюда мне было по пути. Я рассчитывала быстро отыскать вас, заработать, а заодно безопасно по реке переправиться ближе к цели. Одной все же тяжело. Теперь я хочу нанять мастеров и начать строительство. Года через два замок будет готов. Я упарилась ползать на брюхе по болотам и лесам, выискивая таких ловких ребят как вы. А ведь у меня когда-то тоже была своя мягкая кроватка с кружевным покрывальцем, цветочки за окошком и золотое вышивание в пяльцах. Я училась танцевать и раскланиваться с гостями. Но полтора века – не х@№ня. Все это время я общалась лишь с солдатней и «серым быдлом», которое обращает внимание не на прелести заката, а на прелести содержимого моего корсета. Я перестала ругаться матом. Я стала на нем разговаривать. Самое время обдумать прожитое, и начать все сначала. Хочу забыть все это дерьмо. Хочу перестать контролировать себя в приличном обществе, чтобы не срываться на непотребщину. Скоро я верну все то, что у меня отняла война. Ну, почти все. Все, что в моих силах.
Торок накинула одеяло на плечи и замолчала.

* * *
Тин покосилась на подсевшего к ней Рема и снова перевела взгляд на огонь.
- Наш граф, по ходу дела, уже "глаз положил" на эту новенькую, - мальчишка тихо усмехнулся, но заметив что реакции на его высказывание не последовало, затих, молча наблюдая за эльфой.
Девчонка медленно поднялась, развернувшись к лесу и пристально вглядываясь в темноту. Вой, раздавшийся где-то вдали её слух не мог не уловить, но он не был похож на вой обычных волков, выходящих ночью на охоту. Тин подняла глаза к звёздному небу. Полнолуние должно было вступить в силу только на следующую ночь, что несколько радовало, но не объясняло того, что она услышала. Рем с некоторым недоумением уставился на собеседницу.
- Что-то случилось?
Но ответа он так и не получил, так как эльфа осторожными шагами отошла к самому краю небольшой поляны, на которой они остановились: "Что за чёрт? Вой всё ближе, но я не слышу приближающегося шороха или даже хруста сухих веток. Волки научились ходить, подобно эльфам? Чушь! Этого не может.." Тин резко прервала свои мысли, столкнувшись взглядом с яркими горящими глазами, красного цвета и невольно отшагнула назад, медленно вытаскивая из-за спины фламигеру. Рем не спеша поднялся на ноги, не отрывно наблюдая за эльфой. Девчонка ошарашено уставилась на приближающуюся напасть. Одни глаза и тихое рычание. Ни шкуры не видно, ни лап, ни даже зубов. Она высоко подняла руки, намереваясь нанести обрущающий удар сверху, как одна из тварей прыгнула на неё. Но обманный манёвр сработал без осечек. Девчонка резко села на одно колено и молниесно очертив мечом полукруг, выставила его на летевшего на неё зверя. Лезвие как по маслу вошло в шкуру волка, вспоров брюхо и эльфа с силой перекинула его через себя. Тварь с глухим рёвом влетела в горящий костёр, едва не задев вовремя отскочившего Рема.
- Чего вы расселись? Живо поднимайтесь! - Тин отпрыгнула в сторону и на её место приземлились два скалящихся зверя огромных размеров.
Следом за ними на поляну выскочило ещё около десятка волков. Как только свет угасающего костра коснулся их шкур, очертания зверей чётко проявились.
- Какого чёрта?!? - взревел Аргор вскакивая с места и на ходу обнажая меч, рванул в сторону эльфы. - Ты что предупредить не могла?!
- Хватит орать на меня! Я не слышала их! Их даже в темноте не видно! - девчонка вытащила из пояса кинжал и метнула его в бежавшего прямо на Санрайза зверя.
Парень так и застыл на месте с широко раскрытыми глазами, глядя на упавшую в двух сантиметрах от его сапог тварь, с торчащей из загривка рукоятью кинжала.
Лес наполнился диким воем нападавшей стаи и Рем лихорадочно начал оглядываться по сторонам, стоя на одном месте как вкопанный, пока его не оттолкнул в сторону подскочивший Владимир.
- Чего ты застыл?!?
Мальчишка вцепился в одежду наёмника, дрожа как осиновый лист:
- Нам надо уходить..Уходить отсюда..Бежать..Вытащи меня отсюда!
- Да ты совсем спятил? Куда уходить? Отцепись от меня! - грубо оттолкнув от себя пацана, Владимир отпрыгнул в противоположную сторону в тот момент, когда между ними проскочили двое волков.
Санрайз со всей силы резанул коротким клинком оскаленную морду, прущую прямо на него. Меч наёмника довершил начатое и одежда мальчишки окропилась свежей кровью.. Парень резко отвернулся, стирая с лица кровь и тут же оцепенел от ужаса увиденного. Две зверюги наступали на его брата, находясь уже почти в метре от него, а он похоже и не собирался сопротивляться, лишь пятившись назад и переводя наполненные паническим страхом глаза, с одного волка на другого.
- Рем!! Рем очнись!! Убей их!! - он уже было ринулся к брату, но его отшвырнуло назад раскалённой волной огня, выпущенной из рук Торок.
Твари сгорели без остатка, превратившись в две пепельные статуи. Санрайз быстро поднялся на ноги и подбежав к мальчишке, лихорадочно затряс его за плечи.
- Ты сдурел?!? Они же чуть не убили тебя!! Какого чёрта ты замер?!?
Аргор напрочь снеся волчью голову и отводя окровавленное лезвие назад, остановился в неком недоумении. Только что находившиеся рядом с ним враги, внезапно исчезли. Костёр потух и поляна освещалась лишь бледным лунным светом.
- Какого хрена? Куда они делись? - рыцарь провернув меч в руке, напряжённо вглядываясь в темноту.
- Что-то тут не чисто, - Владимир проскользил взглядом по всей затихшей поляне, но так ничего и не увидел.
- Они всё ещё здесь, - Тин выдернула лезвие кинжала из убитого зверя и плавно поднялась.
- Эти твари сливаются с темнотой. Нам нужен огонь, чтобы их увидеть, - лорд повернул голову в сторону неподалёку стоявшей Торок.

* * *
- Легко, дорогуша. - хохотнула наемница. – Гари-гари я-я-сно! – Она сиганула в центр поляны, прямо в остатки костра. Взвился пепел, тлеющие угли, багровые искры укутали эльфийку по пояс, - Чтоб бл#дь не пога-асло!! – Руки скрестились перед опущенной головой. Торок начала читать заклятие. Напевный, неожиданно глубокий и низкий голос эльфийки тек, словно раскаленная лава – медленно но неотвратимо. Это не было простое заклятие-приказ, которым она пользовалась всегда, на уровне инстинкта. Это было сложное длинное заклятие.
Отряд встал кольцом вокруг костра, выставив клинки и судорожно пытаясь рассмотреть противника. Малькольм с Тин, никогда не стеснявшиеся темноты, были теперь на равнее со всеми – также ни черта не видели. Тин схватила Рема и отпихнула его себе за спину, в ближе к центру. То один, то другой воин чувствовал легкое дуновение, будто кто-то большой пробегал недалеко от них. Малькольм рассмотрел красные отсветы волчьих глаз и грязно, совсем не по-графски выругался. Санрайз нервно рассмеялся. Лорд с Владимиром напряженно молчали, ожидая нападения в любой миг.
Но вдруг за спиной у них заклятие подошло к кульминации, Торок взревела раненным буйволом, эхо от ее рявка разнеслось далеко окрест. Оглянувшийся лорд увидел, что под скрещенными руками наемницы рдеет дикое рвущееся пламя. Торок вдруг пригнулась и пружиной подпрыгнула вверх. Таких диких прыжков Аргор не видел уже давно. Торок сиганула от бренной земли метра на полтора, раскрыла руки, изогнувшись так, что, казалось, спина человеческая не в силах была бы выдержать такого излома. В тот же миг освобожденное пламя волной плеснуло во все стороны, будто из вулкана. Багровые отсветы отражались в глазах людей, прыгали по лицам. Все будто застыло на миг и Аргор видел, как огонь куполом накрывает центр поляны, оставляя нетронутыми костер и тех, кто стоял вокруг, но дальше сплошной волной разливается кругом, затопляя всю поляну и прибойной волной шваршнув в деревья и кусты. Лес загорелся, словно сухостой, а по поляне с обозленным воем носились и катались горящие звери. Огонь этот легко зажигал, но и потушить его было несложно. Волки, катавшиеся по земле быстро сбили пламя и теперь были ясно видны в свете горящего кругом леса. Дымящиеся шкуры, обгорелые хвосты, люто лязгающие челюсти.
«Не зря прыгала до звезд, - содрогнувшись подумал Аргор, - не хотелось бы попасть под такую волну»
Сзади послышался глухой удар. Малькольм оглянулся на миг. Торок рухнула на четвереньки и уперлась лбом в землю. Коса ее черной змеей вилась по земле. «Значит и у этой злюки есть свой пламенный предел», - решил вампир и снова перевел глаза на окружавших их волков. «Торок сейчас не встанет. Хотя бы минуту ей нужно дать на то, чтобы очухаться». И Малькольм решительно выпустил когти, готовясь к рукопашной. «Прощай, дурацкая рубашка! Знай, я тебя никогда не любил».

* * *
Нет, эта ночка нисколько не напоминала романтический пикничок под луной, хотя в отряде и были две вполне подходящие девушки. Аргор едва успел увернуться от мелькнувшей тени, и острые зубы клацнули совсем рядом, в сантиметре от его шеи. Зверь, разрубленный едва ли не напополам, рухнул на мокрую от крови траву, а рыцарь уже отражал следующую атаку. Лишь отточенная в боях реакция позволяла ему избегать встречи с оскаленными пастями, остальное доделывал острый клинок. Волшебный меч в этот раз получал желанную кровушку в приличном объёме и теперь даже не пытался вновь пообщаться с хозяином.
Между тем отряду приходилось туговато. Не все могли сражаться наравне со своим предводителем, да и нападавших было значительно больше. Звери явно не собирались отступать на полпути - разумные не по волчьи, они постепенно сжимали кольцо, заставляя компанию всё тесней сжиматься вокруг костра, там, где сидела на корточках обессиленная Торок. Истратив большую часть своей энергии на заклинанье, наёмница временно выбыла из строя и сейчас с трудом пыталась подняться. Зацепившись за эту сцену беглым взглядом, Аргор почувствовала странное желание помочь девушке, но обстановка не способствовала галантности, и лорд вновь обратил внимание на подступавших врагов. Обгорелые, но по прежнему злые, волки готовились к очередной атаке.
- Судя по всему, у них на этот раз будет довольно ранний завтрак. - скупо усмехнулся Владимир, поигрывая мечом и явно намечая возможные цели.
- Или поздний ужин. - нервно хохотнул Рем, судя по отчаянному выражению лица собиравшийся дорого продать свою жизнь. Мальчишка по привычке глянул на девушку (ту, которая была ближе, похоже он так и не понял, что рядом стояла Тин), но по закусанным губам было видно, что вопрос собственного выживания сейчас волнует его гораздо больше, чем чья-то симпатия.
- Думаю, этим тварям всё равно, как будет называться их хлеб насущный. - осклабился вампир такой улыбочкой, что ею вполне можно было отпугивать волка от ягнёнка. Но на нынешних незваных гостей это, вот беда, действовало плохо, гораздо хуже доброй стали.
Затишье не продлилось долго, огромные волки кинулись на них. Однако пронзительная голубая вспышка, неожиданно разлившаяся вокруг отряда, остановила хищников, некоторых прямо в прыжке. Ослеплённые волки замотали головами, пытаясь оправиться от первого шока, но острые клинки, это лучшее лекарство от всех болезней, разрубавшие плоть на части, были им ответом.
- Быстрее! Слепота скоро пройдёт, а на второе такое чудо у меня сил уже не хватит! - проорал Санрайз. Ладони его светились, юный маг активно расходовал свои силы, едва восстановившиеся после тюремного заточения.
- Довольно мило, сюрприз за сюрпризом. - хмыкнула Тин, округлившимися глазами глядя на паренька, которого до этого считала бесполезной обузой. - Но ещё одно чудо ох как понадобится.
И в самом деле, не попавшие под вспышку волки, вышедшие из обгорелой чащобы, уже подходили на помощь к своим, уже очнувшимся собратьям. Их было всё ещё много, слишком много для такого маленького отряда...
Однако эта ночь оказалась богатой на везение. Не успели хищники перейти в наступление, как будто вихрь пронёсся по поляне и разметал мохнатые тела по всему лесу, при этом умудрившись как-то не тронуть никого из отряда.
- Вы не поверите, но я рад вновь вас видеть, мудрейший. Мы все рады, что вы как всегда спасаете чужие жизни. - сказал Аргор, глядя на материализовавшуюся перед ними фигуру. Осторожно помогая наёмнице подняться, он отметил, что Тайрон ничуть не изменился со времён их последней встречи...

* * *
- Мое почтение, присутствующим. Я нашел вас как и обещал... - волшебник в черной с вышитыми на ней золотыми символами мантии слегка поклонился, привычно опираясь на посох, и окинул взглядом поляннку. Многих из этой компании он ни разу не видел. Кроме всего прочего трава на поляне была выжжена, от кустарника остались угли, а лес вокруг жарко горел: ясное свидетельство какого-то неплохого огненного заклинания, однако кто же был чародеем? Это предстояло выяснить, но сейчас не было времени. Где-то неподалеку снова послышался жуткий вой, искатели приключений удивленно переглянулись - Представимся друг другу позже, ибо рановато вы обрадовались, эта стая не успокоится, пока жив вожак.
- Чушь, вожак должен был первым броситься в атаку - фыркнула Тин.
Колдун перевел взгляд на эльфийку, заметив странный амулет на ее шее, Тайрон слегка прищурился, как будто что-то вспоминая, однако мыслей своих не показал.
- Думаю, вы заметили, что это не совсем обычные волки и соответственно у них не совсем обычный вожак - сказал маг, пристально глядя в глаза Тинве.
Едва маг упел сказать эти слова, как с другой стороны поляны появился еще один теневой волк. Если твари до этого момента и были большими, то этот был просто черным чудовищем. Странно, но за ним больше не вылезла ни одна тварь.
- А где же все остальные? - тихо спросил Рем.
- Очевидно их больше нет, часть убили вы, часть - я, часть погибла в огне, он остался один - задумчиво ответил Тайрон, так как он сам был удивлен происходящим.
Зверь, тем временем, не спеша двинулся на своих жертв, некая сила заставляла его атаковать их, наконец волк гигантским прыжком преодолев поляну, набросился на компанию и нашел быструю смерть под ударами мечей.
- Хм... похоже кто-то контролировал эту тварь - пробормотал граф.
- Наверно опять Нигматун нас пытается достать - сказал Влидимир, вытирая меч.
- Вряд ли это Нигматун, смотрите - волшебник кивнул на тело проклятого животного, которое превратилось в облачко черного дыма и исчезло - Это магия теней, Нигматун ей не владеет. Однако, теперь пора бы и представиться. Я Тайрон, советник ордена магов... - колдун снова слегка поклонился.

* * *
Левый рукав пропитался кровью, стекавшей по плечу и капавшей с пальцев на обгоревшую землю. Мерзкого вида рваная рана от внушительных челюстей, сзади у лопатки, зарастала довольно быстро, но рукав рубашки был почти оторван и поменял цвет с белого на темно-красный. Малькольм в немой ярости воззрился на это безобразие.
- Нет, ну вы гляньте только, люди добрые. Что за судьба у меня такая поганая? Рубашки попадаются некачественные, волки бешеные, свистки сломаные, а акулы глухие. Да чтоб я еще сунулся в какую-нибудь авантюру. Да ни за что! Ни носом, ни пяткой, ни драной заплаткой! Хоть золотую гору навалите передо мной, а сверху пряник положите. Не поду!
Торок ошарашено и почти испуганно взглянула на Аргора, который помог ей подняться с земли. Сколько она помнила себя, ей никто никогда не помогал. Она не знала, что делать с этими руками, которые поддерживали ее за локти. Поэтому эльфийка быстро кивнула; не гладя на лорда, буркнула «Благодарю. Я сама» и дернула плечами, освобождаясь от этих странных прикосновений. Это не располагало к ней, наверняка. Это была надежная проверенная броня, отгородившая ее от непонятного и неожиданного. Она была из тех, кого называли «дети войны». Вся жизнь которых прошла под гул пламени, вопли умирающих и победный рев победителей. Все прочее было ей непривычно и почти страшно.
- А я думала, что кровь у упырей зеленая. – Торок сказала это, лишь бы что-нибудь сказать. Заняться чем-то и не смотреть назад, в строгое серьезное лицо, в серые глаза. Лучше уж пособачиться с вампиром. Наиграно, но зато понятнее и безопаснее.
- Сама ты зеленая. Еще назовешь меня упырем, уши оторву, поняла? И не посмотрю, что леди. – граф явно был не в духе. Кровь перестала течь ручьем, и теперь капала на землю редкими тяжелыми каплями. – И вот так каждый раз. Только раздобудешь приличную рубашку, как тут же появляются желающие ее изодрать, изгваздать, заляпать и пустить на лоскутья. Вот скажи мне, женщина, на кого я сейчас похож? – Малькольм вопрошающе поднял взгляд на Торок.
- На раненое в бою огородное пугало. – Торок стала собирать свои вещи. Продолжать ночевку здесь было бы несколько глупо. На Тайрона наемница взглянула быстро и очень внимательно, но задерживаться, конечно, не стала. Она не настолько важная птица, чтобы лезть раскланиваться и сверкать своими именами перед магами этого мира.
- Ну вот и я говорю. Пугало. Черт. - вампир поднял несчастные глаза на прочих членов команды. Вдруг он увидел Тайрона, и лицо графа прояснилось.
- Простите меня, многоуважаемый. Я совсем одичал в этих непролазных дебрях. Совершенно разучился быть вежливым и потерял всякое уважение к людям. Несказанно рад видеть вас снова. Особенно в такой момент, когда помочь нам могло только внушительных размеров чудо. Не представляете, насколько вы вовремя.

* * *
Продолжать путь отряду пришлось своим ходом, все лошади напуганные нападением волков, оборвали привязь и разбежались. Искать испуганных животин по предрассветному лесу было неспортивно, поэтому, слегка поворчав для приличия, Аргор дал знак выступать пешком. Лорд шел впереди вместе с Таироном, который что-то вполголоса у него выспрашивал. По видимо Аргор рассказывал волшебнику про членов команды, которых тот не знал, поскольку голова лорда кивала то в сторону Тинвэ, то в сторону Владимира.
Солнце едва показалось над горизонтом, когда лес внезапно кончился и перед путниками предстала зловещая картина. На все пространство, покуда хватало взгляда, стелились безжизненные развалины, заросшие деревьями и кустарником. Древние стены, оплетенные зелеными побегами, притягивали взгляд своей, потрескавшейся, но все же, по-прежнему гордой и зловещей красотой. Высокие здания практически все обрушились, не выдержав испытания временем, и только основания стен торчали из-под земли, возвышаясь над землей в самом лучшем случае этажа на два.
Не сговариваясь между собой, отряд остановился на опушке. Взгляды всех были устремлены на этот заброшенный в древние времена город. Какие тайны хранят эти мрачные, полные темного ужаса разрушенные строения?
Сбросив, возникшее неловкое оцепенение, Аргор поправил перевязь меча и первым шагнул с небольшого пригорка вниз в сторону развалин. Остальные нестройной цепочкой потянулись за ним.

* * *
"Черт, нехорошо получилось с лошадьми, - думала Торок, ведя в поводу двух своих вороных, которые, будучи живыми, всегда возвращались к хозяйке. - нужно было быть осторожнее". У обоих животных гривы и хвосты были заметно подпалены. Но шли они бодро и ничем не выражали усталость или недовольство - знали, что в случае чего быстро получат по голове от горячей хозяйки.
Граф бухтел, Владимир молча сверлил всех глазами, Тин отрешенно уставилась себе под ноги, Рем с Санрайзом устало шлепали рядом.
Отряд вышел на опушку леса и замер. Торок огляделась. Ей не нравились эти развалины. Она наморщила нос, до рези в глазах вглядываясь в нагромождение камней. Лошади фыркали. Торок сомневалась. Но выбирать пришлось не ей. Отряд двинулся вниз к развалинам. И наемница тоже не стала медлить.
Они медленно продвигались сквозь разрушенные постройки. Ветер свистел в камнях, наметая песок и принося семена ковыля. Развалины были старые, и Торок не видела смысла в блуждании по ним. Все ценное здесь либо уже давно сгнило, либо было вынесено более шустрыми товарищами.

@музыка: Sagisu Shiro - Ignorance

@темы: вампиры, Малькольм, фанфик, эльфы, Торок, Тинвэ

---

Фанфик про Малькольма

Граф проснулся в прекраснейшем расположении духа. Вчерашняя схватка с летучими крюкозябрами старого маразматика Нигматуна позволила ему выплеснуть накопившееся раздражение. К тому же отличный кусочек молодого оленьего мяса с кровью позволил вампиру забыть об эльфийке и ее эстетически-гастрономических преимуществах перед прочими созданиями. Поэтому он был вполне доволен жизнью и самим собой. Вампир лежал, не открывая глаз, и с удовольствием прислушивался и принюхивался к ночи. Совсем рядом лорд Аргор разговаривал с наемником. "Как всегда о делах, о деньгах, о всякой ерунде, - подумал Малькольм, - нет чтобы о высоком побеседовать. О женщинах, например. Благо в отряде есть одна. Хоть будет чем утешить чувство прекрасного в очередной канализации. Забавно все же будет посмотреть – как смертные в конце концов подерутся из-за недостижимого. Сомневаюсь, что эльфийка хоть одному из них ответит взаимностью. Хотя оба славные ребята, но у них нет шансов. А эльфийки – самые умные и дальновидные из женщин. Готов поставить миллион против черствой плюшки – она, сама того не подозревая, даст надежду обоим, но оба в конце концов останутся с носом".
- Ведь прежде чем реквизировать казну древнего города, нужно сначала хотя бы убедиться в его существовании. – тихо произнес в это время лорд Аргор.
«Муа…- вампир оживился, - реквизировать казну – это хорошо. Наверняка найдется среди всего этого золотого хлама что-нибудь интересное. Какая-нибудь зачарованная штучка. Или хотя бы приличная рубашка…»
Тихий треск в кустах Малькольм услышал очень давно, но почему-то думал, что это звери. Поэтому он был неприятно удивлен, когда на поляну вышли двое мужчин.

«Какого черта?» - подумал вампир, внимательно разглядывая пришельцев. Наемник довольно резко повел допрос, и граф надеялся, что Владимир разделяет мнение вампира – эти двое слишком странные. Безопаснее всего было бы убить.
Но когда дело дошло до совместного путешествия, Малькольм окончательно уверовал в то, что это ловушка. Особенно после того, как взглянул на эльфийку. Тин старалась не смотреть на них и отчего-то едва заметно поморщилась и задумчиво потёрла нос. И тогда он понял, что его беспокоило. Запах. Вампир поднялся и тихо скользнул в сторону пришельцев. Он почти вплотную прошел рядом с ними, глубоко вдохнув их запах. В следующую секунду Малькольма едва не вырвало – пришельцы воняли зверьми. Какой-то жуткой смесью старой псины и древесной коры. Запах коры почти забивал собачью вонь, к этому примешивались запахи земли, хвои, дыма и крови. Но ЧЕЛОВЕКОМ от них не пахло.
«Интересно, чем все это кончится? Если их двое, в чем я сомневаюсь, мы их разделаем. А если их десяток, таких же забавных смердючих ребят, думаю, они нас взгреют».
Отряд выдвинулся. Малькольм шел сзади всех. Он немного поразмыслил и решил, что рубашке его уже терять нечего. Поэтому он на ходу оторвал оба рукава и стал сдирать с них и раскручивать серебряный шнур, пришитый в качестве украшения. Получились две метровые веревочки. «Если это-таки оборотни, как мнится мне, то мои шнурочки могут оказаться наиболее действенным оружием. Если же нет, то значит я зря испортил свою лучшую, и надо сказать на данный момент единственную рубашку. Но будем надеяться, что жертвы мои не напрасны. Хотя, - вампир одернул себя, - о чем я говорю? Если веревочки и вправду пригодятся, то нам не сдобровать. Особенно смертным».
Рядом шла Тин. Малькольм оценивающе взглянул на эльфийку, вспомнил ее ловкость и подвижность. «То, что надо, - решил вампир, - до Аргора сейчас не добраться. Эти двое постоянно рядом с ним. А вот эта любительница экстремальных полетов на дохлых мутантах должна справиться». Приняв решение, вампир слегка тронул Тин за запястье. Эльфийка обернулась, вопросительно подняв бровь. Граф чуть наклонился к длинному острому уху и тихо шепнул:
- Что думаешь о наших новых спутниках?
- А сам-то ты как думаешь? – язвительно спросила эльфийка. И ежу было ясно, что она о них думает.
- Тихо, мышка. Не злобствуй, - мелькнули в слабой улыбке длиннющие клыки, - у меня есть одно предположение. Но я ведь не боженька, чтобы знать все на свете. Поэтому мы вместе подумаем, что делать.
- О чем разговор? – Санрайз будто невзначай отстал от остальных и теперь оглядывался на Тин. – Что-то вашей рубашке, граф, окончательно поплохело.
«Ну вот, я так и знал, - подумал вампир, - ревнует. Ну ничего. Зато будет, что в старости вспомнить»
- Да ничего особенного, - равнодушно ответил граф, - обсуждали нашу будущую свадьбу.
- ЧЕГО? – в один голос возмутились Тин и Санрайз.
- Шутка. А если серьезно, господа, то дело и в самом деле странное. – Малькольм говорил тихо. А выражение его лица оставалось таким любезным и беззаботным, как будто он рассказывал свежий анекдот.
«Вот она – аристократическая выдержка. – подумал Санрайз и улыбнулся в ответ, невольно заражаясь заданным тоном. - Даже судьбу мира он обсуждал бы с таким лицом. И все вокруг думали бы, что он просто произносит очередной комплимент даме».
- Если честно, - продолжал тем временем Малькольм, - я думаю, что эти двое – оборотни.
При этих словах Тин слегка вздрогнула и невольно коснулась амулета на шее.
- Как ты узнал? – улыбка Санрайза застыла на лице, словно приклеенная.
- Я могу ошибаться, естественно, - сказал вампир, - но от них так разит зверьем и поганой псиной… Может они знатные собаководы, конечно, а я зря на них наговариваю…
- Черт. Надо сказать Рему. – Санрайз дернулся было, но потом передумал. – Как предупредить? Как, если эти двое все время рядом? – парень взглянул на эльфийку. Тин ехала молча, отрешенно глядя перед собой.
- Против оборотней очень хорошо работает серебро. – сказал граф, - так что надеюсь, моя жертва не останется забытой. Это серебряный шнур с моей погибшей рубашки. Я собственноручно казнил ее сегодня утром. Чтобы, прошу заметить, спасти вашу задницу в очередной раз, молодой человек. – Малькольм опять ударился в актерский трагизм, грозивший перейти в искрометное шоу. Но Санрайз вовремя сориентировался:
- Граф, моя благодарность не знает границ. Заткнитесь!
Вампир с сомнением посмотрел на парня, наступившего на горло его песне и, вздохнув, протянул шнур Тин:
- Вот, возьмите. Думаю, у вас, леди, получится лучше всех. Оборотни не переносят серебра. Удушить его этим будет довольно просто, я думаю.
Глаза эльфийки распахнулись. Она отдернула руку. Девчонку передернуло. Но она быстро взяла себя в руки:
- Я думаю, лучше будет, если этот шнур возьмет Санрайз. – Тин вся дрожала, - у меня нет опыта в удушении оборотней. Я лучше как-нибудь так… Издалека.
- Да, - Санрайз подхватил ее мысль, - я справлюсь, честное слово. – Парень схватил шнур и намотал его на пальцы. – Они ведь опасны, поэтому не нужно, чтобы Тин подходила к ним так близко.
- Как знаете… - буркнул вампир. - Зашивать тебя я не буду, если они тебя вскроют. – Хотя, - Малькольм с сомнением посмотрел на Санрайза, - может и справишься. Я помогу.
Вся троица облегченно вздохнула. Теперь нужно было смотреть в оба.

* * *
Владимир не обладал звериными чувствами и острым обонянием, но это не помешало ему насторожится по поводу провожающих их людей. Насмотревшись в свое время на разных существ во множестве уголков изученного мира, он и сейчас пытался определить расу и принадлежность неожиданных спутников. Однако в этом и была неувязка: пришельцы выглядели вполне по человечески. Внешность, движения и произношение (то что когда-то помогло вычислить ракшасу, когда он был в человеческом облике) все говорило за то, что перед ним обычные крестьяне. Магическое прощупывание тоже ничего не дало. Отчего же тогда недреманное шестое чувство опытного разбойника било внутри Владимира настоящую тревогу?
Наемник осторожно обернулся и посмотрел на графа. Его светлость занимался совсем несвойственным ему делом... он не ныл! Сосредоточившись, как никогда, Малькольм рвал буквально на куски, свою рубашку. "Действительно было от чего насторожиться...",- подумал Владимир и стал потихоньку догонять идущих впереди проводников, решив что врага нужно держать как можно ближе к себе.
Ниртион беспечно болтал с Ремом. Мальчишку ничего не насторожило и вы их разговоре то и дело слышался смех. Владимир пристроился рядом с Кертисом.
- Сами то вы откуда будете?- спросил он после непродолжительной паузы.
- Да вот из того места и будем, куда сейчас направляемся,- Кертис открыто и бесстрашно посмотрел в отнюдь не дружелюбные глаза наемника,- охотились с Ниртионом на западе, теперь домой возвращаемся.
"А добыча этих двух охотников интересно где?"- этот вопрос сразу же возник в мозгу Владимира,-"И оружия при них что-то не заметно". Спросил он однако совсем другое:
- А до деревни далеко?
- С полчаса еще шагать,- ответствовал Кертис и обернулся назад,- Если ваши друзья поторопятся и не будут отставать....
Вскоре дорога опять резко взяла вверх и наконец вдалеке показался горный массив, пока ещё с трудом различимый за деревьями...

* * *
- Твои догадки безпочвенны, - Тин внимательно посмотрела на впереди идущих проводников. - Они обычные люди, а не оборотни.
- Да? И откуда же такие познания? - граф аристократично изогнул бровь.
- От них может и пахнет зверьём, но оборотни никогда бы не стали носить на себе пояса, полностью забитые серебренными болтами для арбалетов, - девчонка по-детски улыбнулась вампиру, склонив голову слегка на бок.
- Хм..Ну что ж, посмотрим. Там видно будет, - Малькольм пожал плечами, задумчиво смотря на двух человек.
Последующий путь, прошёл в молчании. Лишь Санрайз с Ремом о чём-то тихо переговаривались. Охотник резко остановился у огромного входа в пещеру и медленно повернулся к спутникам.
- Только не говори, что нам нужно идти внутрь, - Владимир недоверчиво прищурился.
- Именно так, милейший, - Кертис отвёл руку, указывая вглубь прохода. - Это самый кратчайший путь. Если пойдём поверху, сделаем слишком большой крюк. А так, совсем скоро будем в деревне. Не волнуйтесь, ход идёт строго по прямой, так что никто не заблудится. Главное не отставайте.
Человек мельком переглянулся с напарником и быстрым шагом направился в пещеру. Аргор, коротко взглянув на наёмника, пожал плечами и кивнул остальным, чтобы те не отставали. В тёмном проходе вспыхнули два ярких факела охотников, освещая длинный коридор впереди. Ниртион поровнялся с товарищем, стараясь не оглядываться на позади идущих.
- С этими то всё понятно, но как быть с вампиром? Даже если пары на него подействуют, его раса слишком сильна для них и для нас, - он говорил как можно тише, чтобы не привлекать к себе внимания.
- А что нам до него? - Кертис самоуверенно хмыкнул. - Что он сможет сделать в одиночку? Забудь о нём и лучше думай о груде золота, которая нас ожидает.
- Надеюсь, что всё получится. Это компания не тянет на тех слабачков, которых мы уводили раньше, - Ниртион хмуро вгляделся в темноту пещеры.
- Мы делаем это уже не в первый раз, тебе пора бы привыкнуть. Против целого полчища этих тварей они не смогут устоять. Успокойся, - охотник ощерился в улыбке и обернулся к отряду. - Не отставайте господа и смотрите под ноги, скоро будет спуск вниз!
Эльфа не слышала их разговора, так как идущий рядом с ней Малькольм снова принялся за старое.
- Опять пещеры, опять эта грязь. Ну неужели нельзя было выбрать более достойную дорогу? Пускай бы мы шли долго, но по крайней мере на свежем воздухе, а здесь отовсюду просто жутко смердит плесенью, - граф недовольно фыркнул.
- Да уж, это вам не царские палаты, - Санрайз слабо усмехнулся.
- Эй, экскурсовод! - Рем замахал рукой, дабы привлечь к себе внимание. - Может остановимся и поедим?
- Так вы ведь ели уже, - обернувшийся Кертис, насмешливо посмотрел на парнишку, торопливо спускаясь вниз.
- А ты не в курсе, что за день можно и два раза поесть? - мальчишка хотел сказать что-то ещё, но споткнулся о какой-то камень.
- Эх, мне бы сейчас чайку крепкого, да постельку мягкую.. - Санрайз мечтательно вздохнул, тихо посмеиваясь над ворчащим братом.
- Ну ты губу то не раскатывай, - Рем быстро поднялся, хмуро отряхиваясь. - Чай, постель..Может тебе ещё вина красного, да бабу рыжую?
- Да вобщем-то..и ты сгодишься, - юноша прыснул со смеха, увёртываясь от кулаков брата.
Девчонка тихо рассмеялась, глядя на двух борющихся юнцов. Ниртион резко остановился на небольшой площадке и повернувшись к отряду, быстро проговорил:
- Остановимся здесь ненадолго. Будьте аккуратней, справа от вас обрыв.
Кертис присел на корточки и вытащив из массивного вещь-мешка какие-то прутья и траву, сложил их в одну кучу. Поднеся к образовавшейся горке огонь, сухие ветки быстро вспыхнули, озарив бледным светом небольшую площадь вокруг себя.
- Это ещё что за дрянь? - Владимир недоверчиво кивнул на дымящийся костерок.
- Это от летучих мышей, сударь, - охотник поднялся и отошёл в сторону. - Они не слишком любят незванных гостей, а запах этой травы не даст им возможность побеспокоить нас.
Тин недоумённо подняла брови, смотря на дымящиеся ветки: "Почему он развёл костёр не по середине, а в углу? Странно. Может у них так положено?"
- Надеюсь, что мы здесь ненадолго задержимся, - Аргор скептично оглядел место привала.
- Нет. Только лишь для того, чтобы поднабраться сил. До деревни совсем немного осталось, - Нитрион присел рядом с напарником, предварительно сняв со спины арбалет.
- Место выбрано правильно. Ветер как раз в их сторону. Теперь остаётся только подождать, - Кертис криво ухмыльнулся, оглядев всю компанию и незаметно поднял на лицо, всё это время висевший на шее, чёрный платок. - Будь на готове.

Эльфа медленно поднялась с места и подошла к стоящему у обрыва Владимиру.
- Долго ещё ждать?
- Минут пять не больше, - наёмник повернулся и кивнул в сторону лорда. - Займись им, а я пока кое-кого поищу.
Девчонка тихо подошла к рыцарю и плавно опустилась рядом, обхватив ладонями его лицо и хитро поблёскивая глазами.
- Соскучился поди? Мне так долго пришлось ждать этого момента, - она довольно улыбнулась, проведя большим пальцем по его губам.
- Момента для чего? - Аргор удивлённо уставился на девчонку, не понимая, почему не чувствует прикосновений и всё тело будто ватное.
- Хорошо, что ты этого не понял, - эльфа выхватила из-за пояса кинжал и занесла руку для удара, но рыцарь успел перехватить её, как раз у своего плеча. - Кертис, что за хрень? Почему он проснулся?

Аргор распахнул глаза. Наваждение исчезло, а прямо перед ним сидел Ниртион, чью руку он собственно и сдерживал.
- Да потому что он ходил туда-сюда! Надышаться парнишка не успел!
- Помоги мне! - охотник поднапрягся, стараясь дотянуться остриём кинжала до плеча лорда.
- Я занят! Сам справишься! - не оборачиваясь на напарника, Кертис прищурился, держа перед эльфой заряженый арбалет. - Ножичек то свой опустите, леди, не поможет он вам сейчас. Стрела быстрее меча. Весьма странно - на всех дым подействовал, кроме вас. Он не действует лишь.. - охотник недоумённо изогнул бровь, оглядывая девчонку с ног до головы и тут же расплылся в лукавой улыбке. - Так, так..Какая ценная находка. Вот это экземплярчик.
- Что вам от нас надо? - Тин оскалилась, не отрывно смотря в глаза человеку.
- Вы сами, - Кертис приставил наконечник стрелы к горлу эльфийки. - Мы - охотники за оборотнями, миледи. За шкуру каждого из них, дают по 100 золотых. А вы - что-то вроде приманки. Пока они будут забавляться с вами, мы успеем перестрелять достаточно много этих тварей, чтобы озолотить себя. Как было всегда. Ваши друзья уже отдыхают внизу обрыва, он не такой глубокий, но этим зверям сюда не подняться, как впрочем и вашим друзьям.
Аргор резко изогнулся и перевернул нападавшего на спину, но одурманенный мозг плохо отдавал приказы и тело не слушалось своего хозяина. Ниртион этим быстро воспользовался. Сложив ноги вместе, он с огромной силой поднял их вверх, перекинув юношу через себя, отшвырнув его к резкому спуску. Рыцарь успел ухватиться за край обрыва, но засвистевший в воздухе серебряный болт, криво вошедший в руку, чуть повыше запястья, заставил руки быстро разомкнуться.
- Чувствуете, леди? Конечно чувствуете, я уверен. Это запах крови и наше будущее золото уже мчиться прямо к нам в руки, - Кертис лишь на мгновение обернулся на своего напарника, но этого было вполне достаточно для действия.
Эльфа ухватилась руками за пещерные выступы позади себя и с силой толкнула охотника ногами в грудь. От резкого удара, человек выронил арбалет из рук и кубарем покатился по склону в самый низ обрыва. Ниртион быстро обернулся, тут же выпуская стрелу, но девчонка успела высоко подпрыгнуть и приземлиться как раз на охотника, съезжая на нём вниз, словно на доске и оставляя позади кровавые следы, из-за разодранной о камни кожи спины нападавшего.

* * *
Как легко догадаться, приземление Кертиса, столь неожиданно отправленного девушкой в познавательную экскурсию, было не слишком комфортным. Охотник, неслабо шмякнувшись оземь, ещё успел сносно соориентироваться в обстановке и почти подняться на ноги, когда сильный удар в челюсть вернул его в прежнее, горизонтальное положение. Кулак человека, которого ты совсем недавно хотел убить, вообще как правило сильно отличается от мягкой подушки, а уж когда он вдобавок в боевой перчатке, то пиши пропало. Во всяком случае, вновь приземлившись на жёсткую поверхность скалы, Кертис уже не шевелился, но это мало что изменило - не желая и дальше дожидаться очередного сюрприза, Аргор нанёс лежащему жестокий удар в горло. Хотя такое поведение не слишком совмещалось с рыцарской честью, другого выбора попросту не оставалось, и окованный железом сапог смачно опустился на беззащитное тело. Мерзко хрустнули шейные позвонки, и карьеру охотника на оборотней можно было считать законченной, лорд же с максимальной скоростью, возможной для человека в его состоянии, отправился на помощь к эльфийке.
Тем временем Тин действительно приходилось туговато. Съезжая по камням, охотник каким-то чудом сумел ухватить её за ступню и провести болевой приём, повалив девушку на землю. Возможно, это ему и не удалось бы, если бы не серебряное кольцо, которое Нитрион носил на указательном пальце, хотя и изрядный опыт в подобного рода делах тоже не стоило сбрасывать со счетов. Теперь инициатива в схватке безраздельно принадлежала ему - сжимая в руке посеребрянный кинжал, охотник пытался добраться до горла девчонки. Прижатая к скале, Тин отчаянно сопротивлялась со всем пылом человека, который борется за свою жизнь, однако Нитрион явно превосходил её по физической силе и исход схватки, казалось, был предопределён. Каково же было удивление охотника, когда лезвие боевого меча мелькнуло в воздухе, и голова, почти идеально ровно срезанная с шеи, покатилась по земле и, ударившись о камень, замерла. Залитые кровью губы в последний раз раскрылись, как будто их владелец собирался напоследок сказать что-нибудь хрестоматийное вроде "ни фига себе сходил за хлебом", однако к некоторому разочарованию благодарных зрителей, этого так и не случилось. Зато обезглавленное тело, как будто не осознавая всей важности потери, сделало несколько рефлекторных движений, после чего забилось в агонии, щедро поливая фонтанирующей из горла кровью окружающее пространство, а также тех, кому посчастливилось оказаться рядом. В конце концов труп охотника рухнул наземь рядом с девушкой, и подыматься явно не собирался.
- Давайте отрежем Сусанину ногу. - несколько принуждённо улыбнулась Тин, круглыми глазами глядя на происходящее. Она начала понимать, что всё самое интересное только начинается, однако радости от этого факта явно не испытывала.
- Смешно. Везёт нам, как утопленникам. - скупо улыбнулся Аргор, помогая ей подняться. - Но боюсь, скоро у нас появятся проблемы посерьёзней.
Он кивнул в ту сторону, где неподвижно лежали тела друзей, ничем не могущие им помочь. А в темноте скальных проходов уже недобро светились хищные жёлтые глаза...

* * *
- Да когда ж я сдохну? – Малькольм сидел на земле и с видом умирающего крокодила смотрел в стену. Выглядел он и в самом деле неважно: грязные, рваные, залитые кровью остатки рубашки без рукавов, но с гордо поднятым высоким воротником (вот что значит личный портной за пятьдесят золотых в час). Белые когда-то волосы стали теперь серыми от пыли. Морда чумазая. Глаза стеклянные.
Эльфийка и лорд Аргор с ужасом приготовились к шквалу душераздирающих жалоб, но граф больше не проронил ни слова. Он, покачиваясь, встал на ноги и подошел к трупам охотников. Оба спутника графа во все глаза смотрели за окосевшим вампиром.
«Вот это его расплющило, - подумал Аргор, - главное сейчас, чтобы он своих с чужими не перепутал».
Малькольм тем временем встал на четвереньки и тщательно обыскал оба трупа. Наконец он поднялся. В руках его оказалась плоская фляжка. Вампир отвинтил крышку и выхлебал все содержимое без остановки. По выражению лица его абсолютно нельзя было понять, что в ней было. С таким лицом он мог бы сейчас пить и райский нектар, и пиво, разбавленное лошадиной мочой, и серную кислоту.
Но, судя по всему, там был спирт. Тин почувствовала резкий запах от жалобно звякнувшей фляжки, которую вампир отшвырнул в сторону.
После он содрал с трупов пояса с болтами, подобрал оба арбалета и повернулся к спутникам.
Что-то ёкнуло в душе отважного лорда Аргора, когда он увидел направленные ему в грудь арбалеты и лицо графа Кондора без маски аристократичной кисейной неженки. Актер остался где-то за пределами этой пещеры. Здесь и сейчас был только обдолбанный вампир и два его арбалета.
Тин прижалась к лорду, и он почувствовал, что рука ее мелко дрожит.

* * *
Вампир стоял на каменистой земле, слегка покачиваясь, но по прежнему держа их на прицеле, заставляя молодых людей прижиматься ближе друг к другу, хотя в данной ситуации это было, наверное, довольно глупо - схлопотать арбалетные болты в живот так было гораздо проще. А между тем драгоценное время уходило, и вот-вот могли появиться обещанные оборотни, навряд ли сделавшие бы исключение даже для одного из своих сородичей. И никаких возможностей хоть как-то переломить ситуацию в свою сторону не было видно.
- Значит, вот так и выглядит смерть. Безумец, готовый убить любого, сам не зная зачем и почему. - отрешённо прошептала Тин и крепко сжала руку юноши. Едва ли девушка осознавала, кто находится рядом с ней, но иррациональная надежда всё равно теплилась на донышке её сердца.
- Верь мне. - тихо прошептал Аргор ей на ушко. Хотя эта фраза и выглядела банальностью, рыцарь и в самом деле не собирался сдаваться без боя, тем более в рукаве у него таилась парочка карт, могущих при некотором везении обернуться козырями. Или серебряным дуплетом, в случае если капризная фортуна на этот раз предпочтёт повернуться к ним задом. К тому же Аргор не знал, удастся ли проделать подобную штуку достаточно незаметно, ведь прежде все его попытки заняться магией сопровождались множеством бесполезных спецэффектов.
- Эй, граф, разве вам не кажется, что шутка слегка затянулась. - несколько принуждённо усмехнулся рыцарь. - Не пугайте очаровательную леди этими вульгарными стреляющими штуками, разве так требуют правила хорошего тона? В конце концов, мы же друзья, но вместо того, чтобы отправиться на какой-нибудь бал, стоим здесь в дурацкой пещере, как какие-нибудь простолюдины.
- Друзья? - Малкольм подарил собеседнику скупую улыбку, способную бы отпугнуть волка от ягнёнка. - Ага, а я патриарх Чимисков. Очень похож, правда?
Видя, что попытка лорда терпит неудачу, эльфийка напрягла все свои чувства, пытаясь передать тому хотя бы часть своей уверенности, которой у неё самой оставалось очень мало. Показалось, или в самом деле рука парня стала более тёплой? Так или иначе, но Аргор решился наконец использовать свой последний козырь. Слабая, едва заметная молния соскользнула с пальцев юноши и змейкой прошла по земле мимо графа, не дав никакого видимого результата.
- Неплохая попытка, мальчик. Но подобные глупые фокусы на меня не действуют, потому что детство моё уже давно закончилось. Ты опоздал. - презрительно ухмыльнулся вампир. Рыцарь, как и девушка, предпочёл промолчать, потому что в этот раз Малкольм был в корне неправ. В абсолютной тишине труп одного из охотников, которому посчастливилось оказаться ближе к месту событий, а был это безголовый, начал медленно подниматься. Возможно, граф и не лопухнулся бы так, будь он в сознании, ибо уже видел однажды Аргора в действии, когда они столь удачно посетили тюрьму, но сейчас Малкольм не обращал ни малейшего внимания на происходящее за спиной.
Свою ошибку вампир понял, когда зомби находился буквально в паре шагов от него. Каким-то нечеловечески чутким чутьём уловив чужое присутствие за спиной, граф резко обернулся и с ходу всадил оба арбалетных болта в ожившего мертвеца, пригвоздив неожиданно решившее погулять тело к скале. Его реакции хватило даже на то, чтобы обернуться в ту сторону, откуда к нему уже летели ещё двое противников. Однако арбалет тем и отличается от пистолета, что заряд в нём только один, и Малкольм мог сколь угодно долго жать на спусковые рычажки, вплоть до побеления пальцев, толку от этого было чуть.
В рукопашной же у вампира было мало шансов. Рыцарь и эльфийка, пользуясь эффектом неожиданности и численным перевесом, довольно быстро повалили его на землю. Аргор уже хотел хорошенько приложить бывшего соратника о лежащий рядом камень, однако от полученной встряски, а быть может от критической ситуации, заставлявшей мозг работать в полную силу, глаза Малкольма неожиданно стали осмысленными.
- Не бейте меня, я ещё пригожусь. - сообщил вампир, уже своим обычным голосом. Чувство юмора не покинуло его даже в такой момент.
- Он очнулся? - удивлению Тин не было предела. Она даже ненадолго ослабила было хватку, но вскоре сообразила, что это может быть и обычное притворство.
- Думаю, небольшая проверка памяти не повредит. Скажите, граф, при каких обстоятельствах мы познакомились? - уточнил Аргор то, что, даже если Малкольм ещё не пришёл бы в себя до конца, наверняка заставило бы его углубиться в себя и по ассоциативной цепочке вспомнить всё, произошедшее за последнее время.
- А познакомились мы очень интересно. - хмыкнул тот. - Нечасто мне приходится выступать в роли почтальона, однако Рэндалл, добрейшей души человек, умеет быть убедительным. Думаю, уточнять характер груза не стоит, это в ваших же интересах.
Сказав это, Малколм многозначительно покосился на девушку. Однако против ожиданий, та не обратила на это никакого никакого внимания, явно занятая какими-то своими мыслями.
- Что ж, я рад, граф, что вы снова с вами. - несколько принуждённо усмехнулся рыцарь. - Только никогда больше так не делайте, мы бы не хотели вас потерять.
- Что здесь происходит? - уточнил Малкольм, которого уже давно смущала окружающая обстановка, резко отличавшаяся от той, какой он запомнил её в последний раз.
- Да ничего особенного. - пожал плечами Аргор. - Просто мы в глубокой заднице, как всегда. Сусанины наши оказались отравителями-фетишистами, иногда подкармилвающих случайными путниками местных оборотней. Которые, кстати, в любой момент могут появиться. Мои зомби их задержат, но навряд ли надолго. А разложенное по земле серебро не спасёт от прыжков, поэтому следует поторопиться. Нас трое и наших заотдыхавшихся товарищей тоже. Думаю, очаровательная Тин не подхватит грыжу, если понесёт Рема, благо он самый лёгкий...

* * *
- Ммм... черт. Мой лорд, - язык вампира все еще немного заплетался. Он сглотнул пару раз, потер глаза и продолжал:
- Мой лорд, мы должны решить, что нам важнее – скорость или обороноспособность? Если Тин понесет Рема, мы будем идти медленно, но тогда все мы сможем отмахиваться одной рукой. Но я смогу бежать, даже если возьму двоих. Тогда у одного из вас руки окажутся абсолютно свободными. Арбалеты целы, так что мы еще поборемся. Если бы это были не люди, а груз то я бы попер и троих, правда уже не бегом, конечно. Но волочить этих ребят мордами по камням как-то неудобно. А очнутся они, по-видимому, еще не скоро. Особенно братья. Наемник явно гораздо выносливее.
Поэтому логичнее всего было бы вам, лорд, взять одного из братьев, я понесу остальных двоих, а Тин пусть берет арбалет и серебряные…. – вампир вдруг замер, бровь его поползла вверх. Лорд оглянулся, прослеживая взгляд Малькольма, но за спиной ничего необычного не было. Вампир просто смотрел в пустоту. Тонкие длинные пальцы его по очереди сгибались и разгибались. Граф что-то напряженно обдумывал. Потом он стрельнул глазами по Аргору с Тин и улыбнулся.
Лучше бы он этого не делал. Его аллигаторский оскал мало кого успокоил.
Но граф был в безвыходном положении. Он жил на свете достаточно долго, чтобы понимать подсказки и ловить самые тонкие намеки. Тин боялась серебра. Всего несколько часов назад она, будто от огня, отдернула руку от серебряного шнура (кстати, где он? А вот, привязан на правом запястье). Дальше мысль дробилась, и догадки были настолько странными, что Малькольм решил, - лучше в это не соваться. Себе дороже. Но и чужие секреты он не привык обнародовать. Если Тин до сих пор не призналась, значит, на то есть причины. Какие, не его вампирское дело – у него самого и так забот полные зубы. Но Аргору сдавать эльфийку пока не стоило. Нужно было разобраться как следует. НО ПОЗЖЕ.
Поэтому, голодно улыбнувшись на своих спутников, Малькольм сказал:
- Вы были правы, мой лорд. Пусть Тин понесет Рема. Тогда я возьму остальных, а вам арбалеты. Все же в деле спасения моей жизни я предпочитаю твердую мужскую руку. Держите. С этими словами граф поднял с земли оброненные пояса и протянул их Аргору, будто невзначай повернув их так, чтобы Тин даже не смотрела лишний раз на серебряные болты.
Лорд Аргор как-то странно улыбнулся, застегнул на себе оба пояса и реквизировал у одного из охотников заплечные петли для арбалета. Один арбалет занял свое место за спиной лорда, второй был в руках.
Малькольм тем временем осмотрел бесчувственных спутников. К счастью никто ничего себе не сломал. Правда, синяков и ссадин было довольно, но это не впервой. Владимир оказался внушительно тяжелым. Даже нехилый Аргор нес бы наемника с натугой. Но вампир лишь поудобнее угнездил тело на плече и за шкирку поднял с земли Санрайза. Граф заглянул в мирное, полосатое от пыли, такое детское сейчас лицо парня и добродушно вздохнул:
- Не расплатитесь, молодой человек. Снова ваша жизнь в моих руках. Боже мой, да так буквально…
Тин тем временем взвалила на плечи Рема.
- Наверх пути нет, – озвучил общую мысль Малькольм. Мы с Тин еще могли бы попытаться, но вот с ними, - граф чуть подпрыгнул, поудобнее перекидывая Владимира на плече, - без шансов. Куда идем? Если честно, то я вижу только один проход.
С этими словами граф двинулся к черневшему в стене пролому. Шедшие за его спиной услышали бодрое насвистывание и тихую, какую-то дурацкую песенку:

Весьма изящно он изрек
Бурчание в траве.
Вот ковыляет что есть ног
Авот адет к амне.
Асредь атрав амнибус,
Авнебесах Луна.
Ачудится апасный путь
Аможет быть – хана.
Но все равно иду вперед
Без страха и тоски.
Вперед, вперед, вперед.
Вперед, друзья мои, к победе и славе в тридцать девятый раз.

* * *
Эльфа молча шла рядом с лордом, смотря исподлобья на идущего впереди вампира и горланющего на всю округу. Тело пробирала нервная дрожь, но не от тяжести. Она до сих пор видела перед собой взгляд графа. Малькольм так резко отказался от предложенной им же идеи, что даже идиоту станет ясно - он о чём-то догадывался. Тин чётко слышала приближающуюся стаю, но сейчас это волновало её меньше всего. Оборотни боятся серебра и всегда боялись. Оно, подобно огню, обжигает их кожу, сопровождаясь адской болью. Девчонка вздрогнула от резкого голоса лорда.
- Вот чёрт! Это же тупик! - Аргор быстро обернулся назад и его глаза раскрылись от увиденного. - Сколько же их?
По стенам, по полу и даже по своим, неслось целое полчище скалящихся тварей. Летящие в их сторону серебряные болты, были похожи на сверкающие искры в огромной волне.
- В пещерах редко бывают тупики. Обязательно должно быть отверстие с выходом наружу, - Малькольм, с лицом знающего все пещеры мира, огляделся по сторонам, но так ничего и не увидел.
Очнувшийся на его плече Владимир зашевелился и граф сделал вынужденный шаг назад, чтобы удержать равновесие. Тонкое каменное плато, не смогло выдержать такого веса на себе и с шумом рассыпалось прямо под ногами стоящего. Тин на пару с Аргором резко обернулись, но успели заметить лишь мелькнувшие ноги наёмника. Не долго думая, эльфа подбежала к зияющей дыре и совершенно не заботясь о том, что может быть в конце этого выхода, выпустила из рук Рема. Мальчишка быстро скрылся из виду, оставив после себя лишь звук скользящей одежды о каменистый спуск.
- Живо за ними! - рыцарь выпустил последний болт в приближающегося зверя, медленно отходя назад.
- Ты первый! - девчонка прищурилась, плавно поднимаясь за спиной лорда.
- Ты со мной препираться ещё будешь?! Прыгай я сказал! - крикнул Аргор, отбрасывая в сторону бесполезный арбалет.
Тин оскалилась: "Ну почему все смертные настолько упрямы?" Прыгнущий прямо перед ним оборотень, ощерился, но его пасть лишь громко лязгнула в пустоте. Эльфа успела схватить юношу за шкирку и с нечеловеческой силой швырнуть в широкий проём. Обернувшись, она встретилась с обозлёнными глазами скалющихся сородичей, наполнивших всю площадь пещеры. Кем бы сейчас она им не приходилась, её действия зашли слишком далеко. Законы чужой территории и чужой добычи, никто не отменял. За это полагалась кровавая расправа.
Малькольму хватило сил и возможности, чтобы воспользоваться магией перемещения. Наёмник же в свою очередь, вылетев из прохода на полной скорости, в самый последний момент заметил под ногами озёрную гладь воды. Быстро вынырнув, он краем глаза посмотрел на берег, увидев материализовавшегося графа с Санрайзом на руках и едва успел отплыть в сторону, как рядом с ним с шумом нырнули в воду Рем, а следом за ним и Аргор.
- А где девушка? - Владимир за время снижения по склону и полёту над озером, успел несколько оценить обстановку и теперь лишь настороженно осматривал товарищей.
Его вопрос был удовлетворён, когда сверху вылетела эльфа и не издав ни звука, быстро ушла под воду. Наёмник подхватила Рема и кивнув лорду, что было сил поплыл к берегу. Позади них, с глухим рёвом, съезжали один за другим оборотни. Добравшись до земли под ногами, Аргор резко развернулся выхватывая меч, искоса заметив подбегающего Владимира с графом.
- Может хоть на этот раз, я смогу воспользоваться этим проклятым шнуром? - вампир обозлённо обвёл глазами быстро плывущую к ним стаю.
Девчонка вынырнула из воды, с насаженной на меч и всё ещё рычащей тварью, чувствуя на губах слабый привкус крови. Чистое озеро уже успело поменять свою прозрачность на багровый окрас, когда бледные лучи рассвета, проникающие через неведомые горные расщелины, озарили небольшой посёлок позади воинов. Острое лезвие меча, точно прошлось по горлу огромного зверя и рыцарь ошарашено уставился на свою жертву. Перед ним стояла обнажённая 14-летняя девчушка, крепко зажимая руками кровоточащую рану на шее и жадно глотая ртом воздух, рухнула в воду.
- Уходим отсюда! Немедленно! - наёмник тряханул застывшего лорда за плечо и окинув взглядом то там, то тут появляющихся из воды обнажённых людей, быстро направился в сторону едва приходящих в себя Рема и Санрайза.
Тин сильно побледнела, не отрывно следя за падающей девушкой и лишь когда её вернул к реальности голос Владимира, начала медленно и в абсолютном молчании, выбираться из воды. По её щекам беспрестанно катились слёзы, но из-за того что она вся была мокрая насквозь, этого не было заметно. Девушка осторожно прикрыла рот ладонью, чтобы постараться не издать ни единого звука и ей это удалось: "О, Эру, неужели я так же закончу свои дни? Никто среди своих, никто среди чужих.". Эльфа подняла затуманенные глаза на края деревянных строений и слегка испуганно отвернулась, встретившись взглядом с вампиром.

* * *
"Вот теперь нам точно конец." - подумал Аргор, глядя на выбиравшихся из водяной купели голых людей. Проблема была даже не в том, что врагов было много, просто если в схватке с кровожадными монстрами рыцарь не знал пощады, то на безоружного у него не поднялась бы рука. Он оглянулся в поисках поддержки на своих спутников, старательно пытавшихся растормошить недавно очнувшихся, мимоходом остановив взляд на единственной девушке в их компании. "Вот ведь попала, дурёха." - подумал юноша, как-то забыв о совсем недавних подозрениях на её счёт. Несчастная и абсолютно мокрая, Тин выглядела так трогательно, что любой бы, наверно, влюбился в неё, была б ситуация хоть чуточку более подходящей. "Умрёт ведь считай ни за что, даже не зная, ради какой цели сражалась. А я даже не успел спросить, как её зовут." - спохватился Аргор, но, поняв всю нелепость исправления данной ошибки в нынешней ситуации, вновь обратил внимание на водную угрозу. Даже если не брать в расчёт деревню, наверняка недаром укрывшуюся в подземельях, и в которой навряд ли удастся найти понимание или хотя бы достаточное количество лошадей, всё равно недавно отошедшие от газов не сумеют бежать наравне с остальными, и скрыться от этих проклятых оборотней!
- Тогда попросту убей их всех. - совершенно неожиданно ответил ему чей-то незнакомый голос. Очень тихий, и жестокий до равнодушия, он заставлял кожу покрыться мурашками.
- Но как? - переспросил шокированный рыцарь, подумав, что последнюю фразу неосторожно сказал вслух. Однако довольно быстро, по удивлённым взглядам спутников, воспитание которых не позволяло открыто крутить пальцем у виска, но всё смотревших на своего предводителя достаточно красноречиво, он понял свою ошибку. Странного голоса не слышал больше никто, ибо раздавался он лишь в голове юного лорда.
- Как, как. Просто убей, раз ситуация требует, никто тебя не осудит. Ты же не хочешь, чтобы твои друзья умерли из-за твоего глупого чистоплюйства? Особенно она... Руби врагов, я соскучился по крови. Kill 'em all! - лишь после последних фраз Аргор понял, что странный голос идёт от меча. Даже через боевую перчатку юноша начал чувствовать замогильный холод, как и грязь, коими прямо лучился меч некроманта, выкованный в неведомой волшебной кузнице, и явно готов был щедро поделиться этим сомнительным богатством со своим нынешним носителем.
Ситуация же тем временем становилась действительно критической, тут меч (а быть может, слишком живое воображение юноши) ничуть не солгал. Отряд медленно отступал от берега, на который уже лезли мокрые фигуры оборотней.

Между тем за происходящим следили ещё одни глаза. Старый Каргол был единственным в селении, кого разбудили странные звуки, столь нежданно разорвавшие ночной покой, остальные жители беспробудно спали, отдыхая после тяжёлых трудов. Старик прислушался - странные звуки доносились со стороны подземного озера, и наблюдатель заинтересованно уставился в окошко.
Между тем снаружи действительно было на что посмотреть. Небольшой отряд людей, одетых в какое-то рваньё, но зато великолепно вооружённых, отступал к деревне, всё время оглядываясь на озеро. Из которого вылезали и вылезали обнажённые фигуры, довольно уверенно двигаясь в сторону преследуемых. Нет, ситуация явно была нестандартной, и Каргол вопросительно покосился на подошедшую жену, тоже успевшую проснуться. Поняв, что от старухи ничего путного не дождаться, он снова принялся наблюдать за озером. А между тем ситуация начала несколько меняться - остановившись в самом узком месте, которое только могли найти, одетые (так наблюдатель их окрестил) встали в некое подобие строя и встретили нападавших лицом к лицу. Голые же, постепенно подходящие со стороны воды, проявили себя как-то странно - вместо того, чтобы подобрать камней у берега и закидать ими врагов, они дружно ринулись в атаку, явно намереваясь задавить численностью.
- Такое впечатление, что они боятся не только их, но и нас. - поделился сокровенным старик, но тут же отхватил увесистую оплеуху от жены, которой показалось, что слишком пристально он смотрит на кое-кого из обнажённых особ женского пола. Героическое нападение, неплохое по задумке, но довольно бездарное по исполнению (хотя попробуй добиться высоких боевых качеств от абсолютно голых людей), тем временем перешла в откровенную мясорубку. Нападавшие обречённо шли на длинные мечи, в большинстве своём получая то, что им причиталось, но так и не рискнули наступить на странный, похожий на змею предмет, поблескивающий на песке.

Между тем отряду приходилось туговато. Проклятые оборотни, которым было нечего терять, ибо путь их всё равно лежал через деревню, упорно лезли вперёд, прямо на острые лезвия. Договариваться с теми, кого совсем недавно считали своей законной добычей, твари даже не пытались, по видимому считая это дело бесполезной тратой драгоценного времени, и, оставляя трупы на песке, пытались задавить массой. Кто-нибудь слабонервный наверняка не сдержал бы естественную реакцию, потому что поле битвы всё больше напоминало мясницкую, но у самих мясников, равно как и у их жертв, не было времени на подобные сантименты, ведь речь шла о их жизнях. Герои начали уже уставать, но всё, даже плохое, когда-нибудь кончается. Вынужденные преемники охотников за оборотнями всё рубились с отчаяньем обречённых, пока поток голых тел не начал иссякать. Наконец не осталось никого, кто бы рискнул и дальше атаковать, и отряд наконец получил возможность передохнуть. Впрочем, это длилось недолго - со стороны деревни показался довольно большой отряд крепеньких низеньких мужичков с острыми топорами в руках.
- Гномы. - зло выдохнул Санрайз и, встретившись глазами с командиром, испуганно отпрянул. В глазах лорда не было ничего, кроме крови и страданий - сегодня Аргор вынужден был переступить через один из тех принципов, которые считал главными в своей жизни...

* * *
Владимир устало опустил меч.
Количество крови на берегу подземного озера превысило все разумные рамки даже для такого головореза как он. Однако события последних дней показали что совершенству нет предела, и из одной кровавой мясорубки его, с компанией таких же «миролюбивых» людей, тут же бросает в другую. Судьба как будто смеялась над ним, заставляя раз за разом прокручивать в голове свои же слова,- «Жизнь скучна если в ней нет места приключениям». Но никогда раньше он не попадал в ситуацию, когда за одним боем следовал другой, за одним убийством следовало другое убийство. Такая жизнь может нравиться… но недолго, поскольку у каждого человека есть свой предел жестокости. В момент когда последний обнаженный, безоружный человек, прущий на него с выкаченными как у рака глазами, пал сраженный его мечом, наемник понял, что предел этот для него близок. И не дай бог, чтобы кто-нибудь оказался рядом с ним в тот момент, когда разум окончательно погаснет в молодом теле, и оно превратится в бездушную машину для убийства.
Подземное озеро из которого они вылезли на берег потеряло свой естественный облик, и теперь этот цвет был цветом крови. Красная вода равнодушно плескала на красный берег, заваленный обнаженными, изрубленными на куски телами.
Прямо у ног наемника еще шевелилось тело оборотня… вернее половина тела. В данный момент уже было не понять кто это мужчина или женщина, настолько оно было изрублено и искромсано. Хрипло рыча и щеря клыки, существо цеплялось за ногу наемника, однако сил у него, перерубленного пополам, хватало только на то, чтобы бессильно сжимать прочную кожу сапога. Владимир посмотрел вниз, на это обезумевшее создание, и непонятное чувство охватило его. Злоба и жестокость внутри него переплелись пополам с жалостью и стыдом перед обреченным существом. Внутри тела прожженного душегуба, вдруг заговорило чувство неведомое многим отщепенцам общества – совесть.
- Прости меня…,- прошептал он чувствуя что еще немного, и он уже не сможет добить вурдалака,- покойся с миром.
Взлетевший над головой оборотня клинок задержался всего на мгновение и в это мгновение наемник увидел в глазах жертвы отражение собственного лица, перекошенное гримасой смерти и ярости. Вурдалак не сопротивлялся, не пытался уклонится, он принял удар как принимают высшую из наград. Пальцы продолжавшие рефлекторно сжимать сапог наемника ослабли и соскользнули, а из груди оборотня вырвался вздох облегчения. Он затих и больше не двигался.
Владимир упал на колени и выронил меч обхватив голову руками. Кровь, кровь, везде кровь… туман застил его взор.
- Гномы,- раздался голос Санрайза.
- С оружием,- уточнил Рем.
Братья разошлись в стороны, занимая удобное положение для боя.
- Что будем делать мой лорд?,- спросил Малькольм у Аргора,- рубить сразу или подождем, что скажут?
Лорд поднял взор на вампира, и граф отшатнулся назад, настолько бездушным и бессмысленным был взор Аргора в этот момент. Сведенные судорогой губы разомкнулись и что-то тихо прошептали, но только одному из спутников лорда довелось услышать фразу, что обжигала сейчас его разум:
- Kill 'em all!- чуткий слух Тин и на этот раз не подвел свою хозяйку.

* * *
- Кылыма? –вампир скептично поковырял пальцем в ухе, - Я не ослышался? Какая Калыма? Мой лорд, сейчас не время мечтать о курортах.
Вампир взял Аргора за плечи и хорошенько встряхнул.
- Эй, осторожнее! - Малькольм едва успел ухватить лорда за руку, которая рефлекторно махнула мечом в сторону вампира.- Вы мне своей проволокой все глаза повыцарапываете, - Они постояли секунду друг напротив друга. Потом лорд Аргор тряхнул головой, проморгался и начал приходить в себя.
- Слава тебе, Господи-Боженька. - граф отцепился от рыцаря и глубоко вздохнул. – я уж думал вы решили мне отомстить за те арбалеты, мой лорд.
Вокруг было одно сплошное мясо: крупные тушки, мелконарезанные кусочки, фарш, отбивные, филе, требуха и потроха. А кровищи натекло как в убойном цехе.
"Сколько добра пропадает... - огорченно подумал вампир, - и ведь сплошной свежачок." Но сейчас явно было не время и не место обдумывать гастрономические тонкости. Малькольм оглянулся на своих спутников.
Рем с Санрайзом едва не валились на землю от усталости. Братья не успели еще отойти от дурмана, как их бросили в мясорубку боя. И теперь они напоминали два наполовину сдувшихся воздушных шарика. Но старались не показывать виду, и бодрились, сверкая зубами и белками глаз с серо-коричневых от пыли и крови лиц.
Тин чуть держалась на ногах. Эльфийку качало из стороны в сторону, бледное, словно полотно, лицо тоже было забрызгано кровью. Губы сжаты в тонкую полоску. Лишь огромные глаза сияли еще не перегоревшей яростью схватки.
А вот с Владимиром творилось что-то непонятное.
- Прости меня… - услышал вампир самые странные для наемника слова. Они относились к кровавому обрубку оборотня, который агонизировал на сапоге Владимира. После этих поразительных слов Владимир торжественно, будто старого боевого товарища, добил оборотня, после чего повалился на колени.
«Ресурс выработан, пора на пенсию, – с сочувствием подумал вампир, глядя на мучающегося наемника. – А ведь еще такой молодой. Даже Санрайз не жалеет убитых им тварей - так и не выпустил свой серебряный шнур. А наемник расклеился. Жалко. Я уже успел к нему привыкнуть. В бою не место размышлениям. Или ты их, или они тебя. Все просто. Так что, думаю, если он в ближайшее время не займется своими нервами, долго он не протянет. Да и все мы долго не протянем, если нахамим еще и вот этим товарищам с топорами».
Последнее относилось к подошедшим гномам. Их было человек двадцать. Все с боевыми топорами и секирами. Чуть сзади стояли арбалетчики, готовые в один миг подарить каждому из отряда лорда Аргора по стальному болту в живот.
- Кто такие? Куда идете, и кто у вас главный? – без церемоний спросил один из гномов, по видимому, старший из них. Но обращался гном не ко всем, а к лорду Аргору. Видно наметанный глаз позволил ему выделить в команде лидера.
Все посмотрели на рыцаря.

@музыка: Рихард Вагнер - Der Weg in Walghal

@темы: оборотни, вампиры, Малькольм, фанфик, эльфы, Тинвэ

---

Люций потаскун ))

Вечер каждый из отряда проводил по-своему. Кто-то поднялся наверх, в комнату, и с наслаждением забрался под одеяло. Кто-то всю ночь собирался просидеть у камина в большой зале, ведя беседу или просто глядя в огонь. Кому-то необходим был свежий воздух. Аментиа выбрала первое. Это сборище смертных недобитков настолько надоело ей, к тому же необходимость постоянно видеть Крилаха так ее утомляла, что она, покончив с ужином, немедленно поднялась в свою комнату и, хорошенько вымывшись, сбросила свое белоснежное платье и нырнула под одеяло. Через минуту оттуда невнятно послышался совсем уже сонный голосок демонессы:
- Май! Почисти платье! Там еще…аф!... кажется, подол… порвался-я….мммм….
- Слушаюсь, госпожа, - едва слышно отозвался тоненький голосок. Платье на полу завозилось, зашуршало… Под этот шелест Аментиа окончательно уснула.

Ей снился теплый густой туман. Молочный, тягучий, он закручивался вокруг ног и топил в себе все голоса и звуки. Потопил он и тоненький писклявый возмущенный голосок, похожий отчего-то на голос глупого маленького Май, каждый вечер чистящего белое платье Аментии. Голосок звучал напряженно и скандально, потом послышался короткий «мяв!», словно Май был котом, которого пнули под зад. И все снова стихло… Аментиа качалась в этом тумане, пальцами перебирая ставшие вдруг упругими струйки. И он ожил навстречу невинным ласкам. Потянулся всем своим телом и укутал, обволок ее и наполнился вдруг чем-то невероятно знакомым, горячечно нежным и сладостно-горьким. Аментиа, забыв во сне удивляться, раскрылась навстречу этому воспоминанию, снова впустила к себе руки, губы, нежный немой вопрос в морщинке над бровями и яростный ответ в пронзительных синих глазах. Вспомнила улыбку. Покрывая поцелуями каждый миллиметр ее горящего тела, он улыбался каждый раз по-разному, словно запоминая, надеясь узнать при следующей встрече. И он ни разу не ошибся.
И сейчас все повторялось снова. Снова. И снова. Ее тело раскалилось так, что, казалось, еще немного, и мир начнет плавиться от этого страшного всепоглощающего жара. Его руки были везде. Рук была сотня. Две сотни. Они знали все о ее теле. От них у нее не было секретов. Нигде. Никогда. И им было известно, что их время заканчивается. Еще миг, и ее тело станет величиной с целый мир. И ничто не будет больше существовать. В такой миг она готова была звать его Хозяином. Подчиняться любому слову. Потому что если он остановится, это будет распад… Он не останавливался никогда. Доведя ее до грани, он переводил ее на новую ступень, и все начиналось сначала.
И вот она почувствовала его. Через столько лет, прошедших с последней встречи и смазанных сейчас сном в неясное пятно. Он присваивал ее себе, как всегда, медленно но неотвратимо и властно. Она всегда чувствовала, что если бы она захотела в этот момент уйти, сбросить его руки и остаться одна, в этот миг началось бы самое настоящее насилие. Но ей не хотелось уходить. Он, словно Иномирье затопил ее от кончиков ногтей, до макушки. Стал ее вторым я, которое пульсировало и жило своей жизнью. И сердца бились в унисон. И два дыхания сплетались в одно. Аментиа была на грани, она вдруг испугалась, подумала, что все это сон. И еще раз испугалась – раз она уже в состоянии разделять сон и явь, значит она проснулась. И все это в один миг унесется обратно в туман, чтобы никогда не вернуться. Но руки все так же обволакивали, губы жгли кожу между ключицами. А под закрытыми веками все так же отдавалась живая пульсация, сотрясающая все ее тело. Прекрасный, чудесный сон не думал кончаться.
Аментиа открыла глаза и увидела над собой склонившегося…
- Люций???????!!!!!!!
- А? Привет… - Голос его был как удар грома среди ясного неба.
Визг Аментии разбудил, наверное, весь квартал:
- Скотина!!!!! Сволочь!!!! Подонок!
- А… Я…Мамочки… - Люций впрыгнул в штаны с ловкостью циркового акробата. – Я не виноват! Ай!
- Не виноват???? А кто меня только что…. Мерзкий потаскун!!!! Кобель!!!
Аментиа швыряла в Люция все, до чего только могла дотянуться с кровати. Натыкаясь на стены и поскальзываясь, полуголый демонолог метался по комнате, как таракан по тесной раковине. Нигде не укрыться. Нигде не спастись.
Аментиа ухватила, наконец, кое-что внушительное – широкий кожаный ремень. И теперь, придерживая на груди простыню, решительно нашагивала на Люция. Демонолог затравленно озирался по сторонам, схватился за голову, но видно все имена демонов улетучились в этот миг из его памяти. Потом попытался найти свой меч. Но поблагодарил бога, что успел хотя бы впрыгнуть в штаны. А теперь судорожно соображал, как бы пробежать по потолку до двери и выскочить в коридор. По всему выходило, что никак. Придется остаться здесь и погибнуть под ударами смертельного оружия в руках разъяренной демонессы.
Глаза Аментии сверкали ледяным пламенем. Волосы взъерошились, широкий ремень угрожающе извивался в руке. Демонесса сделала еще шаг вперед, и Люций не выдержал. С отчаянным мяуканьем демонолог бросился вперед, под пули, мгновенно огреб несколько обжигающих ударов по разным частям тела, взвыл от боли, как полоумное привидение, и кинулся вон. Но дверь предала его, и пока несчастный парнишка разбирался, в какую сторону она открывается, Аментия снова настигнув его, успела еще пару раз от души хлестануть ремнем по спине и плечам своего бывшего любовника. Хотя… почему же бывшего…

@музыка: Cirk Dyu Solej

@темы: фанфик, демоны, Аментиа, Люций

---

Обещаный фанфик о Люцике и Антраците. В бонус - о Лемо

Люций стоял посреди небольшой площади Аррента и, задрав к небу темную вихрастую голову, тоскливо смотрел на единственное узкое - только кошке протиснуться - башенное оконце. Добротно сложенная из гладкого серого камня, статная и гордая, эта башня была самым высоким зданием в крепости. От нее веяло неприступностью и холодом. Но местные жители давно привыкли к ней, и теперь взгляды смертных равнодушно скользили по ее нетронутым временем и непогодой бокам.
«Старая, - подумал Люций, - стоит здесь, наверное, уже тысячу лет. А люди, нашедшие ее когда-то посреди холмов, строят вокруг свои хрупкие гнездышки и не замечают, что селятся рядом с драконьей норой».
Демонолог вздрогнул и сделал невинную морду – рядом, дурно покосившись на него, прошли два городских стражника. Один из них замедлил было шаг, намереваясь цапнуть подозрительного бродяжку на шиворот, но отчаянно синие, распахнутые, как невинное летнее небушко, глаза просто не могли принадлежать человеку, скрывающему недобрые мысли. Поэтому стражник недовольно гмыкнул и отвернулся. Люций не преминул высунуть язык в спину доверчивому хранителю порядка и снова с тоской воззрился на верхушку башни.

Он ехал в Аррент ровно неделю. Антрацит, чертова скотина, распугивая всех встречных и поперечных, оставляя в земле страшные отпечатки гигантских копыт, несся по дороге бешенным наметом, словно опаздывал к концу света. Люцию оставалось только вцепиться в лохматую гриву и жалобно поскуливать, когда ездовой демон перескакивал через чьи-то повозки, попадавшиеся на пути, или сооруженные местными разбойничками баррикады на дорогах. Вот так и рождаются легенды о Дикой Охоте и Всадниках Без Головы…
А Люций, зажмурив глаза и подвывая как пожарная сирена, все свои способности направлял на то, чтобы не свалиться. И, бултыхаясь в седле, весь день до вечера представлял себе сладкие картины изуверской расправы над черной тварью. Но вечером, выпадая из седла, демонолог понимал, что у него уже не осталось сил даже на то, чтобы поесть. И он засыпал прямо под копытами Антрацита, свернув в комочек все свое измочаленное страдающее тело. Конь же всю ночь стоял над ним, как памятник самому себе, ни разу не переступив с ноги на ногу, ни разу не фыркнув. Лишь пару раз за ночь черная тварь наклоняла громадную морду к обессиленному спящему хозяину и осторожно обнюхивала его голову, раздувая жарким дыханием черные волосы на макушке демонолога. Проверяла – жив ли, есть ли еще силы на завтрашнюю гонку? Люций оказался крайне выносливым. И добравшись до Аррента за неделю, он еще сутки проспал в таверне беспробудным сном. А проснувшись наконец и, уже в конюшне, накладывая в ясли Антрациту пахучего сена, демонолог взглянул в наглые и независимые глазища черной твари.
- Ладно, ладно, – буркнул Люций, - Ты выиграл, признаю. Отвернись от меня, видеть тебя не могу, скотина.
Черная громадина, делающая вид, что она – конь, коротко насмешливо иго-гокнула и с довольным видом отвернулась, вкусно похрустывая зелеными веточками.
Демонолог тяжело вздохнул и пригорюнился. Только Люций Мориус оказался способен продуть пари собственному коню. Конечно, Антрацит хитрый. У него башка вон какая большая. Но все же, надо было подумать раньше. И чего теперь валить все на Антрацита. Не он же, в конце концов, предложил это дурацкое пари! Люций сморщил нос, вспоминая тот проклятый день, когда собрался в Аррент…
Это было неделю назад. Погода стояла невероятная. По-царски расщедрилось небо на глубокую густую синеву, на звонкое золото солнца, на небывалую радость птичьего хора и оглушительное травное дуновение полей. Люций, никогда не стеснявший себя в душевных порывах, долго и тщательно валялся в траве. С сопением, повизгиванием, прыжками и прочими признаками щенячьего восторга. Антрацит стоял рядом и угрюмо наблюдал за дурацкими выходками хозяина. На фоне общей цветущей радости гигантский конь выглядел порождением дурного кошмара. Почти трех метров в холке. Черный, словно глухая полночь. С давно нечесаной гривой до колен и устрашающе огромными мохнатыми копытами. Когда Антрацит с шага переходил на рысь, земля под ним стонала и на каждый толчок страшного копыта отзывалась тяжелым гулом.
Люций был в тот день беззаботно счастлив. Даже извечный черный спутник казался ему не таким уж черным. И потому демонолог, предвидя долгий путь до Аррента, – не меньше месяца нужно было потратить, чтобы добраться до этой чертом забытой крепостишки – звонко рассмеялся и легонько хлопнул Антрацита по черному бархатному носу. Конь дернулся и щелкнул зубами. Люций проигнорировал хамскую выходку. «Вот бы за неделю добраться до Аррента, быстренько разобраться с дельцем и назад, - сказал он тогда, - Что, Антрацит? Слабо добежать за неделю? Я бы тогда замолвил за тебя словечко перед отцом…». Люций привык, что Антрацит всегда молчит. Промолчал конь и на этот раз. Но, потеряв истинный облик и став конем, Антрацит вовсе не перестал быть демоном.
И на следующее утро, едва только Люций сел в седло, конь с места сорвался в намет, так, что у демонолога слезы брызнули из глаз и перехватило дыхание от ударившего в лицо ветра. Люций орал и матерился, захлебываясь ветром; выл, угрожал смертельной карой и призывал на голову Антрацита все проклятия, которые ему когда-либо приходилось слышать. Не помогало. Антрацит несся вперед как флагман крейсерской эскадры. Через несколько часов душераздирающих кошачьих воплей Люций охрип и притих. Антрацит остановился только поздним вечером, когда солнце уже давно закатилось за горизонт, и в небе начали расцветать целые гроздья холодных звезд. Люций ничего не видел и ничего не слышал. Он еще некоторое время лежал на антрацитовой шее, не осознавая того, что все уже кончилось. Не в состоянии разжать закоченевшие, сведенные судорогой пальцы, изрезанные жесткой лошадиной гривой. Антрацит встряхнулся, и Люций открыл глаза. Неподвижность темных древесных стволов казалась ему непозволительной роскошью. Ведь до этого целую вечность все вокруг мелькало и кружилось, не желая остановиться хотя бы на миг. До демонолога с трудом дошло, что пытка окончена. Он с плачем разжал окровавленные ладони и, покачнувшись, выпал из седла. Антрацит тут же наклонился, осторожно обнюхал поскуливающего демонолога, и, убедившись, что тот относительно жив, снова замер. А на утро все началось сначала. Люций пытался хитрить и подольше спать. Но с Антрацитом такие жалкие выкрутасы не проходили. На рассвете конь наклонял огромную башку и начинал ворочать и катать Люция по поляне. Притворяться спящим в таком положении было невозможно. Демонолог с ужасом думал о предстоящем дне, наскоро грыз яблоко или сухарь, и с тяжелым сердцем, словно на эшафот, поднимался в седло.
К концу недели Люций с трудом держался в седле, а на свое отражение в ручье старался не смотреть. Руки превратились в одну сплошную рану, а на бледном лице остались одни глаза – бездонные синие блюдца. Но Антрацит был непреклонен. Демонолог обещал ему золотые горы, молочные реки, кисельные берега и личную аудиенцию у Марбода Кукушонка. Две. Только бы он прекратил эту невменяемую гонку. Антрацит равнодушно слушал, прядая ушами; фыркал, а на утро снова мчался во весь опор. И Люций, размазываясь в лепешку о седло, бесконечно повторял про себя, словно заклятие: «Никаких пари! Никаких пари! Никогда-никогда-никогда-НИКОГДА!!!»
А когда впереди показались стены Аррента, Люций подумал, что он на коленях доползет до этих чудесных ворот, поцелует пыль у ног ангелоподобных стражников и умрет от счастья, со слезами благодарности на лице. Слава вам, прекрасные, замечательные люди, что вы построили свою божественную крепость всего лишь в неделе пути Антрацитовой скачки. Слава вам! Вечная и незабвенная, о несравнимые, подобные богам…
- Куда прешь, придурок! Заворачивай назад! Обоз не видишь? Жди на обочине.
«Вот козлы, - подумал Люций. – Я вам покажу…»
Демонолог заплатил за комнату в первой попавшейся таверне и проспал целые сутки. Затем хорошенько вымылся, поел и завязал израненные руки чистой тряпицей. Об Антраците он старался не думать. Привязанный в стойле, конь не подпускал к себе никого, кроме Люция. И потому кормить, поить и чистить его всегда приходилось самому. Редко когда смелые мальчишки-конюхи додумывались, ради подтверждения собственной отваги, насадить на длинную палку яблоко или морковку и издали протянуть лакомство злобной зверюге. Как правило, все ограничивалось одной попыткой, потому что Антрацит откусывал угощение вместе с палкой. И подкармливать тварь с таким лютым норовом желания больше не возникало ни у кого.

От запаха серы и гари, явного только для него одного, у Люция на затылке шевелились волосы. В этой крепости, в этой самой башне, перед которой он сейчас стоял; там, на самом верху, за узеньким забранным черной решеткой окном сидел демонолог. Судя по слухам, которые привели Люция в Аррент, этот демонолог поселился здесь совсем недавно. Молва говорила о нем не слишком внятно, но довольно много. Это был немолодой уже мужчина, угрюмый и молчаливый. Он как-то сразу, без особых хлопот занял место первого мага – защитника города. И почти безвылазно сидел в своей башне. И, судя по запаху, не просто сидел. Этот человечек частенько призывал из Иномирья демонов. Этот запах был и уликой, и обвинением, и смертным приговором. Люций задумчиво почесал за ухом и отправился обратно в таверну. Там, в своей комнате, нимало не сомневаясь, он вытащил из угла свои огромные дорожные мешки и, раскрыв первый попавшийся, принялся копаться среди золотых украшений, оружия, отрезов ткани и склянок с духами. В конце концов, он выудил из глубин этой драгоценной свалки растрепанный пухлый томик эльфийских стихов. Люций крякнул от удовольствия, ногами запинал мешок обратно в угол и отчетливо позвал:
- Лемо!
В тот же миг по стенам комнаты заметались черные тени перепончатых крыльев, и резко запахло гарью и серой. Люций улыбнулся, глядя на вошедшего в мир брата.
Лемо стоял у двери, небрежно прислонившись плечом к косяку, и белоснежный остов крыльев подрагивал у него за спиной. Огромного роста, немного сутулый, длиннорукий и длинноногий, он все же был прекрасен. Острые клыки делали его улыбку жуткой и парализующе страшной. Белый нагрудник из переплетения множества костей, белая одежда, белые волосы, белое, словно обсыпанное мукой, лицо с белой повязкой, закрывающей левый глаз. Но все же он был прекрасен. Он молчал и улыбался своей жуткой улыбкой. И из его правого глаза смотрела сама Смерть. Его звали Шинигами Лемо. Но он все равно оставался прекрасным.
- Привет, Лемо.
- Здравствуй, Марцелл.
- Как жизнь?
- Это несмешная шутка…
- Извини.
- Чего ты хочешь в этот раз?
- Лемо, я думал, тебе приятно будет развеяться. Ты там совсем один. Сдохнуть можно со скуки… Извини… Я не хотел… Прости… Я думал, тебе будет приятно…
- Мне приятно. Чего ты хочешь?
- Мне нужно, чтобы ты привлек внимание одного демонолога. Он там, в башне. Нужно, чтобы он вышел и попытался тебя изгнать.
Впервые за весь разговор Лемо пошевелился. Его костяные крылья тихонько поскрипывали. Единственный глаз ярко мерцал из-под белоснежных волос. Демон повернулся к окну, в котором видна была башня.
- Он не сможет меня изгнать.
- Я знаю, Лемо. Надо только, чтобы он вышел.
- Ты хочешь убить его? – глаз Шинигами сверкнул ярче обычного.
- Да. Но…
- Поручи это мне.
- Нет, Лемо. Я сам.
Шинигами молчал, взглядом пронизывая собеседника насквозь. У Люция похолодело в животе и мгновенно взмокла спина. Но он твердо повторил:
- Я сам.
- Пусть так. Скольких я могу убить?
- Что? Не нужно никого убивать!!
Правый глаз Лемо превратился в узкую щелочку. Оттуда на Люция глянул такой Смертный Ужас, что у демонолога подкосились ноги, и он плюхнулся на кровать. Прямо на что-то твердое и жалобно шелестящее.
- Чем ты тогда мне заплатишь, Марцелл? Неужели отдашь часть СВОЕЙ жизни?
Люций справился наконец со страхом и вытащил из-под себя эльфийский томик. Лемо поперхнулся словами и застыл, единственным своим глазом поедая книгу в руках демонолога. Узкий зрачок стал похож на ниточку. Кончик языка коснулся правого клыка.
- Меняю жизни на стихи, - предложил Люций и протянул книгу Шинигами.
- Согласен, - медленно сказал Лемо и осторожно принял свою плату из рук брата.

Через несколько мгновений площадь огласилась истеричными воплями перепуганных насмерть горожан. Визжали женщины; пронзительно, в страшном испуге кричали дети, грохотали о камень тяжелые сапоги солдат. Лемо носился над городом, и тень его костяных крыльев никому не закрывала солнца.
Люций наблюдал за площадью из раскрытого окна таверны. Смотрел внимательно, до рези в глазах. И наконец его усилия были вознаграждены. Дверь башни вздрогнула и медленно отворилась. На пороге стоял высокий мужчина в черном балахоне, больше похожем на монашью рясу. Темно-русая окладистая борода, крупные черты лица и здоровенный черный посох, длинный, узкий, весь словно лоснящийся от магии.
Люций радостно взвизгнул и сиганул через окно на площадь, на ходу вытаскивая меч. В этот момент Лемо увидел своего противника, а бородатый демонолог увидел Лемо. Маг тут же вскинул посох и послал короткое заклятие изгнания. «Как же, - ехидно думал Люций, летя через площадь к своей жертве, - изгонишь ты его такой ерундой». Лемо увернулся и скрылся за низкими крышами. Маг, недолго думая, тоже сорвался с места и кинулся вдогонку. Люция, махнувшего мечом на том месте, где мгновением раньше была его голова, он даже не заметил. Но зато это заметил отряд крепостной стражи, который спешил на площадь на подмогу Магу-Защитнику. Обнажив мечи, воины с дружным ревом кинулись к Люцию. Демонолог обернулся и принял самое верное решение - дал стрекача. Вслед за убегающим Магом-Защитником. Люций услышал сзади рычащую команду: «Закрррыть ворррота!»
В крепости стоял полный бедлам. Взбудораженные жители орали, бегали, спасали детей, скарб и скот. Лемо нарезал круги над городом. Вслед за ним бежал местный демонолог, время от времени швыряясь в Шинигами заклятиями изгнания. Лемо со скучающим видом уклонялся. За демонологом, натыкаясь на горожан, бежал Люций со сверкающим клинком в руке. А вслед за Люцием, с громкими ругательствами, неслась толпа стражников, бряцающих доспехами и гулко бухающих в мостовую тяжелыми сапогами.
Наконец, Лемо заманил мага в безлюдный тупичок. И там, догнав утомившегося бегом бородача, Люций одним ударом срубил ему голову и снес навершие посоха. Но едва завершив здесь свое черное дело, Люций увидел вбегающих в тупик стражников. Демонолог бросил затравленный взгляд вверх, на застывшего в воздухе Лемо, понимая, что тот все равно ничем помогать не станет – это не его забота. Но вдруг Шинигами распахнул белоснежные крылья и ринулся вниз, на стражников, гоня перед собой волну дикого непереносимого Ужаса.
- Прощай, брат, - на последок крикнул Лемо, - Спасибо за развлечение.
Через миг в тупичке не осталось никого кроме обезглавленного мага и присевшего от ужаса Люция. На едва гнущихся ногах демонолог выскребся из треклятого тупика, кое-как добрался до таверны и, забравшись обратно через окно, залез под одеяло. Надо было многое обдумать. Раньше он любил дразнить Лемо. По-доброму, не со зла. Но теперь…
Шинигами Лемо очень изменился за те несколько столетий, которые он провел в Саду Статуй у Зератула.

У Малькольма было такое чувство, будто он что-то пропустил. Вампир с трудом осознал себя в реальности буквально час назад. Черное болото, каменная громада меча, сумасшедшая девчонка с адским взглядом и предсмертные хрипы умирающих разбойников, - все это теперь поблекло и казалось дурным сном. Чужим сном. Малькольма била мелкая дрожь. Он чувствовал, что начинает сходить с ума. С каждым разом возвращаться в реальность он будет все реже и труднее. И, в конце концов, уродливое бронированное тело и спутница Тира станут его реальностью. А Торок, Аргор и все, что происходило в жизни графа Кондора, подернется серой мутной пеленой и станет чужим сном. Хотелось заплакать от невыносимого страха, но Малькольм до хруста сжимал пальцы и, не отрываясь, смотрел в проплывающую под копытами коня землю. Ему так нужно было сейчас рассказать кому-то свое горе, почувствовать на плечах чьи-то успокаивающие ладони… Но Малькольм боялся поднять глаза. Боялся встретиться взглядом с Торок. Нужно было просто отдохнуть. Просто выспаться. И все снова встанет на свои места.
Стены Аррента показались довольно скоро. И лошади сами прибавили шагу, предчувствуя спокойную ночь в уютном стойле, вкусное хрустящее сено и, может быть, кусочек яблока или морковки.
- Вот уж да уж. Нам определённо не рады.
В голосе Кофу было такое искреннее удивление, что граф невольно поднял голову и взглянул в сторону города. Действительно, ворота крепости были крепко-накрепко заперты изнутри.
- Какого черта у них там происходит? – Торок, злобно прищурившись, смотрела на город из-под руки. – Смотрите! – вдруг воскликнула эльфийка, указывая вперед пальцем, - Над городом шарахается какой-то летун. Уж не он ли причина затворничества во всем городе?
Теперь уже и все остальные разглядели светлую фигурку, на бреющем полете кружившую над городом. Низко, опасно, каждый миг рискуя задеть крышу, стену баши или флагшток.
Из всей команды только двое узнали летуна. Но, узнав, одинаково передернулись. Шинигами Лемо. Дух Смерти. Невезучий, несчастный, озлобленный, обиженный судьбой. Смертельно опасный. Крилаха корежила одна только мысль об имени Лемо. Потому что Шинигами воплощал все то, чего до тошноты, до визга не хотел знать бедный Крилах. Ведь он до одури боялся Зератула. А Лемо провинился перед Зератулом дважды. ДВАЖДЫ. В первый раз Зератул забрал у Лемо глаз. А в другой раз Зератул забрал самого Лемо. В свой Сад Статуй. И не статуей, как кто-то мог бы подумать. Нет. Говорили, что Лемо был в этом Саду единственным существом, способным двигаться. Лемо был садовником. И каждое мгновение он чувствовал вокруг себя осатанелое биение жизни, стянутой мертвыми оковами. Слышал живые мысли, живое сознание, вопли отчаяния и озверелого ужаса в душе каждого из стоящих там. И он был один среди них.
А теперь Шинигами наворачивал ленивые низкие круги над Аррентом – вшивой потерявшейся среди лесов и гор крепостью. Какого черта тут происходит? Объяснений могло быть только два. Первое, крайне маловероятное – Зератул простил Лемо и отпустил его на все четыре стороны. Второе, более реальное – Лемо призвал демонолог. Но, учитывая тот факт, что Шинигами был безымянным демоном, можно было остановиться на следующей версии – его призвал кто-то из своих, демонов-полукровок, которым известно его имя. Но вот кто не побоится позвать Духа Смерти? Здесь мысль терялась… Дураков нет. Дураков. Нет.

Ждать пришлось довольно долго. Почти три часа на стенах никто не показывался. Ворота, на которые периодически нападали то Торок, то Аментиа, то сам Аргор – безмолвствовали. Но ближе к вечеру внутри все же заскреблось, завозилось и деревянные створки со скрипом поползли в разные стороны, выпуская из города большой обоз. Люди были бледны, молчаливы и крайне скованы. Телеги грузили явно поспешно, кое-как набрасывая сверху все, что только попадалось под руку.
Торок, не приближаясь, пронзительно свистнула стражникам, открывшим ворота и, когда те, вздрогнув, подняли на нее глаза, вежливо поинтересовалась:
- Э! Косолапые! Чего позапирались среди бела дня? Чума у вас что ли? Или воров боитесь?
Один из солдат, помоложе, жизнерадостно гыгыкнул:
- Не, чумы нету. Мага нашего городского хто-то оприходовал.
- Насмерть?
- Аха… - стражнику незамысловатая и негордая эльфийка явно понравилась. И он, несмотря на недовольные взгляды напарника постарше, продолжал делиться новостями, - Башку, говорят, ему отрезали. Начисто. Сам я не видал, но кровищи, слышно, полное ведро.
- А что тут за хмырь белый летал над городом?
- Хмырь? А… да шут его знает. Перепугал всех и исчез. А мага наверное он и гокнул. Кому ж еще. Я сам не видел, но говорят – те из наших, кто его догнал, седые стали совсем, и почти все заикаются. От страха. Хоть и остались живые. Никого не тронул. Только мага и убил одного.
- Понятно… Что ничего не понятно. – Торок ободряюще улыбнулась стражнику и проехала через ворота. Отряд быстро отыскал таверну. Прекрасное заведение называлось «Кувшин и миска» и вполне оправдывало свое простое незамысловатое название. Отряд спешился, и Аргор, бросив поводья Кофу, отправился внутрь. Внешне он был спокоен, как слон. Но сердце в груди прыгало от горла к желудку и обратно. Неужели догнали… Неужели здесь? Шаг. Еще один. Войти внутрь. Скорее увидеть зал своими глазами. Приметить одинокую темную фигурку, скорчившуюся за угловым столиком. Подойти. Взять за горло и вытрясти из несчастного…
Одинокий хозяин за стойкой настороженно и испуганно вздрогнул, когда дверь скрипнула, впуская Аргора внутрь. Зал был пуст и сумрачен, но чист на удивление. Рыцарь слегка замешкался на пороге, привыкая к сумеркам зала, и тут же получил ощутимый толчок в спину. «Ивена» в своих белоснежных одеждах тоже не пожелала лезть в стойло к лошадям, а предпочла бросить поводья Крилаху, и теперь, войдя в зал, брезгливо осматривалась. Крилах же принял все как должное. И покорно потрусил вслед за прочими спутниками за угол, к конюшне. А там, у дверей, скрывающих теплые деревянные стойла, уже собрался целый совет.
- Это не конь, - говорила Фион, - таких коней на свете не бывает.
- Да где же не конь? Вполне себе конь. И копыта, и хвост, и все прочее – конское, - Кофу защищал несчастное животное изо всех сил.
- Нормальный конь должен помещаться в конюшню, - назидательно произнес граф, - А это не конь, это паровоз. У него вся задняя половина торчит на улицу. Разве это конь?
- По общему принципу – это конь, - Торок тоже встала на защиту зверушки, - а на кого он, по-твоему похож? На собаку? На козла? На кота? Фигу там! Просто очень большой конь.
- Где? – Крилах сунул нос через плечо Торок и застыл, разинув рот. Перед ним, занимая весь кругозор, высился необъятный черный конский круп. До боли знакомый черный длиннющий хвост, дикие лохматые копыта… Антрацит… Теперь для Крилаха все стало на свои места. Здесь, в городе, был Люций… Сын Марбода Кукушонка, верховного демона Иномирья… НУ ПОЧЕМУ ТАК НЕ ВЕЗЕТ??? Это он, Люций Мориус, вызвал Лемо. Из-за него закрыли город. Крилах готов был выть и кататься по земле, вырывая собственные волосы. Ну почему, когда на горизонте только-только появилась действительно стоящая зацепка, на него как переспелые груши, стали валиться демоны старших кругов, которые так и норовят помешать делу, да еще и грозятся набить горб. Ужасная, ужасная, ужасная несправедливость. А Люций ко всему прочему еще и сумасшедший. Не психопат и шизофреник, как Аментиа. Нет! Он по-настоящему непредсказуем и неадекватен. Если и он влезет в отряд по одному дьяволу известной причине, Крилах не вынесет такого удара, и сам попросится к Зератулу в Сад Статуй… Крилах замер на мгновение, испугавшись – не услышал ли Зератул его мыслей, не идет ли, в правду, забирать в свой сад. А потом десять раз подряд больно прикусил свой язык, чтобы неповадно было не только говорить, но и думать такое, и, понурившись, поплелся вслед за отрядом в таверну.
В зале уже горели дополнительные свечи и отряд молча рассаживался за стол. Как ни странно, еда здесь была отменной. Даже Аментиа, проголодавшись и утомившись с дороги, ела с аппетитом.

@музыка: YANN TIERSEN - la valse d'Amelli

@темы: фанфик, Антрацит, демоны, Крилах, Лемо, Люций

---

Фанфик о судьбах демонов-полукровок

Торок никак не могла отделаться от мысли, что всё вокруг – не то. Всё – неладно. Казалось бы, мелочь, а наводит на нехорошие подлые мыслишки. Глаза сами начинают выискивать предателей и ренегатов. Уши слышат в каждом шорохе – звук вынимаемого из ножен стилета. При чем - непременно отравленного. Торок злилась.
- Эй, граф, чего это у тебя такая кислая физиономия? Неужто лимон неспелый попался? – Торок хотела стабильности и уверенности. И если сейчас вампир скажет что-нибудь ядовитое или до безобразия колкое, то можно будет считать, что все в порядке. Но Малькольм ехал молча, погруженный в собственные размышления. И, рассеянно скользнув взглядом по эльфийке, только невпопад кивнул в ответ на ее отчаянный призыв.
Торок помрачнела, словно грозовая туча. И с этой минуты то и дело люто зыркала по сторонам, ожидая подвоха со всех сторон сразу.
Когда же отряд выехал на поляну со следами погрома, эльфийка была напряжена до предела. Кончики ушей, словно чуткие кошачьи вибрисы, едва заметно шевелились из стороны в сторону, силясь уловить, почуять опасность за мгновение до того, как она обрушится на головы отряду. Но пока все было тихо. В фургоне кто-то тихо шебуршал. Торок инстинктивно держала повозку на прицеле раскрытой ладони, и по пальцам ее то и дело пробегали багровые струйки пламени.

Выживший после налета, наконец, выбрался из своего убежища. С виду ничем не примечательный человек. Испуганный, вертящий головой в разные стороны, заглядывающий в глаза всадникам в надежде найти там хотя бы кроху сочувствия и сострадания.
Аментиа, едва взглянув на найденыша, изобразила на лице крайнюю степень притворного отчаяния и совершенно искреннего презрения. Ну это надо же было… В дичайшем лесу – вороны, седые камни, отжившие пески, мертвый можжевельник - встретить брата. Убогого, правда, слабосильного, но зато с характером. Крилах всегда слыл изрядным хитрецом и пронырой. Интересно, что ему здесь понадобилось? Аментиа в упор не помнила, что за задание выполнял Крилах. Он был настолько ничтожен в своем втором круге по сравнению с ней самой, что демонесса даже не снизошла до того, чтобы припомнить его родителей.
Крилах тоже стрельнул глазами в сторону сестрички. Нехорошо так стрельнул… Потому что понимал так же ясно, как и сама Аментиа – вряд ли в одном отряде уживутся два демона. А в том, что Крилах собирался влезть в отряд, сомнений у демонессы даже не возникало. И надо же было так вляпаться…
- Ну и чьих же ты будешь, мил человек? - равнодушно и хмуро спросил Аргор. Аментиа не умела читать мысли. Но, чтобы понять нынешние чувства командира отряда, вовсе не нужно было иметь какой-то особенно яркий талант телепата. Все его мысли были сейчас подробно и доходчиво изображены на лице. «Очень уж ты тут лишний, почтенный Судьбою Уязвленный. Не надо нам твоего общества».
Но Крилах, видно, давно уже заучил и отрепетировал искрометную тираду. С подвываниями, слезами, ползаньем на коленях и целованием лошадиных копыт. Даже Малькольм вышел из комы и озадаченно уставился на утробно голосящего найденыша. А уж вампир-то знал толк в нытье.
- Как выводит, а? Заслушаться можно… - негромко сказал граф, обращаясь к Торок. – Талант. Несомненный талант. Чего этому ничтожеству надобно?
- В отряд просится. – Коротко проинформировала эльфийка.
Граф пожал плечами:
- Вот уж не думал, что мы такие знаменитые и удачливые искатели приключений, чтобы стоило так убиваться по нашему обществу.
Наконец, Аргору надоела вся эта свистопляска, и он подал отряду знак двигаться дальше. Становиться на стоянку прямо здесь, где только что совершенно непонятная тварь распотрошила троих опытных вояк, и никто из них не успел даже сказать «А»… Явно глупо. Поэтому всадники двинулись глубже в лес. Крилаха никто не приглашал идти следом. Но никто и не запрещал этого делать. Нет лошади? Экая незадача. Ну, братец, если так хочешь быть с отрядом, беги на своих двоих. Благо, что лес густой – лошади не могут идти быстрее пешего человека.
Крилах бежал легкой трусцой за отрядом, время от времени широкими скачками перемахивая через упавшие стволы и неширокие ямины. Бежал, обмирая и не веря свалившейся на него удаче. Столько лет он искал. Столько лет шел. Допрашивал, вымогал, умолял, убивал. И все зря. Все без толку. Она как сквозь землю провалилась. Словно и не жила никогда на свете эльфийка по имени Тинвэ.

- Ты звал меня, Отец?
- Подойди… Я вижу, что ты старался. Ты способный и талантливый мальчик, Райго. И теперь ты уже полностью подготовлен.
- К чему?
- К твоей Цели.
- Я… Как? Уже? Отец…
- Да, уже. Завтра ты отправляешься в Мир. Сейчас помолчи и послушай меня. С самого детства тебя готовили к тому, чтобы ты сумел выполнить эту важнейшую и величайшую для всей Семьи миссию. И с завтрашнего дня ты докажешь, что мы все не даром надеялись на тебя, Райго.
- Я… Да, Отец. Я выполню свое задание. Я достигну Цели и вернусь к тебе с победой.
- Молодец. Ты – мой сын. Ты – не какая-нибудь сявка первого круга. Но все же – будь осторожен. Твои братья и сестры – демоны, а не розовые котята. Опасайся сильных. Оглядывайся на слабых. И соперничай с равными. Твоя Цель – это твое право. Право принести Семье благо. И Семья отблагодарит тебя, Райго.
- Я все понял, Отец.
- А теперь повтори свою Цель от начала и до конца.
- Я рожден на свет для того, чтобы достичь важной для Семьи Цели. Я должен найти в Мире и доставить в Иномирье полуэльфийку-полуоборотня по имени Тинвэ. Внешность эльфийская. Среднего роста. Глаза карие. Волосы русые. Запах – сладко-терпкий, похожий на эльфийский только отчасти. Опытный воин. Владеет одноручным мечом и метательными ножами. Короче, вооружена и смертельно опасна.
- Без «короче», Райго. Шутки шутить будем, когда ты бросишь эту эльфийку в мешке к подножию трона Владыки.
- Прости, Отец…
- Скажи мне о смысле твоего задания. Зачем Семье эльфийка?
- Семью интересует здоровое плодовитое потомство от Члена Семьи и полукровки, в чьих жилах течет кровь эльфа и оборотня. Так как на данный момент в Мире всего лишь одна подобная особь – Тинвэ, то она и стала Целью поисков. Я должен доставить Тинвэ живую, здоровую, способную зачать, выносить и родить ребенка. Я должен передать ее Владыке для проведения второй ступени эксперимента.
- Хорошо.
- Отец… Я правильно представляю себе вторую ступень эксперимента?
- Думаю, да, Райго. Здесь вариантов немного. Она должна будет выносить и родить демона.
- А отец? В смысле отец ребенка… Тот, кто должен будет…
- Зератул.
- О…
- Да, девчонке уготована жестокая судьба. Мне в чем-то даже жаль ее. Ведь она – острая индивидуальность. Единственная в своем роде. А Зератул…
- Что, Отец?
- Я не первый год знаком с ним, Райго. У Зератула есть масса скверных привычек. И одна из них… В общем, тех женщин, что рожали ему детей, больше никто никогда не видел. К тому же ходят очень уж омерзительные слухи о его коллекции. Сад Статуй. Слышал?
- К-конечно…
- Не трясись, Райго. Есть верный способ избежать гнева Зератула.
- Какой способ, Отец?
- Не стой у него на пути!! Ты – второй круг. Зератул – пятый. Он тебя в пыль превратит одним только взглядом. Надеюсь, теперь ты до конца осознал всю важность своей Цели. Важность для сохранения в целости твоей собственной шкуры, Райго. И если тебе когда-нибудь вздумается пожалеть несчастную Тинвэ… Ты просто вспомни Зератула. Вспомни, что он сделает с тобой, если ты не приведешь ему эльфийку. И пойми, что секунда промедления, мгновение жалости может стоить тебе Вечности, наполненной Страданием. Я видел этот Сад Статуй, Райго. И поверь мне, все они – страдают. Это - АД.

Этот разговор до сих пор звучал в голове Крилаха, хотя с тех пор прошло уже больше пяти лет. По меркам Мира. А значит, в Иномирье пролетело уже почти сорок. Все эти пять лет демон искал. Вынюхивал, расспрашивал, подкупал… Ни следа, ни одной даже самой крошечной зацепочки. Запах эльфийки, вдолбленный ему с самого младенчества, стал навязчивой галлюцинацией. Иногда этот тонкий аромат чудился ему посреди ночной темноты. И тогда Райго, взявший себе в Мире имя Крилах, вскакивал с земли и, стоя на коленях, тревожно и судорожно всматривался в ночь. Вдыхал ее запах, стараясь отыскать то самое дуновение, которое принесло с собой этот сладкий отсвет эльфийки по имени Тинвэ.
И вчера ночью случилось так же. Крилах проснулся, словно от удара. Открыл глаза с ясным пониманием того, что снова чувствует ее запах. И, сам того не замечая, он уже поднимался с земли, осторожно, стараясь не разбудить спящих спутников, шел в ту сторону, куда вел его едва заметный ночной ветерок. Но чем дальше шел Крилах, тем судорожнее рвалось сердце в его груди. Запах не исчезал. Желанный, заветный, такой сладостно-дурманящий – он был здесь, он был настоящим, совершенно реальным. Это больше не были отблески его собственных снов или желаний. Тинвэ. Она рядом. Так близко, что нужно лишь протянуть руку и дотянуться до нежных губ блестящими хищными когтями. До губ, с которых слетает это легкое сладкое дыхание.
Крилах крался по лесу, не чуя ног под собой. Бесшумно, быстро, словно тень скользила между мрачных черных стволов.
И вот на поляне это средоточие запаха – царство зачарованной принцессы. Волшебная золотая клетка с прекрасным зверем.
Крилах выглянул из-за кустов, судорожно вздохнул и прикусил язык. До слез. До того, что потемнело в глазах. На поляне ночевал целый боевой отряд. Пять или шесть человек. Все с оружием. И магией здесь разило за версту. Ну что за напасть…
Отец всегда хвалил Крилаха за изворотливый ум и талант к интриге.
«Сила демона, Райго, как и у людей, не в теле, а в уме, - говорил ему Отец. – Кто умен, кто хитер, кто изобретателен, тот и сверху». Крилах однажды спросил Отца: «Неужели Марбод Кукушонок – самый хитрый и изворотливый? Разве Зератул или Тасадар – не умнее и не хитрее Владыки»? Отец тогда вздохнул и признался, что у демонов, все же, не совсем как у людей. И что сила имеет огромное значение. И демон второго круга никогда не сядет на Трон, потому что он неизмеримо слабее третьего, четвертого и пятого. Но хитрость – первое и главное оружие среди равных. Но зато среди них хитрец – Владыка.
И в ту ночь Крилах-хитрец, Крилах-интриган, Крилах-ренегат придумал план. Он прикончил собственных спутников, с которыми путешествовал по стране вот уже который месяц. Прикончил без сожалений и душевных терзаний. И прикинулся жертвой нападения дикого чудовища-людоеда. Ему просто позарез необходимо было влезть в этот отряд. Втереться между этих людей, от которых так пронзительно и откровенно пахло сладкой Тинвэ. Она была среди них. Он чувствовал это. Он знал. Сердце, душа, разум - все трубило победу. Но Крилах сдерживал, охолаживал себя. Еще не время праздновать. Полный триумф он испытает у нижних ступеней Трона, под одобрительным – страшным и ласковым одновременно – взглядом густо-синих ярких глаз Марбода Кукушонка – Владыки и Повелителя Иномирья.
Но Крилаху, видимо, недавно перебежало дорогу целое стадо черных кошек вперемешку с бабами, гремящими пустыми ведрами. Напасть какая-то, честное слово, просто удавиться хочется. И удавился бы, если бы не осознание того, что после этого удавливать его будут уже по-настоящему. Долго и мучительно. Всей немалой Семьей. За малодушное отступление перед лицом трудностей, панику и дезертирство. И ведь действительно – чего это тут бояться? Подумаешь, какая-то там Аментиа… Чокнутая доченька Тасадара – левой руки Владыки. Подумаешь, всего-то пятый круг. И, что уж там – подумаешь, она тут, в этом отряде, явно на задании. ДЬЯВОЛ!!! Крилах мысленно рвал на себе волосы. Глаза горели и слезы выступали на глазах от отчаяния. Может быть это и придало его словам, обращенным к командиру отряда, столько естественности и искренности? Столько неподдельного горя и страха? Да что уж там… Так и есть.
Его не прогнали.
Примерно через час отряд остановился на привал. Всадники спешились и начали споро готовиться к трапезе. Крилах забился под ближайший куст и сидел тихонечко, как мышь. Только глаза жили на бледном лице, двумя черными живыми бусинами поблескивая из тени. Он нашел. Вот она – Тинвэ. Темноволосая, темноглазая эльфийка. И запах… Струится тончайший аромат…
- Торок, душа моя, будь хорошей девочкой, налей старому больному вампиру коньячку из твоей волшебной фляжечки.
- А может тебе еще халвы на лопате?
«Почему он зовет ее «Торок»? – Крилаха накрыла паника, словно из-за угла набросили на голову пыльное ватное одеяло – не продохнуть. Он ничего не понимал. Это не Тинвэ. Это не она. Среднего роста – не подходит, эта явно выше среднего. Русые волосы – а эта чертова кукла - жгучая брюнетка. Карие глаза – да не карие они у нее, а черные, да еще с багровым отсветом. Владеет клинком и метательными ножами – у этой оружия нет и в помине. И магией от нее несет… Кто послабее, от одного духа помрет. Тинвэ не владеет магией. ЭТО НЕ ОНА». Крилах едва не отгрыз себе пальцы. Запах мучил его, сводил с ума. ЕЕ запах. Она эльфийка. Тинвэ – эльфийка. Но кроме Торок в отряде осталась совсем уж невнятная особь эльфийской породы, которая на Тинвэ не тянула даже с большой натяжкой. Да и запах у нее был совершенно иной. Но что же это всё значит?
И вдруг свет заслонила чья-то тень. Крилах поднял глаза и увидел предводителя. Он стоял над Крилахом, холодно глядя на найденыша. А потом небрежно бросил:
- Иди к костру, удачливый. Мы тебя не для того подобрали, чтобы ты с голоду сдох.
Крилах слышал его слова, но понимал, что не в состоянии сейчас адекватно реагировать. Все его душевные силы задействованы были в эту секунду на одной мысли. Вернее, на одном ощущении – обоняние. Когда командир близко подошел к демону, от него так и пахнуло волной запаха. ЕЕ запаха. И эта волна была гораздо сильнее, чем от эльфийки Торок.
«Эру меня задери, - Крилах сжал голову руками, - какой я идиот. Как я мог так ошибиться… Ее нет здесь. А запах… Запах от тех, кто был с ней рядом. Остатки. Отзвуки. Отсветы настоящего живого запаха. Это ее бывшие спутники. Эта самая Торок, предводитель и еще один – вампир, что просил коньяка. Остальные не встречались с ней.»
- Эй, парень, тебе дурно что ли? – над Крилахом склонился молодой узкоглазый парнишка. – Чем-то могу тебе помочь?
- Э…кхм…- Крилах закашлялся и отрицательно помотал головой. – Я это… Так… Не отойду никак… От страхов этих. Натерпелся. Бог милостив…
Он бормотал еще что-то бессвязное, и Кофу с состраданием подумал, что не каждому человеку достается в жизни испытать такое потрясение. К счастью, не каждому.
Крилах кое-как справился со своими чувствами и, кряхтя и охая, поднялся с земли. Новые спутники молча подвинулись, давая ему местечко у костра. Ели угрюмо и молча. Крилах то и дело стрелял глазами по отряду. Справа сидел вампир. Он-то и показался Крилаху самым странным из всей компании. То и дело он застывал на мгновение, не донеся до рта ложку с похлебкой. Черные глаза аристократа были совершенно стеклянные, словно его только что огрели по затылку ядреным полешком. Однажды Крилаху даже послышалось, что вампир позвал кого-то. И голос у него при этом был леденяще-повелительным, хотя и едва слышным:
- Тира…
Крилах поежился. Если вдруг этот вампир окончательно сдуреет, то еще вилами по воде писано – уцелеет ли сам Крилах. Но от него так заманчиво тянулась струйка запаха. Так сладко щекотала ноздри демона, что он не удержался. И после плотного обеда, в то время, как прочие члены отряда приводили стоянку в порядок, подсторожил вампира в одиночестве.

Малькольма глодала жажда. Он сатанел от желания и страсти. И эта пытка длилась вечно. Без края и конца. Без надежды на скорое избавление. Но он шел вперед, тяжело на пол-ладони уходя в землю латными сапогами. Гора идет к Магомету. Гора идет вырвать из чужих – слабых, но хитрых и жадных - пальцев свой меч. Свой Меч. Свой Ночной Кошмар. Кровь от крови. Прах от праха. Слишком живой. Слишком разумный. И не ясно, кто кого хочет сильнее: Малькольм Меч или Меч Малькольма.
Но и это не важно. Кровь гулко ухала под шлемом – где-то в голове, мутила рассудок, темнела в глазах привычной пеленой. Как же люто Малькольм ненавидел весь мир. Ненавидел всех грязных жалких ничтожных проныр, смертных, убогих бездельников, так и жаждущих протянуть свои тщедушные ручонки к великой Силе. Ручонки тянутся старательно, половина из них непоправимо ломается, но вторая половина все же продолжает тянуться и тащить, тащить, тащить чужое. Присваивать себе, гноить и заражать свои души, отдавать Мечу свои жалкие жизнишки. Пусть. Всё равно все они умрут. Малькольм найдет каждого. Где бы они ни прятались. Где бы ни устраивали свои логовища. Малькольм найдет. Убьет. Растопчет. И заберет то, что принадлежит ему. То, что принадлежит Мечу.
Вот например как эти… Малькольм стоял на лесном холме и смотрел вниз, в прогалину. Далеко. Но пространство раскалывалось и визжало, размываясь сияющими струями, когда сквозь него рвался дикий, пронзительно жуткий взгляд Малькольма. Омерзительный и непостижимый в своей неуемной жажде, в своем непрекращаемом бдении. Неспящий. Вечно рыскающий вокруг, ищущий, щупающий, пытающий взгляд мутных нечеловеческих глаз.
А далеко внизу шел отряд из двенадцати человек. Тащились медленно и устало. Недовольные добычей, постоянно грызлись между собой. Пару раз пытались кокнуть главаря. Но все как-то не решались довести это несложное дело до конца. Да, собственно, судьба этих разбойников совершенно не интересовала Малькольма. Ему солнцем сиял осколок в одном из мешков. Словно луч горячего полуденного света в ночной тьме. Ярко. Неугасимо. Призывно. Единственное, что грело душу Малькольма – это он, этот свет. Он обозначал, что совсем скоро он получит новый осколок. И БОЛЬ станет чуть слабее.
Тогда Малькольм чуть повернул голову и позвал:
- Тира…
- Да, Хозяин?
Юркая девочка в драненьком платьишке появилась из-за чудовищного латно-живого плеча Малькольма. Ее глаза светились безумным огнем. Лихорадочным, торопливым и горячим. А главное – преданным. Она легко вспрыгнула на камень и уселась перед Малькольмом, поджав под себя одну ногу и окружившись кольцом смертельно-острого стального обруча.

Горячая похлебка обжигает губы. Что это за странное воспоминание – все эти лица: эльфийка с черными волосами, парнишка-азиат с куском лепешки в руке, смуглая девушка в белоснежных одеждах… Где-то Малькольм уже видел все это. Похлебка густая и пахнет давно забытым сытным запахом…

- Тира. Эти людишки несут Осколок, - собственный чудовищно-хриплый нечеловеческий голос показался Малькольму радостным. – Отправляйся к ним. И забери Его.
- Ты хочешь видеть, как я убью их всех, Хозяин? – тоненький девчоночий голосок дрожал от нетерпения и азарта.
- Нет… Их слишком много. Ты мне нужна еще живой и невредимой. Обмани их. Пусть сдохнут, если хочешь. Но сама стой в стороне.
- О-оооо, - голосок задрожал и сорвался в экстазе, выражая совершеннейший девчонкин восторг, - Хозяин, я так и сделаю, - Тира засмеялась звонко и пронзительно, словно на грани истерики. Наверняка, придумала что-то особенно стоящее, с ее точки зрения.
Тира тонкой пружинкой взвилась в воздух. Обруч нестерпимо ярко плеснул в глаза солнечным бликом. Малькольм видел теперь только, как едва заметно колышутся ветки деревьев. Но через мгновение он повернул голову в сторону медленно двигающегося отряда людей, и вновь пространство сжалось до размеров узкой замочной скважины. Крошечного отверстия, через которое на мир глядел худший из ночных кошмаров.
И сейчас его взгляд, способный в иные моменты сбросить всадника с лошади, следил за крошечной фигуркой гуттаперчевой девочки, ловко и удивительно легко минующей сваленные прошлогодней бурей стволы с коряво торчащими корнями, глубокие каменистые провалы и прочие противотанковые надолбы.
Малькольм отчетливо слышал ее легкое дыхание, почти бесшумные шаги и холодное молчание стального обруча.
- Эй, вы, лопоухие!! – пронзительный визг Тиры и ее удивительный смех, от которого ломило зубы, застали людей врасплох. Они, словно тараканы на свету, метнулись в стороны, путаясь друг у друга в ногах и сочно матерясь.
Тира подождала, пока все они успокоятся, разглядят ее и поймут, что она для них «совершенно безопасна». Конечно, что значит девочка-тростиночка против двенадцати бывалых разбойников-головорезов? Да тьфу! Плюнуть и растереть.
Поэтому отряд оправился быстро.
- Чего голосишь, болезная? – заговорил главарь. Это был ухватистый малый, кряжистый и могучий. Невысокий, с Тиру ростом, но раз в пять ее шире. - Или тебя мама не учила, что в лесу кричать нельзя? – немолодое уже, обветренное лицо без бровей и ресниц треснуло под носом черным зловонным провалом. Это, очевидно, обозначало улыбку.
- Мама меня учила, что денежки не пахнут. А по вашим скорбным рожам я вижу, что денежек-то у вас и не густо.
Отряд заворочался и загудел, как потревоженный улей. Главарь сплюнул вязкой коричневой слюной:
- Ты, соплюха, наши деньги не считай. Таких умниц на деревья вешают, залюбленных насмерть жаркой любовью.
- Да пошел ты, козел, – вежливо ответила Тира. – Я к твоим людям с предложением добыть кучу золота. Если тебе нет охоты слушать, не слушай. Думаю, не все здесь такие бессеребреники, как ты.
Одиннадцать хриплых глоток заурчали и забулькали. Одиннадцать пар жадных глаз уставилось на главаря. От него ждали только одного ответа. И он почувствовал – если не поведет их за этой, черт знает откуда свалившейся девкой, он им больше не главарь. Такие, как они, не любят неудачников. Главарь должен держать нос по ветру. А ветер должен пахнуть золотом.
- Мы не прочь поживиться. Это точно. Только с чего вдруг такая щедрость?
- С чего ты взял, что это щедрость? – Тира ни секунды не стояла на месте. Ее короткие волосы покачивались в такт движениям тела. Сорванные и взрезанные лоскутки платья трепетали, послушные легкому ветерку. Обруч медленно перекатывался, бликуя и скрипя о камни. – Считай, что я нанимаю вас.
Главарь ухмыльнулся:
- Ну если нанимаешь, то половину денег вперед. – Он протянул к Тире широченную, как лопата, коричневую ладонь. – Мы не телята трехдневные, чтобы верить на слово.
- А… ну раз вы богатые… Дело хозяйское… - фальшивеньким голоском пропела Тира, - Поищу других. Посговорчивее.
- Да откуда мне знать, может ты просто чокнутая девка. И золота никакого нет, – главарь упустил инициативу. Но показывать это своим людям не торопился.
- О-ооо… вот уж золота там, будьте уверены, столько, что вы даже унести его не сможете. – Огромные горящие глаза очень явно отсвечивали безумием. Но бандиты, слишком живо представившие себе нсметные горы драгоценного металла, не замечали ничего.
- Да откуда это золото? Так много, – главарь все еще не сдавался. Хотя его банда уже лезла на него чуть ли не сверху, чтобы оказаться поближе к волшебной девке с ее волшебными знаниями.
- А ты сам как думаешь? Скопилось. И манера накопления мало чем отличалась от вашей.
- Так что тебе от нас конкретно надо?
Тира хихикнула.
- Там, видишь ли, охрана. Такие богатства не лежат без надзора.
Главарь кивнул.
- Так вот я бы могла, конечно, нагрести себе в кармашек немножко золотца, но там четверо дуболомов с ножиками…
При этих словах отряд воодушевленно загудел. Конечно! Их двенадцать, а противников всего четверо. И главное – золото… Совсем немного, и удача повернется к ним своим прекрасным, сияющим лицом.
- Ладно… Далеко идти?
- О, нет. Совсем близко… Всего пару часов.

Малькольм давно догадался, что именно замыслила Тира. Жестокость и подлость этого существа не знала границ. И теперь он следил за тем, как банда головорезов молча разворачивается и едет на север. К жутким пещерам, которые словно муравьиные ходы-лабиринты, выгрызены были в подземных скалах самим дьяволом. В этих пещерах действительно была сокровищница. Громадная, невероятная, щедрейшая на экспонаты из самых дальних земель. Золото там валялось повсюду. Но вот только там не было четверых охранников с ножами.
Там был всего лишь один вечный охранник. Эту тварь звали Волдо. И до сих пор никому не удалось узнать, чья изувеченная фантазия смогла создать подобное существо. Волдо просто не имел права на существование в нормальном справедливом мире. Но здешний мир мало справедлив. И потому закрытое уродливой механической маской лицо Волдо и его вывернутые в обратную сторону суставы и его жуткий кляп во рту, и руки-ножи – все это функционировало, скрипело и жило. И охраняло пещеры.

Странные холодные глаза прямо перед лицом. Так близко, что слышно, как движутся под веками глазные яблоки… Жаркие губы, касающиеся его губ. И мятное дыхание. И едва уловимый запах серы. Гари. Дыма. Что это за люди? Словно бы чужое воспоминание пробралось к Малькольму в голову. Как повторяющийся сон. Смутно-знакомый, не поддающийся памяти.

Тира стояла и смотрела. Как и приказал ей Малькольм. А из пещеры доносились душераздирающие вопли, плач и вой ужаса. А еще она слышала жуткое утробное ворчание, шлепки и цоканье, скрежет стали по камням и снова отчаянные, полные смертной муки крики.
Тира смотрела и в глазах ее отражалось целое озеро крови. Грязь кровавых ошметков, покрывающих пол и стены, а кое-где и потолок. Но все это не волновало Тиру. Она следила за тем, чтобы ворчащий и катающийся в экстазе по полу Волдо не заметил ее. И он не заметил. Насладился победой над очередной партией легковерных воров и отправился восвояси – в глубь пещер.
Тогда Тира бесшумно выскользнула из своей норы и, покопавшись по локоть в кровавом месиве, достала осколок.
- Да, да, - шептал Малькольм, - иди ко мне. Неси его сюда. Неси мне…

Демонесса пыталась усидеть на месте во время поздней трапезы, но ей это удавалось с огромным трудом. Она то и дело кидала брезгливые взгляды в сторону новоиспечённого гостя, которого никто не приглашал. С тарелкой похлёбки, она разделалась в два счёта, даже не ощутив вкуса пищи. И всё лишь для того, чтобы не упустить ни единой детали, ни одного, даже самого крохотного движения никчёмного братца, ниспосланного ей несправедливой судьбой. «Жалкий оборванец! Неужели непонятно, если Я в отряде, значит, ему уже здесь делать нечего!? – голубоглазая нервно покусывала ложку, всё больше выходя из себя. – И ведь сам не уйдёт! На лице белым по чёрному написано: Наглость – второе счастье! Понаплодят тут всяких, а мне потом разгребай чужие ошибки молодости!» Аментиа едва слышно фыркнула и, поморщив носик, горделиво поднялась, отойдя к своему коню.
К её счастью, долго ждать удобного момента не пришлось. Как только отряд разошёлся по собственным делам, Крилах тут же прильнул к Малькольму, сидевшему в гордом одиночестве, вдалеке от честной компании и что-то тихо бурчавшему себе под нос.
Демон остро зыркнул по сторонам и с деликатным покашливанием подсел к вампиру. Тот сидел прямо, словно только что проглотил аршин и еще не успел его переварить. Но самое мерзкое было в его глазах. Черных блестящих, словно налакированных. В них не было совершенно ничего: ни единой мысли, ни одного отголоска чувства или желания. Пустота…
Крилах потер ладони и снова покашлял. Его передернуло.
Наконец демон решился:
- Э… Благородный сэр… Вы так внушительны и устрашающи… Что я даже некоторое время опасался заговорить с вами…
Граф молча смотрел в землю. Не гнал от себя. Крилах воспринял это как добрый знак и жизнерадостно продолжал:
- Знаете, я так счастлив и благодарен вам за то, что вы спасли мне жизнь. Ведь помереть по теперешней нашей жизни – плевое дело. Раз! – и нет тебя. Сколько раз так бывало. Видишь человека, ешь с ним из одного котла, спишь в одном фургоне. А утром глядь, а он уж и остыл. Знай, закапывай. И сколько я так потерял спутников и друзей, - Крилах весьма натурально всхлипнул и шмыгнул носом, - а какие были друзья. Какие… Кто куда: перемерли, потерялись, - жизнь такая штука. Разбрасывает людишек, как щепочек… А вы сами, благородный господин? Поди, тоже не первый год странствуете. Наверняка вас тоже жизнь не щадила? И спутников теряли, и друзья отставали? Наверное, уж и не припомните, где кто?
Наблюдая за начавшимся незатейливым разговором «драгоценного» братца с аристократом, терпению демонессы пришёл долгожданный конец. «Этот шалопай уже в доверие втирается! Нет уж, нет уж!.. Или да уж, да уж.. А ведь и правда – да! Да! Действительно! Момент весьма подходящий! – Аментиа небрежно откинула с лица непослушную прядь и коротко оглянувшись, дабы удостовериться в своей незаметности, направилась в сторону говорящих».
- Ох и ах, какой пассаж! – девчонка деловито обошла собеседников, встав за спиной графа. – Ну, вы только посмотрите, кого мы видим! Дальняя родня – хуже старого коня! И каким же поганым ветром занесло моего замшелого братца в такие дальние края? – Аментиа презрительно хмыкнула и, не дав никому произнести ни слова, сразу же продолжила. – О, можешь не отвечать! В этом отряде могут уживаться только трое – я, я и ещё я, но это уже как я решу! Доступно объясняю? А твоё задание столь же никчёмно, как и ты сам. Или ты так же никчёмен, как и твоё задание. Без разницы! И чтобы ты скорее это понял, я так и быть, тебе кое-что поясню. Если я не ослышалась, ты пытаешься выудить из нашего милого аристократа какую-то ва-а-ажную информацию, - она осторожно наклонилась, обняв вампира со спины и, слегка повернув его лицо к себе, чуть коснулась дыханием прохладных губ. – Но проблема в том, мой глупый родственничек, что красавчик Малькольм… немного… не в себе, - Аментиа широко и очень злорадно улыбнулась, аккуратно возвратив лицо несчастного в исходное положение, чтобы он так же, как и она, смотрел на собеседника.
При первом же упоминании о демонах в присутствии посторонних, Крилах выпучил глаза в совершеннейшем шоке. «Чокнутая… - в отчаянии думал он. – Одно слово – чокнутая. С этими бы словами на площадь бы вышла в какой-нибудь столице. Или на стене трактира накорябала, дура несусветная». Но всё же Крилах нашел в себе силы, сжал зубы и промямлил:
- Но это не мешает ему отвечать на вопросы…
- Да что он может сейчас рассказать?! – девчонка звонко рассмеялась, подхватив руки аристократа и взмахнув ими пару раз. – О том, как бабочки летают? Или может продемонстрировать, как бы Ромео любил Джульетту? – она быстро обошла сидящего и без капли стеснения, опустилась к нему на колени, обхватив его за шею. – О, Ромео, не покидай меня, моя любовь! Ведь ночь так коротка, а у нас ещё столько дел! – демонесса глухо засмеялась, накрыв прохладные губы графа жарким поцелуем. – А потом оказывается, что Ромео стал вампиром. Не понял, о чём просила Джульетта. Его переклинило, и он впился в неё своими клыками! – в довершении своих слов она наглядно продемонстрировала сие действо, укусив аристократа за шею. – И нету повести счастливее на свете, чем повесть о вампире и Джульетте! Потому как они оба грохнули всю семейку и были таковы. Неплохой расклад, да? - как-то странно улыбнувшись, Аментиа нехотя поднялась и начала небрежно перебирать пальчиками белоснежные волосы вампира. – Они так милы и беспомощны в своём безумии. Ты даже не знаешь, как надо с ними общаться, - она вдруг резко осеклась и, недобро свернув глазами, в упор уставилась на брата. – А остальные ребятки этой скромной компании, о-о-очень недоверчивы к незнакомым оборванцам, вроде тебя! Если не пошлют, то уж личико разрисуют, похлещи маляра. Так что шёл бы ты отсюда, бра-а-атик.
- Одурманила вампира? – как ни в чём не бывало, поинтересовался Крилах. – Сильно. Достойно пятого круга. Воистину за этим тебя в Мир посылали, - он пытался язвить, но понимал, что у него не хватает фактов и информации. Аментиа неизмеримо сильнее его, и один неверный шаг может привести к разборке, в которой Крилаху уготовано место чучела для битья.
- Одурманила?! Его?! – девушка звонко рассмеялась, махнув рукой. – Ну, ты и болван.
- Ну а чего он тогда? – Крилах медленно поводил ладонью перед глазами вампира. – Чего он заколдобился?
Демонесса окинула брата издевательским взглядом и расплылась в довольной улыбке:
- У тебя столько же интеллекта, сколько у клопа. Поэтому ты либо молчишь, либо воняешь, когда тебя трогают. И я ещё не сошла с ума, чтобы объяснять насекомому элементарные вещи!
- Но…
- Но? Но?! Тебе до сих пор непонятно, что нужно сделать? Сгинуть с глаз моих долой! – Аментиа топнула ножкой, сильно нахмурившись. – Мне ещё не хватало тратить своё время на грязного оборванца, вроде тебя! Спишь, на чём попало, ешь что попало! Не ровен час, я ещё блох от тебя подхвачу!.. А-а-а! Блохи! Посмотри! Я уже вся чешуся, стоя рядом с тобой! Нет, смотри! Ты видишь?! Одна, две, три! – взвизгнула девчонка, истерично отряхивая одежду. – Идиот! Они же всей династией на меня перепрыгивают! Это же просто Армагеддон! Немедленно забирай свой блошиный зоопарк и проваливай! – она гордо вскинула подбородок и, скрестив руки, обиженно отвернулась.
Крилах злобно прищурился. «Прямо щас. Жди… Едва я нашел хоть какую-то ниточку, как должен бросать её и бежать подальше. Ради тебя? Нет уж, нет уж».
Демонесса покосилась одним глазом на Крилаха и медленно развернулась:
- Ты ещё здесь? Или ты уже вернулся?
- Послушай, сестрёнка… Я тут не ради своего удовольствия. Я на задании.
- Да мне плевать и на тебя и на твоё задание, лосятина безмозглая! Можешь причесать свои копыта, а потом топай туда, откуда пришёл!
- Послушай, - прошипел Крилах в самое ухо Аментии, когда увидел Торок, взирающую на них с другой стороны поляны. И взгляд эльфийки вовсе не понравился демону. – Послушай меня. Ты получила свое задание. И я свое получил. И мое ничуть не менее важно, чем твое.
- Да-а-а? Ну, надо же. А я и не знала, - голубоглазая расплылась в ехидной улыбке.
- Я имею право…
- Прокурору свои права качать будешь! – Аментиа сорвалась с цепи. Этот полудурок окончательно вывел ее из равновесия. Она нависла над ним, как коршун. Глаза засверкали, волосы встопорщились – зрелище было устрашающим. – Вали отсюда, недобитый! Я не потерплю, чтобы рядом с моим заданием воняло вторым кругом!
- Я имею право принести пользу Семье! – Крилах обмирал от собственной отчаянной храбрости.
В любую секунду, он мог получить такой заряд бодрости, от которого бы пришлось очень долго очухиваться в Иномирье. Но Аментиа не спешила применять силу. Крилах мигом прикинул варианты, сопоставил факты и вдруг расплылся в гаденькой улыбочке. Он понял – Аментиа стоит рядом со своим заданием. Она создала себе легенду; присосалась, что называется, к вене. И теперь, любой просчет мог нарушить ее стройный план. И этим элементом неожиданности, который в состоянии пустить всю работу коту под хвост, был собственно сам Крилах.
- Ну и чего ты ощерился, как дворняга полудохлая? Запасная челюсть всегда с собой?
- Нет, моя госпожа. Я просто представил на секунду, какую титаническую работу вы проделали, чтобы приблизиться к выполнению своего величайшего задания.
- Тебе то что?
- А то, что я тоже не в углу себя нашел. И мое задание так же важно для меня, как и твое для тебя, сестренка. И коли, ты меня гонишь, то, пожалуй, справедливо будет, если я и тебе помогу вернуться к нулевой отметке.
- Что ты сказал? – глаза демонессы мгновенно побелели от гнева. – Ты… Хочешь…
- Да, дорогая. Твои достижения. Разрушить. Как и ты хочешь разрушить мои.
- Да я тебя с землёй сравняю, не сходя с этого места! – завизжала девчонка. – И даже если сойду, всё равно сравняю! От тебя даже свиного рыла не останется, кабан недорезанный!
- Да ладно, – Крилах несся на волне куража. Ему на всё было наплевать. – Но перед этим, отряд успеет от меня узнать, что ты – демон. А если убьёшь, так ещё и увидит. И тогда они поймут, что верить тебе нельзя ни на грош.
- Ах ты дрянь!
- Спасибо. Из твоих уст это звучит как музыка.
Аментиа замолчала на некоторое время, обдумывая сложившуюся ситуацию. Её пальцы нервно забарабанили по плечу, а голубой взгляд метался по земле, будто ища там ответ. Крилах тоже молчал, давая сестре насладиться ситуацией. Через мгновение, девушка раздражённо и глухо зарычала и, подняв обозлённый взгляд на братца, изрекла:
- Муравейник бы тебе в штаны и два флажка в твои грабли корявые, за такие слова! А потом музыкантов пригласить. И вина красного с курятиной достать. И ещё колбасы... Много колбасы! Стулья из колбасы, столы из колбасы, деревья из колбасы, люди из колбасы! Чтоб всё было в колбасе!!.., - девчонка резко затихла, неожиданно вспомнив, что она не одна. – Ну и чего ты заглох, дятел старый? Говори живее свои условия!.. Хотя, если мне память не изменяет, а она мне не изменяет никогда, ты ищешь некую Тинвэ. Эльфийку-полукровку.
- Именно. У тебя прекрасная память, дорогая. Так вот, я почувствовал ее запах. Здесь. От людей в этом отряде.
- Ну и?
- Они были спутниками эльфийки некоторое время назад. А потом расстались. Ты уже обжилась в этом отряде. Тебе доверяют. Надо всего лишь узнать, где они видели ее в последний раз. И я сразу уйду. Уйду молча, предоставив тебя твоему заданию.
- Я чего-то не поняла, козявка. Ты хочешь, чтобы я за тебя твоё задание выполняла? Выспрашивала про эту остроухую?
- Дорогая моя, чем быстрее я узнаю правду, тем быстрее уйду. И тем меньше у меня будет шансов проболтаться о чем-то важном для тебя.
- Жевоплюй горбатый, - фыркнула девчонка, нервно оскалившись.
- Что поделать… Но ты же знаешь, я ничтожен по сравнению с тобой. Я буду выпытывать у них информацию три года…
- Ладно, заткнись!! Я всё поняла. Кто из отряда общался с твоей Тинвэ? Все?
- Нет, - голос Крилаха сделался вкрадчивым и тихим. – Только эльфийка с черными волосами, предводитель и этот вот, – демон потыкал в грудь Малькольма тонким прутиком.

@музыка: Рихард Вагнер - Der Weg in Walghal

@темы: вампиры, Малькольм, фанфик, демоны, Тира, Аментиа, Крилах, Сааг

---

Фанфик о Менезисе

Ночь надвигалась медленно, но верно. Небо, розовевшее закатными лентами, постепенно стало фиолетовым, затем серым, а теперь потемнело окончательно. На ночном бархате проступили яркие алмазы звезд. Черный лес едва слышно перешептывался вокруг, качая тонкими ветками и перебирая листвой, словно чуткими пальцами. Птицы замолчали, и лишь изредка тонкий, испуганный со сна вскрик мелкой пичужки пронзал притихшую чащу.

Ивена не спала. Ничего хорошего нельзя ожидать от такого разношерстного сборища, которое окружало ее сейчас: заиндевевшие от осознания собственного превосходства эльфийские рожи, сумрачный аристократишко сомнительной респектабельности, японец и юноша с глазами затравленного зверя. Ну и скажите теперь, чего хорошего ждать от них? Поэтому Ивена тихо сидела чуть в стороне от костра и держала ушки на макушке. Основная часть отряда улеглась спать, или хотя бы притворилась, что спит. Колдунью все устраивало. Никто не докучал ненужными вопросами, никто не выспрашивал и не выведывал, что почем и по какой причине. Хотя бы за это Рендаллу можно было сказать спасибо. Уж что-что, а подбирать команду он умел. Может быть, все не так и плохо, как кажется?
Вдруг тихое течение мыслей колдуньи прервал шорох. Ивена резко подняла голову и увидела своего коня. Пегого скакуна не нужно было привязывать – он беспрекословно слушался одних уже мыслей хозяйки. Но теперь конь, наплевав на волю колдуньи и поправ все ее мысленные приказы, упорно шел куда-то в чащу. Топ-топ-топ… Аристократ, звавшийся Малькольмом вдруг поднял голову и пробурчал что-то о бесчинствах зарвавшихся колдунов, которые не жалеют утомленных дневной дорогой спутников и устраивают ночные выгулы дохлых кляч прямо на головах у спящих.
Но Ивене было сейчас не до скандального вампира. Она поняла, что ее поднятый из мертвых скакун больше не подчиняется ей. Какого дьявола здесь вообще происходит? Конь тем временем уже скрылся за деревьями, и девушка тихонько последовала за ним. Пегий зомби топал еще минут десять, резво перебирая копытами и словно принюхиваясь. В конце концов он вышел на широкую поляну, залитую лунным светом и остановился посередине, будто ожидая чего-то. Ивена была не так глупа, чтобы выходить на поляну следом за конем. Вместо этого колдунья притаилась в кустах и стала наблюдать. Но все было тихо. Ничто не нарушало спокойствия спящего леса. Прошло несколько минут, а конь все так же стоял, изредка прядая ушами и пофыркивая.
Ивена собралась уже было плюнуть на все и уйти обратно – она чувствовала, что здесь что-то не так, не стоит влезать в это, иначе можно немедленно остаться без головы. Но едва только колдунья пошевелилась, как прямо у нее за спиной раздался тихий мужской голос:
- Куда же вы, леди?

Ивена обернулась так резко, что едва не свернула себе шею. Она не слышала, как этот человек подобрался к ней. Позади нее, опершись на ствол дерева, стоял молодой высокий мужчина. Длинные волосы черным дождем струились вниз, открывая высокий светлый лоб. Огромные глаза смотрели ласково и сочувственно. А голос был мягким и низким.
- Куда вы? – повторил он, - Ведь ночь еще только начинается…
- Меня не интересует, кто ты. Мне хватит одной догадки – ты некромант.
Мужчина ободряюще улыбнулся и едва заметно кивнул:
- Верно. Ты умная девушка. Я очень люблю умных девушек… - и задумчиво прибавил, - И красивых…
Ивена обескураживающее улыбнулась. Карие глаза, чудесно очерченные губы, милое личико без слов говорили: я сама нежность, я само обаяние, я чиста и невинна, словно снежно-белая пушинка, словно слеза ангела, словно божья благодать.
- Как тебя зовут? – голос сладко-нежный, чарующий. Услышав такой голос, мужчины теряли голову. Ивена знала это. Не ошиблась она и на этот раз. Мужчина шевельнулся и, сделав несколько шагов вперед, приблизился к колдунье. Их лица были теперь так близко, что девушка смогла разглядеть даже цвет его глаз – огромные, густо-синие, они смотрели все также сочувственно и почти нежно.
Он медленно поднял руку и мягко коснулся кончиками пальцев ее лица.
- Ты поразительная девушка. Необыкновенная. Я наблюдал за тобой и, поверь, получил огромное удовольствие.
Ивена слегка опустила длинные черные ресницы. Это всегда действовало безотказно… Подействовало и на этот раз. Он чуть наклонился и едва заметно коснулся губами ее губ. Ивена ощутила едва заметный запах серы и гари. Поцелуй был легким и горячим, словно луч солнца. Ивена не открывала глаза, и почти не осознала его слов:
- Жаль, что такую красоту придется уничтожить…
Она не открывала глаза.
Сердце ухало в груди кузнечным молотом, дыхания не хватало, в голове звенело, а на губах все еще горел его поцелуй.
Она не открывала глаза.
Сердце рвалось на части, легкие молили о крошечном глотке воздуха, тело перестало слушаться, пальцы онемели и обессилели, ноги подгибались. Он бережно подхватил ее и тихонько уложил в высокую траву. Она перестала ощущать холод, перестала слышать звуки. Она ощущала только горячие губы на своих губах.
Она так и не открыла глаза.

Менезис появился тихо и незаметно. Как всегда. На руках у него лежала смуглая девушка. Длинные черные волосы густой волной спадали к земле. Она была мертва. За Менезисом топал пегий конь.
Демон опустил колдунью на траву и с улыбкой взглянул на Аментию.
- Принимайте заказ.
- Никто не заметил? – голубые глаза девушки холодно смотрели на собеседника.
- Обижаешь, любимая. Я хотя бы раз подвел тебя?
- Ни разу, - с сожалением призналась Аментиа.
- Ну, тогда, пожалуй, можно и расплатиться, ты так не считаешь?
- Считаю. Забирай эту девушку, и коня в придачу.
Демон тяжко вздохнул:
- Дожил. Со мной уже дохлой кониной расплачиваются. Эх, грехи мои тяжкие…
Менезис поднял на руки свою добычу и свистнул мертвому коню. Скакун всхрапнул и бодро подбежал к новому хозяину.
Яркая алая вспышка осветила всю поляну. Обычный человек ослеп бы на несколько минут, но Аментиа даже глазом не моргнула, хотя смотрела прямо на нее. Постояв еще несколько мгновений на опустевшей поляне, девушка задумчиво хмыкнула и направилась к лагерю. Отыскать место, с заботливо оставленным на нём одеялом, уже умершей Ивены, не составило абсолютно никакого труда.

@музыка: Lillium - (музыкальная шкатулка)

@темы: Менезис, фанфик, демоны